— Ну, я не «смертный колдунишка», — оскалил я клыки.

— Ну и я — не жалкий бес, а Истинный баатезу! Будь ты даже архимагом-демонологом, никого сильнее какого-нибудь спинагона или, при удаче, абишая тебе так не привязать! Я уже не говорю, что желания тебе помогать у меня не… Ах ты ублюдок! — осознала она «один ма-а-а-аленький нюансик».

— Ты мне тоже очень нравишься.

— Тебе всё равно это не поможет! Никакой ритуал не привяжет меня к тебе так, чтобы я не могла ослушаться!

— В обычной традиции и манере ты, безусловно, была бы права. Но… я не собираюсь использовать «обычные» вещи, — я закончил наносить защитные узоры.

И нет, это не было новой ловушкой для дьяволицы, всё значительно тривиальней — я, как мог, отгораживал область пещерки от внешней «окружающей среды». Эдакое совмещение «Круга Защиты от Зла» с «Саваном Несмерти» и «Ложным Образом», только задача там была в отсекании флуктуаций Бездны с «эмуляцией» наружу стандартного «фона» данного места. Ибо то, что я собирался сделать, этот фон сильно взбаламутит. Настолько сильно, что на подобные флуктуации может заявиться кто-то действительно серьёзный. С учётом того, что я не был уверен, в каком состоянии буду после всех необходимых действий, «вложиться в скрытность» — это то, что требуют инстинкт самосохранения и просто Здравый Смысл.

— … — меня ожгли уже знакомым взглядом «дама не одобряет». Ещё там было очередное пожелание заползти в ближайшую канаву и там в корчах сдохнуть, но это детали.

— Итак, начнём! — повернулся я к пленнице и… «заглянул внутрь себя».

Помнится, ещё до того, как Эндаэль полноценно вошла в нашу группу, она рассказывала про «Ритуал Мифала», где выдающиеся волшебники, жертвуя частью жизни, а порой и «куском души», могли «подкорректировать» фрагмент реальности, сделать что-то вроде «логова», законы мира в котором могут отличаться от тех, что за его пределами. Это могли «простые» волшебники, вышедшие на Восьмой Круг или около того. Вот только я не был простым. И обучался у сущности, привыкшей оперировать концептуальными понятиями столь же легко, как обычному смертному моргнуть.

Поток Первородной Тьмы, частью которой я когда-то был и часть которой теперь живёт во мне, вырвался наружу, мгновенно заполнив всё внутреннее пространство пещеры, даже не погружая её «внутрь», а делая частью себя — неотъемлемой, гармоничной. И полностью подвластной моей воле. Не требовалось заклинаний, не требовалось ритуалов. Здесь и сейчас, в этом фрагменте бытия я был даже не Богом, а полноценным Творцом, ведь Он тоже когда-то родился во Тьме. Да, масштабы были несопоставимы, но вот сама концепция, объём воздействия — вполне. И потому я Повелевал, и реальность повиновалась приказу Князя Мира Сего. Душа Элле’нэс Силлеш замерла в тисках Моей Тьмы, дрожа всей сутью от одного внимания сущности, чей отблеск проступил сквозь личину вампира. Ужас, Восторг, Зависть, Восхищение — всё это и многое другое царило в её разуме.

— Будь моей! — приказ, уведомление, декларация намерения и констатация факта.

И душа дьяволицы подчиняется, послушно раскрываясь. Дальше мне требовалось лишь «сплести связь» наподобие той, что образовали между собой Линвэль и Тмистис, но много прочнее, совершеннее и функциональнее — как показывала Юринэ. Полученное знание можно было применить и без «Высвобождения Внутренней Тьмы», но дьяволица была права — она слишком могущественна, а потому я перестраховывался. Так что необходимость «не сопротивляться», что я заложил вторым желанием, стала приятным дополнением, облегчающим мне работу, но не сказать что сильно нужным, без чего было бы никак.

Чёрные, но противоестественно видимые в непроглядном мраке созданной мной области цепи, чьи концы растворялись в самой тьме, обвили тело дочери Асмодея, начав вливать мою энергию непосредственно в душу юной демонессы.

