Он снова приподнял шляпу в знак прощания, развернул лошадь и поскакал назад, к своему спутнику.

Оба всадника скрылись за вершиной холма. Рейчел смотрела им вслед, чувствуя новый прилив беспокойства.

Их карета въехала в ворота Ханаана, и девушка удивленно покачала головой, обнаружив, что они представляют собой подъемную решетку. Справа от дома располагалась большая конюшня, а с другой стороны огромного внутреннего двора – мельница и кузница.

Когда они вышли из экипажа, их встретила миниатюрная женщина средних лет. Поздоровавшись, Элизабет представила ее как жену Джорджа Дору. Женщина приветливо улыбнулась.

– Мой брат Эндрю здесь? – с надеждой осведомилась Элизабет.

Джонатан уже побежал в дом искать своего дядю.

– Нет, мэм, мы не видели его с прошлой осени, – ответила Дора. – Он сообщил, что вы приедете в этом месяце, и опять уехал в леса. Вы же знаете Эндрю.

Женщина явно не одобряла такое поведение, но в тоне ее сквозила нежность.

– А где Ханна? – с интересом спросила Элизабет.

– В кухне, мэм. – Дора взяла Элизабет за руку и сказала, доверительно понизив голос: – Вы должны поговорить с ней, леди. Бедняжка полуслепая, еле ходит, а требует, чтобы ее загружали домашней работой. Ей бы сидеть и греться на солнышке, а она всю неделю готовила ваши любимые блюда, ожидая вашего приезда.

Элизабет покачала головой и снисходительно улыбнулась.

– Попытаюсь что-нибудь сделать, Дора, но ты же знаешь, Ханна никому не уступит своего места на кухне.

Они вошли в дом, и зеленые глаза Рейчел загорелись трепетным восторгом при виде изысканной красоты интерьера. Чтобы обставить и украсить весь этот дом, понадобилось больше пятидесяти лет, зато ни одна из комнат не осталась без внимания. Стильная обстановка дышала теплом и уютом. Стены были обшиты роскошными панелями, на окнах висели плотные занавеси из узорчатого шелка. Куда бы Рейчел ни кинула взор, повсюду она видела мебель тонкой работы, со вкусом выполненные художественные предметы, изделия из тонкого фарфора или красочные гобелены на стенах.

Они стояли в главном зале, когда туда вошел Джонатан в сопровождении старой женщины. Рейчел невольно обратила внимание на то, с каким величавым достоинством держала она свою седую голову. Походка ее была медленной и осторожной. Элизабет поспешила ей навстречу, раскрыв объятия. Несколько мгновений старая женщина прижимала Элизабет к своей груди, и ее морщинистое лицо лучилось счастьем.

– Моя деточка приехала домой, – с любовью пробормотала она.

Элизабет со слезами взглянула в глаза старухе.

– Как же я рада тебя видеть, Ханна!

– Когда твой сынок прибежал ко мне в кухню, я не поверила своим глазам! – с чувством воскликнула Ханна Мазер. – Как же он вырос за два года!

Наконец подслеповатая женщина заметила Рейчел и растерянно заморгала.

– Это моя спутница Рейчел Берк, – объяснила Элизабет. – Познакомься, Рейчел, это Ханна Мазер.

Старушка подняла руку и поманила к себе Рейчел.

– Подойди ко мне, детка, я хочу получше тебя рассмотреть.

Рейчел послушно подошла. Она нисколько не боялась этой женщины, от которой исходили любовь и нежность.

Ханна Мазер внимательно оглядела девушку.

– Судя по золотым волосам и зеленым глазам, ты точно не из Кирклендов, – наконец сказала она и добавила с доброй улыбкой: – И все же ты очень миленькая, малышка. Добро пожаловать в Ханаан, леди!

Сердце Рейчел внезапно преисполнилось нежностью к старой женщине, а губы сами раздвинулись в сияющей улыбке.

– Мне очень приятно с вами познакомиться, Ханна. Прошу вас, называйте меня просто Рейчел.

Голубые глаза Ханны довольно блеснули. Она обернулась к Элизабет.

– Думаю, эта малышка справится с твоим баламутом братом.

Засмеявшись, Элизабет обняла старушку за плечи и быстро чмокнула ее в морщинистую щеку.

– Я тоже так думаю, милая.

