– А я Элизабет Пьемонт, – сказала Элизабет, роясь в своем сундуке. – Мы с сыном возвращаемся в американские колонии. – Довольно улыбнувшись, она извлекла на свет платье из тяжелой зеленой парчи и белую батистовую ночную рубашку. – Вот, наденьте это.

Рейчел с благодарностью приняла сухие вещи и, отбросив стыдливость, начала снимать с себя мокрую одежду.

– Так, значит, этот корабль идет в колонии, – сказала она. – Даже не знаю, что мне делать. Я не могу остаться здесь, не обнаружив свое присутствие.

В этот момент вернулся Джонатан, и разговор на время прервался. Элизабет напомнила сыну, что ему пора ложиться спать, если он хочет завтра встать пораньше и увидеть отплытие корабля. Мальчик тут же улегся на одну из коек.

Легкий стук в дверь каюты возвестил о приходе юнги. Вместе с чаем кок прислал сладкие пирожки. Элизабет загасила один фонарь на стене каюты, и обе женщины сели за маленький столик в углу.

Рейчел целый день ничего не ела, а потому с жадностью набросилась на пирожки и чай. Элизабет молча смотрела на девушку, дожидаясь, когда та закончит скромный ужин. Наконец была съедена последняя крошка и выпит последний глоток.

– А теперь расскажи мне, что у тебя случилось, – ласково попросила Элизабет. – От кого ты убегаешь?

Рейчел внимательно разглядывала сидевшую напротив женщину. Без сомнения, это была знатная дама. Лет на десять старше ее самой, симпатичная, с высокими скулами и выразительными синими глазами. Густые темные волосы свободно падали на плечи. На женщине было теплое платье, защищавшее от вечерней прохлады, но под ним угадывалась стройная фигура.

Жизнь высшего общества была хорошо знакома Рейчел. Ее отец был довольно состоятельным человеком. После смерти мамы – Рейчел тогда было десять лет – он продал свое загородное имение и переехал в скромный лондонский дом. Рейчел получила хорошее образование, но росла в одиночестве: у нее было мало друзей и знакомых. Ее отец стал активным вигом, он открыто критиковал королевскую власть Англии. После неудачного покушения на королеву и ее супруга Вильгельма отца Рейчел по навету его зятя – властолюбивого, алчного человека – обвинили и убили при попытке сопротивления аресту. Не успела Рейчел похоронить отца, как солдаты пришли арестовывать и ее. Схватив кое-какие из своих драгоценностей – только те, что попали под руку, – она улизнула из дома.

Рейчел знала: надо найти человека, который помог бы ей бежать, и вот судьба привела ее к Элизабет Эллиот Пьемонт. Девушка верила, что это не случайно. Судорожно вздохнув, она начала рассказывать свою горестную историю.

Слушая Рейчел, Элизабет имела возможность как следует рассмотреть ее. Теперь, когда Рейчел переоделась и причесала свои золотые волосы, стало заметно, как она мила. Ее миндалевидные глаза, опушенные длинными черными ресницами, были почти изумрудного цвета. Брови изящными дугами выразительно выгибались, когда она говорила. Маленький прямой нос и нежно очерченные губы сочетались с высокими скулами и тонкой линией подбородка. Элизабет с удивлением поняла, что ее собеседница необычайно красива. «Видели бы тебя мои братья! – подумала она, любуясь девушкой. – Особенно Эндрю!»

Мысли Элизабет перескочили с рассказа Рейчел на смуглого красавца брата. Перед глазами ее прошла нескончаемая вереница высоких стройных блондинок, которые сами бросались в объятия Эндрю и которых негодник безжалостно высмеивал. Ее любимый братец гордился своей индейской привлекательностью, но с презрением смотрел на златовласых красоток, заявляя, что любая из них – не более чем пустое украшение с перьями вместо мозгов. Интересно, как бы он отнесся к этой отважной девушке? Элизабет мысленно усмехнулась.

Она заставила себя снова сосредоточиться на рассказе Рейчел, хотя уже поняла, как можно уладить ее дела.

