Османский адмирал медленно обошел вокруг застывшей в боевой стойке Таисии, словно хищник, загнавший добычу в угол. Каждый шаг османа отдавался гулким эхом под сводами императорских покоев.
— Судьба твоя и этого малолетнего щенка за твоей спиной должна быть одна — смерть и забвение! — рявкнул он, указывая лезвием ятагана на прижавшегося к Таисии мальчика. — Только так у нашей великой Османской Империи появится шанс обрести мир и будущее!
Таисия чувствовала, как страх за жизнь брата холодными щупальцами сжимает ее сердце. Но она не позволила этому страху отразиться на лице. Вместо этого девушка вскинула подбородок и смерила Бозкурта уничижительным взглядом, в котором презрение мешалось с вызовом.
— У твоей маленькой империи не будет будущего, если такие ублюдки как ты, будут находиться во главе ее космофлотов! — бросила она, и ее губы изогнулись в язвительной усмешке.
— Сдохни, тварь! — громогласно закричал османский адмирал, бросаясь в бой. Его клинок со свистом рассек воздух, устремляясь к горлу Таисии.
Но девушка была начеку. Молниеносным движением она вскинула саблю, встречая удар Бозкурта. Клинки выбили тысячи искр, скрестившись в бешеном фехтовальном танце. Две фигуры закружились по мраморному полу в смертельном поединке.
Несмотря на кажущуюся хрупкость, Тася показывала в этом танце чудеса мастерского владения холодным оружием, без труда парируя удары адмирала-паши и нанося ответные. Ее движения были стремительны и грациозны, словно она всю жизнь только и делала, что сражалась. Клинок в руках девушки превратился в сверкающую молнию, повинуясь малейшему движению запястья.
Как бы Бозкурт ни старался, найти брешь в безупречной обороне своего неожиданно сильного противника у него не получалось, и это несмотря то, что мужчина был облачен в боевые доспехи, а на Таисии их не было. Механика боевых лат серьезно увеличивала скорость, силу и выносливость их владельца, придавая дополнительную энергию его ударам и выпадам. Но даже все эти пневмо-поршни и сервоприводы не помогали сейчас турецкому адмиралу — великая княжна, как бешеная фурия, со своими непослушными локонами, продолжала сражаться и кажется, была попросту неуязвима.
Для Бозкурта стало большим сюрпризом то, что девушка обладает столь высокими навыками поединщика, и вначале боя командующий даже от этого растерялся. Он не ожидал встретить столь яростное сопротивление в лице этой пигалицы. Пытаясь нахрапом и грубой силой взять верх, Ясин Бозкурт бросался вперед и в очередной раз проваливался в пустоту, его соперница легко уходила в сторону, уклоняясь от ударов, и казалось, попросту сейчас над ним издевалась.
Зрелище этого невероятного поединка заставило всех присутствующих замереть в молчании. Янычары Бозкурта стояли полукружием, сжимая оружие, но не смея вмешаться. Они лишь потрясенно переглядывались, не веря своим глазам…
Однако без бронескафа бесконечно долго вести бой Тася, конечно же, не могла, слишком неравными были силы человеческого тела и тела, облаченного в боевые латы. Физическая усталость брала свое, и княжна, тяжело дыша, начала отступать, все ближе и ближе оказываясь к месту, где стоял все это время ее младший брат.
Пот заливал лицо девушки, мышцы горели огнем, а сердце готово было разорваться от запредельного напряжения. Каждый вздох давался с трудом, превращаясь в хриплый стон. Но Таисия упрямо продолжала сражаться, черпая силы в отчаянном желании его защитить.
Несмотря на то, что мальчик был испуган, он не плакал, а лишь переживал за свою сестру и шептал про себя, чтобы Тася победила этого ужасного человека. В широко распахнутых глазах ребенка застыл немой ужас, смешанный с безграничным восхищением и любовью к бесстрашной сестре. Но видимо высшие силы оставались глухи к его просьбе, ибо уже через минуту княжна, окончательно обессилив, выронила оружие и обхватила братика руками, закрывая его своим телом. Дрожащими руками она прижала мальчика к себе, готовая закрыть его от любой угрозы ценой собственной жизни. Две хрупкие фигурки застыли посреди разгромленных покоев, освещенные зловещим светом клинка Бозкурта.