Элле’нэс выгнуло дугой, по её телу прошлись судороги, крылья и хвост мелко задрожали, и мне тоже пришлось спешно опираться на выхваченный меч, чтобы не упасть от накатившего калейдоскопа ощущений. Наши энергетические оболочки переплетались, и инфернальная сила урождённой дьяволицы зеркально вливалась в меня. Отчасти это было похоже на диаблери, но во время диаблери я преобразую большую часть чужой силы в свою собственную, и лишь малая часть из неё остаётся в первозданном состоянии, открывая для меня новые возможности. Сейчас же почти вся вливаемая сила оставалась такой, какая есть, естественно подстраиваясь под меня, но природа её при этом не менялась. И это было очень… непривычно. Приятно, но шокирующе до дурноты.

Однако всё кончается. Поток прервался. Элле’нэс обмякла, позволяя миг назад сковывавшим её цепям рассеяться во Тьме. А та… вернулась обратно. В глубину. И оставила после себя своего рода опустошение. Нет, не физическое или ментальное, я был вполне в «полной силе», даже сильнее, чем минуту назад, просто стало как-то… некомфортно, что-то между осознанием потери чего-то очень важного, ценного и любимого в сочетании с чувством, будто что-то забыл. Не самое приятное ощущение, пусть и не смертельное.

— Жива? — выпрямляюсь, убирая клинок обратно в ножны.

— Да… Хозяин⁈ — последнее слово вырвалось из неё с шоком и удивлением.

— Фух… — на сердце растеклось облегчение.

— Что… как… это же просто абсурд! — возмущалась теперь уже моя фамильяр. — Это противоречит всем законам магии и Здравого Смысла! Так нельзя!

— Если нельзя, но очень хочется, то можно, — я чувствовал нашу связь, довольно мощную, но которой предстояло окрепнуть ещё больше, а нам — научиться ей пользоваться. И связь эта была… хороша. Канат между духовными оболочками, порвать который вряд ли получится и у полноценного Архидьявола. И, самое главное, моя доминанта, как и задумывалось.

Что это означало? Что моя сущность будет постепенно прогибать, переписывать саму душу дьяволицы под меня, чего в стандартной связке фамильяр-маг не происходит. Там отношения более партнёрские, разочаруйся та же Тмистис в Линвэль — и вполне сможет игнорировать многие её приказы, в том числе и самовольно возвращаясь на родной План. Это будет сложно, болезненно, но возможно для неё. Даже принудительный разрыв той связи фамильяра со стороны «слуги» теоретически возможен, просто у обычной феи не хватит для этого сил. В моём же случае привязка разорвётся только с окончательной смертью. Моей окончательной смертью. Ну или по моей воле и инициативе, хотя этот вариант будет очень болезненным для нас обоих. Впрочем, не это было главное, а главным была особенность «более глубокой связи» и «широких полномочий» моей «духовности». Это обеспечит не «партнёрские», а именно «вассальные», если не сказать «рабские» отношения. И на уровне духовной сферы такое будет означать постепенное «переписывание личности», вернее, «замену мотивации и побудительных парадигм». Не полноценный «майнд-контроль» с форматированием мозгов, а скорее «принудительное перевоспитание» с последующим смягчением характера. Хотя и «дёрнуть за поводок», случись чего, у меня возможность будет. И если для доброй и милой фейки такая связь была бы перебором, то вот для полноценного дьявола, что мыслит, ощущает и ведёт себя как дьявол, то есть — злобное, хитрожопое и крайне мстительное существо, будет самое то.

— Итак… — краснокожая чертовка раздражённо дёрнула щекой, — ты меня пытал, угрожал сожрать, а теперь сделал своей рабыней… Да кто ты, мать твою, такой⁈ Как это возможно⁈

— Ну… я что-то вроде твоего папочки, только с Материального Плана. И помоложе. Первородный вампир. Патриарх нового для этой Небесной Сферы вида Детей Тьмы и Истинных демонов Материального Плана.

— Проклятье!.. — сплюнула она в сердцах, как я чувствовал, очень желая ударить по мне максимально убийственной магией, но… не в силах этого сделать. — И… что дальше? — пересилив себя, успокоилась демоница.

— Планов у меня много. Сейчас главная задача — выбраться из Бездны обратно на Материальный План. Но начнём мы с того, что придумаем тебе имя.