Вечером Рейчел приняла горячую ванну, легла в пуховую постель и заснула с довольной улыбкой на устах.

В голове ее вихрем проносились разные звуки: крики ужаса, вопли, потом – выстрел. Шум нарастал… Рейчел открыла глаза и села в постели. В окно струился дневной свет. Снизу прогремели выстрелы, и девушка поняла, что это не сон. Она спрыгнула с кровати и побежала к окну.

Внезапно дверь ее спальни с треском распахнулась, и Рейчел в ужасе закричала, увидев стоявшего на пороге полуголого дикаря. Лицо его было разрисовано алыми полосами, а в поднятой руке блестел томагавк. Дикарь издал пронзительный вопль и прыгнул на Рейчел. Повинуясь инстинкту самосохранения, девушка ловко отскочила в сторону, схватила с ночного столика тяжелый канделябр и ударила индейца металлической подставкой по лицу и голове так, что он свалился. Рейчел попыталась отползти, но индеец схватил ее за подол ночной рубашки, и она упала на пол.

Дикарь бросился на нее, уселся на спину и, схватив за волосы, рванул ее голову. Рейчел закричала. Увидев занесенный над ней томагавк, она в ужасе зажмурила глаза, готовясь к смерти.

В этот момент с порога прозвучал резкий окрик. Индеец ослабил хватку, но Рейчел не открывала глаз, ожидая смертельного удара. Стоявший в дверях человек продолжал браниться, чего-то требуя. Девушка чувствовала, как разозлило индейца его вторжение. Сквозь ужас она начала понимать, что мужчина говорит с индейцем по-французски. Наконец дикарь с недовольным рычанием отпустил ее волосы и встал. Рейчел судорожно вздохнула и медленно открыла глаза.

Сверху на нее похотливо смотрели маленькие, юркие, как у хорька, глазки Стивена Саккета.

– Bonjour, мадемуазель Берк. Я же говорил, что мы с вами еще встретимся!

Эндрю Киркленд поднялся на холм перед Ханааном и с ужасом уставился на клубившийся внизу черный дым. Он помчался по узкой дорожке, ведущей в долину. Увидев у края горящего поля труп с раскроенным черепом, Эндрю утвердился в самых худших опасениях и еще быстрее бросился к стоявшей над морем каменной крепости.

Он бежал по цветущим фруктовым садам к дому, и сердце его отчаянно колотилось, а на лице все отчетливее проступала тревога. По обеим сторонам дороги он видел тела убитых.

Эндрю рывком поднял решетку ворот и увидел во дворе английских солдат. Казалось, еще немного, и его легкие разорвутся на части. Чтобы отдышаться, он привалился к высокой каменной стене и так постоял несколько секунд, ошеломленно оглядывая разоренный двор.

Маленькая мельница уже сгорела дотла. Всех коров и свиней перерезали, а курам свернули шеи. В конюшне бушевал пожар, и, судя по зловонию, весь табун погиб. Два больших мастиффа, любимцы семьи, валялись на земле, пронзенные копьями. В общей куче лежал частично обугленный труп кузнеца. Его череп был разбит о наковальню.

Эндрю медленно выпрямился и прошел в ворота. Некоторые солдаты смотрели на него с любопытством, но если у них и возник вопрос, кто этот высокий молодой человек в одежде из оленьей кожи, они не имели возможности это выяснить, потому что были заняты: таскали воду из колодца и тушили очаговые пожары в доме.

Ханаан был выстроен из камня, и сами стены не горели, но тяжелые шелковые занавеси на всех окнах полыхали огнем.

Эндрю беспрепятственно прошел в дверь и потрясенно оглядел главный зал, стягивая с плеч плед и ружье. В доме царил полный разгром. Изящный клавесин шестнадцатого века был разбит, прекрасные картины – порублены и сорваны со стен, пол усеян осколками тонкого хрусталя и фарфора. В библиотеке книги были сброшены с полок и подожжены.

Потрясенный увиденным, Эндрю поднялся по лестнице на второй этаж. Здесь не пощадили ни одной комнаты. Все матрасы и подушки были вспороты, повсюду валялись перья.

Заглянув в комнату сестры и увидев открытые дорожные сундуки, Эндрю словно очнулся от оцепенения. Охваченный страхом, он стал оглядывать разбросанное по полу содержимое сундуков. Это были вещи Элизабет.