И Моро, наблюдавший эту безрадостную картину на экране своего портативного голо-планшета, если честно, не понимал, почему этот неизвестный ему командующий в первую же минуту не приказал своим канонирам открыть огонь, ведь застывшие сейчас друг напротив друга корабли являлись в этой гражданской войне непримиримыми врагами. Тем не менее, капитан-командор не сразу принял решение о капитуляции и еще долго не отвечал на ультиматум, чем сильно меня разозлил.
Моро лихорадочно размышлял, понимая, что сейчас на кону стоит его честь, репутация, вся его карьера и сама жизнь. Сдаться — и навсегда опозорить свое имя в глазах соратников. Или драться до последнего вздоха, заведомо обрекая себя и своих людей на гибель, но сохраняя достоинство. Выбор не был для капитана мучителен.
— К бесам Галактики, все эти моральные метания! — в сердцах выругался про себя Винсент.
Криво усмехнувшись злодейке судьбе, которая зачастую его кстати в этой жизни спасала, капитан Моро отдал распоряжение своим командирам кораблей деактивировать боевой режим и погасить защитные экраны.
«Черноморцы» нехотя, но все же выполнили приказ командующего и сейчас с опаской и недоверием наблюдали за тем, как корабли противника подходят к их построению вплотную. Параллельно этому с «бело-синих» крейсеров начали вылетать десантные модули. Все они пристыковывались к «Москве», и через короткое время флагманский линкор Демида Зубова был заполнен до отказа моими «морпехами» под командованием сурового и немногословного Кузьмы Кузьмича Дорохова…
— Не слышу вашего ответа, друг мой, — я, сделав серьезное лицо, удивленно посмотрел на растерявшегося капитана-командора Моро. Мой голос был спокоен, но в нем явно чувствовалась скрытая угроза. Винсент заметно напрягся, обводя глазами мой внушительный эскорт из вооруженных до зубов космопехов.
— Я просто долго решал, драться с вами или нет, господин контр-адмирал, — не моргнув глазом, соврал Винс, для вида гордо скрестив руки на груди, а на самом деле пряча их, чтобы никто не увидел, что пальцы у него при этом предательски дрожат. Капитан тщетно старался сохранить невозмутимость перед лицом превосходящего противника, но нотки в голосе и бегающие глаза выдавал его с головой.
Я еще раз смерил капитана-командора тяжелым, пронзительным взглядом, от которого, казалось, нельзя было ничего утаить. Да, Моро действительно боялся. Боялся так сильно, что даже его показная бравада не могла этого скрыть. Но кто бы осудил его за это? В конце концов, страх — естественное чувство для всякого живого существа, даже если оно носит погоны командора ВКС Империи.
В этот момент мне даже стало немного неловко за свой грозный вид. Поэтому я вдруг улыбнулся и произнес уже более дружелюбным, почти отеческим тоном:
— Вы очень долго решали, молодой человек, но я рад, что по итогу вы сделали правильный выбор. Поверьте, противостояние с нами не принесло бы вам ничего, кроме смерти.
Винсент Моро, не ожидавший такого поворота, растерянно заморгал. Маска сурового командира на мгновение слетела с его лица. Он явно не знал, как реагировать на эти слова. Тем не менее, продолжая строить из себя крутого Винсент с деланным безразличием цокнул языком и небрежно обронил:
— Не знаю, может, все-таки надо было помериться с вами силами. Шансы на победу у меня имелись приличные… Моя тактика маневренного боя известна всей Галактике. Уверен, вам бы пришлось изрядно попотеть, господин контр-адмирал…
Я видел, что капитан снова играет роль несгибаемого вояки, но не стал его разубеждать. В конце концов, Моро имел право сохранить остатки гордости. Вместо этого я рассмеялся искренним смехом и подошел к нему почти вплотную, положив тяжелую руку на плечо:
— Если только шансы умереть, то да, приличные, — произнес я, глядя Винсенту прямо в глаза. — Так что радуйтесь, что все закончилось именно так. Вы спасли множество жизней сегодня.