— Вот и пришел конец проклятой династии Романовых! — громогласно рассмеялся адмирал-паша, занося кривой ятаган над своими жертвами. Его смех, полный торжества и безумной радости, разнесся под сводами, многократно усиленный эхом. — Я, Ясин Бозкурт — командующий флотом Южных Сил Вторжения, объявляю последних ее представителей — главными виновниками всех бед Российской Империи и выношу этим гяурам смертный приговор!
Под приветственные возгласы своих пьяных солдат, он взмахнул ятаганом, желая разрубить сестру и брата одним ударом. Лезвие со свистом рассекло воздух. Таисия зажмурилась, готовясь встретить смерть. Время будто замедлило свой бег, превращая мгновения в вечность…
В этот самый момент раздался одинокий глухой выстрел. Импульсный заряд угодил прямо в руку османского адмирала, который тут же выронил клинок на пол. Ятаган со звоном упал на мраморные плиты. Ошеломленный ударом тока Ясин Бозкурт отпрянул назад и даже неуклюже упал на спину, испуганно озираясь по сторонам и не понимая, что же произошло. Его янычары также отступили на несколько шагов назад от удивления и неожиданности.
Таисия распахнула глаза, не веря своему спасению. Ее сердце колотилось как сумасшедшее.
— Кто посмел остановить меня⁈ — зарычал турецкий командующий, который за спинами своих янычар пытался разглядеть появившихся у входа людей. Его голос срывался от бешенства и досады. Вены на его висках вздулись от ярости.
— Тот, кто сделает это еще раз, если возникнет такая необходимость, — усмехнулся вице-адмирал Красовский, убирая за спину штурмовую винтовку и подходя ближе.
Следом за Александром Михайловичем в покои вошли вооруженные до зубов космические пехотинцы. Их тяжелые боевые скафандры лязгали при каждом движении, а в руках они сжимали штурмовые винтовки последней модели. Бойцы рассредоточились по залу, беря на прицел замерших в растерянности янычар.
— Адмирал, я уже доходчиво объяснял вашим подчиненным о том, что не стоит приходить в Императорский Дворец без приглашения, — Красовский говорил медленно, зловеще прожигая взглядом своего по-прежнему лежащего на полу собеседника. Каждое слово вице-адмирала звенело сталью. — Они меня услышали и ушли, а теперь лично вы являетесь сюда и пытаетесь убить нашего императора. Я понимаю, что для вас Иван Константинович — никто, но все же, хотим мы того или нет, он наследник династии и огромное число подданных Российской Империи считают так же.
Александр Михайлович подошел к Таисии и протянул ей руку, помогая подняться. Девушка благодарно ухватилась за его ладонь, с трудом поднимаясь на ноги. Ее колени дрожали от перенапряжения. Затем, вице-адмирал щелкнул каблуками и поклонившись, отдавая честь императору, вновь повернулся к Бозкурту, которого к этому времени его подчиненные уже поставили на ноги.
— Я не желаю видеть в вас врага, адмирал-паша, и не хочу с вами воевать, — продолжил Красовский, грозно глядя на тяжело дышащего османа. Его голос был полон презрения. — Но поверьте, мне придется это сделать, если император умрет от ваших рук или рук кого-либо из ваших людей. Поэтому, настоятельно советую вам засунуть свою жажду мести куда-нибудь подальше и убраться отсюда в течение пяти стандартных минут.
Вице-адмирал сделал многозначительную паузу, давая собеседнику осознать серьезность своих слов. Его глаза полыхнули холодной яростью.
— Если этого не произойдет, — отчеканил он, — клянусь, что прикажу перестрелять вас и ваших подельников, как деметрианских куропаток!
С этими словами сотня «морских» пехотинцев Красовского подняли свои винтовки и направили их на толпу янычар. Стволы смотрели прямо в лица озадаченных турок, готовые в любой миг извергнуть смертоносный огонь. В воздухе повисло напряжение, густое и вязкое, как кровь.
Насколько ни находился сейчас Бозкурт под действием «звездной пыли», однако он сумел оценить ситуацию и понял, что в данной схватке у него нет ни единого шанса не то, что на победу, а даже — выжить. Его самого и всех его телохранителей, еле стоящих на ногах, русские космопехи разорвут на части буквально в два счета. Мозг османского адмирала лихорадочно просчитывал варианты, но все они вели к неминуемой гибели.