– Мне кажется, я знаю, чем тебе помочь, – сказала Элизабет, когда Рейчел изложила все обстоятельства, приведшие ее в эту каюту. – Ты поедешь с Джонатаном и со мной. Я скажу, что ты моя горничная.

– Но, леди Элизабет, если откроется правда, своим участием вы можете навлечь на себя большие неприятности, – возразила Рейчел.

– Я не хочу волноваться об этом заранее.

Элизабет беспечно пожала плечами. Ведь Рейчел не имела понятия о весьма влиятельной поддержке, которая была у нее в Виргинии и к которой она всегда могла прибегнуть в случае необходимости.

– А ваш муж, леди? Он не будет возражать против такой незаконной хитрости? – спросила Рейчел, озабоченно хмурясь.

– У меня нет мужа. Он погиб – несчастный случай на охоте. Я уже два года как вдова, Рейчел. Так что, как видишь, мне не надо ни перед кем отчитываться в своих поступках. К тому же мой отец – известный виг, признанный во всей Виргинии. Он отнесется к тебе с сочувствием.

Рейчел не могла поверить в свое везение. Глаза ее влажно заблестели.

Элизабет понимала причину ее слез.

– Решено, – проговорила она, тепло обняв девушку, – завтра утром ты поплывешь с нами.

– Ничего не получится, леди, – печально покачала головой Рейчел. – А капитан? Ведь ему наверняка известно, что вы едете только вдвоем с сыном.

Синие глаза Элизабет сверкнули, как два сапфира.

– Ну и что? Может быть, я передумала. Всем известно, что у женщин семь пятниц на неделе. И потом, – добавила она, озорно улыбнувшись, и на щеках ее заиграли веселые ямочки, – владелец этого корабля – мой дядя.

Как и предполагала Элизабет, ей не составило труда убедить капитана в том, что Рейчел – ее горничная. Никто не спрашивал, когда и каким образом девушка появилась на борту: перед отплытием на корабле царила такая суматоха, что любой мог попасть туда незамеченным.

«Бонни Бет» вышла из гавани утром, во время отлива. Рейчел и Элизабет, стоя на корме, смотрели на удалявшийся берег. Джонатан с интересом наблюдал за снующими по палубе матросами, которые привязывали якорные канаты и поднимали гигантские паруса, чтобы поймать ветер. Отливная волна уносила корабль все дальше в море.

Горячие слезы струились по щекам Рейчел, но она их не замечала. Пришло время прощания с родиной. Почему-то она не сомневалась, что видит Англию в последний раз. Впереди ее ждала новая жизнь на чужом далеком континенте.

Рейчел обернулась к стоявшей рядом женщине. Элизабет Пьемонт задумчиво смотрела на море и мысленно была уже там, за много миль отсюда, с дорогими и близкими людьми. Она всей душой любила Шотландию, любила бывать в Ашкирке – доме, где прошло детство ее матери, – но лишь теперь, возвращаясь домой, поняла, как сильно скучала по Виргинии.

Повернув голову, она встретилась взглядом с несчастными глазами Рейчел Берк, и сердце ее наполнилось жалостью. Этой смелой девушке-сироте предстояло одной вступить в совершенно новую жизнь. Элизабет с еще большей признательностью вспомнила своих любящих родных, которые ждали ее возвращения. Тепло улыбнувшись, она взяла Рейчел за руку.

– Не бойся, Рейчел. Колонии тебе понравятся. А когда ты увидишь Ханаан,[1] у тебя просто дух захватит.

– Ханаан? Это ваш дом в Виргинии? – спросила Рейчел.

– Нет, Ханаан – это дом моего отца в Массачусетсе. Сначала мы поедем туда. Там нас встретит мой брат Эндрю.

– Массачусетс, Виргиния… Эти места всегда казались мне такими странными и далекими. Я очень боюсь. Что там, впереди? – проговорила Рейчел, задумчиво сдвинув брови.

– Америка, – отозвалась Элизабет, ободряюще сжав ее руку, – впереди Америка.