— Я все-таки решил поверить вашим обещаниям, что вы отпустите меня и моих людей, если контр-адмиралу Зубову не причинят вреда, — напомнил мне хитрюга Моро, внимательно следивший за моей реакцией. В его голосе слышались одновременно недоверие и слабая надежда. — И вот не знаю, правильный я сделал выбор или нет…
Я ничего не ответил на это высказывание, оставив бедолагу капитана тем самым в замешательстве, и в это время склонился над стоящим на одном колене Демидом. Было видно, как тот сильно ослаб от большой потери крови, но все еще был в сознании и старался держаться.
— Моро, — обратился Зубов к капитану-командору сдавленным, но твердым голосом. Каждое слово давалось ему с трудом, но он упрямо продолжал. — Сделай одолжение, доведи дело до конца и вонзи свою чертову саблю мне в сердце. Потому как я не хочу быть пленником этого человека!
С этими словами Демид Александрович мутным взглядом кивнул в мою сторону и тут же отвернулся, словно не желая смотреть в глаза своему врагу. Гордость не позволяла ему принять поражение, даже находясь на краю гибели. Я видел, как подрагивают его плечи от боли и ярости, как сжимаются в бессильном гневе кулаки. Но в то же время в его голосе звучало и отчаяние человека, потерявшего последнюю надежду.
Капитан Моро нервно сглотнул, не зная, как реагировать на эту неожиданную просьбу. На его лице отразилась целая гамма эмоций.
— Простите, бывший диктатор-регент, но даже если бы я и хотел это сделать, то, пожалуй, уже поздно, — невесело пошутил Винсент, опасливо поглядывая в мою сторону. В его голосе слышалась горькая ирония человека, попавшего в ловушку обстоятельств. — К сожалению, я сейчас в таком же положении, как и вы… И как я понимаю, этот контр-адмирал «северян» не собирается выполнять свое обещание, в итоге теперь я тоже пленник…
Я медленно повернулся к капитану-командору, смерив его долгим, пронизывающим взглядом. В моем голосе зазвучали стальные нотки, не терпящие возражений:
— Я всегда держу свое слово. Вы и ваши «черноморцы» свободны и можете отправляться куда угодно. Последние слова я вам прощаю, так как вы меня не знаете и поэтому, думаю, что произнесли их, не имея намерения меня оскорбить…
Лицо Моро вытянулось от изумления. Он явно не ожидал услышать ничего подобного, уже приготовившись к худшему. Недоверие в его глазах постепенно сменялось робкой надеждой.
— Я просто уже не ждал от вас такого благородного поступка, сэр, — начал было оправдываться Моро, все еще не веря, что получил свободу. Его голос дрожал от волнения и облегчения. — Думал, что вы…
Но я тут же остановил его жестом руки, не желая слушать никаких объяснений. Сейчас было не время для пустых разговоров.
— Вы можете идти, капитан-командор, — твердо произнес я, давая отмашку своим штурмовикам, чтобы те не препятствовали Моро и его космопехам покинуть палубы «Москвы». — И проследите, чтобы никто из ваших подчиненных не нарушил режима перемирия, иначе наш договор я буду считать недействительным и перебью вас всех до одного к чертям собачьим… Уводите своих архаровцев с линкора.
В моем голосе звучала угроза, давая понять, что я не шучу. Малейшее неповиновение или попытка обмана и пощады не будет никому. Это был не просто ультиматум, а закон, который я устанавливал на «Москве» с этой минуты.
Капитан Моро вздохнул, на мгновение представив страшные последствия ослушания.
— Спасибо, господин командующий. Через десять минут ни одного моего солдата не останется на корабле. Даю вам слово!
С этими словами Моро развернулся и начал громко раздавать приказы своим офицерам. Те, не мешкая ни секунды, бросились исполнять распоряжения командира. Вскоре по всему линкору загрохотали бегущие ноги, зазвучали отрывистые команды и лязг снаряжения. Штурмовые отряды «черноморцев» организованно отступали к десантным модулям, спеша убраться восвояси, пока этот странный адмирал не передумал.
Винсент Моро, убедившись, что его приказы выполнены в точности, уже собирался покинуть мостик вслед за своими людьми, но на пороге вдруг обернулся. В его глазах я увидел странную смесь недоумения, признательности и любопытства.
