Реляция «для публикования» появилась в газетах 6 февраля 1806 г. Из нее довольно трудно было понять, кто вышел победителем в сражении, «в продолжение котораго Российские войска… показали новые опыты мужества и неустрашимости». Читателю внушалась мысль если не о победе русских, то во всяком случае о ничейном исходе сражения, с некоторым преимуществом на стороне российских войск. «Почти до самой полночи стояли они в виду неприятеля, который не дерзал уже более возобновлять своих нападений». При этом потери русских назывались в полтора раза меньше, чем французов: «По самым вернейшим изчислениям весь урон наш, как в убитых, так и в плен попавших, не доходит до двенадцати тысяч, напротив того по всем имеющимся сведениям урон неприятеля в убитых и раненных простирается до восемнадцати тысяч» [821]
. Вернувшегося прежде войск в Петербург Александра I разве что на руках не носили. «Все пали на колени и целовали ему ноги и руки. Радость напоминала иступленный восторг», — описывает очевидец сцену у Казанского собора [822] . Дальше больше: дума георгиевских кавалеров всеподданнейше попросила Александра о возложении им «на Себя I степени ордена Св. Георгия». Правда, Александр согласился только на 4-ю [823] . По верному замечанию Манфреда, «В России значение понесенного поражения подчеркивалось тем, что о нем нельзя было писать» [824] . В 1812 году афишки Ростопчина также блестяще превращали поражения в победы: «4-го числа император Наполеон, собрав все свои войска, в числе 100 000 человек, пришел к Смоленску, где был встречен за 6 верст от города корпусом генерал-лейтенанта Раевского. Сражение началось в 6 часов утра и с полудня сделалось кровопролитнейшим. Храбрость русских превозмогла многочисленность, и неприятель был опрокинут. Корпус генерала Докторова, пришедший на смену утомленнаго, но победившего корпуса генерал-лейтенанта Раевскаго, 5-го числа на рассвете вступил в битву. Неприятельския войска везде были отражаемы. Но в сие время город Смоленск объят был пламенем, и войска наши заняли позицию от Днепра к деревне Пневой и Дорогобужу. Неприятель, расстроенный столь сильным поражением, остановился и, потеряв больше двадцати тысяч человек, приобрел в добычу старинный град Смоленск, руками его в пепел обращенный». (Афиша № 5 от 14 августа) «Вчерашняго числа (24-го), во втором часу пополудни неприятель в важных силах атаковал наш левый фланг, под командою князя Багратиона, и не только в чем-либо имел поверхность, но потерпел везде сильную потерю». (Афиша № 12; на самом деле Шевардинский редут был оставлен) «Вчерашний день, 26-го, было весьма жаркое и кровопролитное сражение. С помощию Божиею русское войско не уступило в нем ни шагу, хотя неприятель с отчаянием действовал против него. Завтра надеюсь я, возлагая мое упование на Бога и на московскую святыню, с новыми силами с ним сразиться. Потеря неприятеля — неисчетная». (Афиша № 13; на самом деле все атакованные французами позиции, то есть все позиции по центру и левому флангу русской позиции были уступлены [825] ) Следующая после этой победоносной реляции афиша вдруг сообщает об отступлении: «Светлейший князь, чтоб скорей соединиться с войсками, которыя идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. Светлейший (Кутузов) говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственныи места закрыли: дела прибрать надобно; а мы своим судом с злодеем разберемся!» [826] . Через полвека была Крымская война. Народу о поражении не сообщили. Манифест нового царя, Александра Второго, гласил: «Высочайшій Манифестъ о прекращеніи [ Крымской или Восточной ] войны (1856 г., Марта 19). БОЖІЕЮ МИЛОСТІЮ МЫ, АЛЕКСАНДРЪ ВТОРЫЙ, ИМПЕРАТОРЪ И САМОДЕРЖЕЦЪ ВСЕРОССІЙСКІЙ, Царь Польскій, и прочая, и прочая, и прочая. Объявляемъ всенародно: Упорная, кровопролитная борьба, возмущавшая Европу [827] въ теченіи трехъ почти лѣтъ, прекращается. — Она была возбуждена не Россіею и передъ началомъ ея, почивающій нынѣ въ Бозѣ незабвенный Родитель НАШЪ объявилъ торжественно всѣмъ вѣрноподданнымъ Своимъ и всѣмъ державамъ иностраннымъ, что единственною цѣлію Его домогательствъ и желаній было: охраненіе правъ, устраненіе притѣсненія единовѣрцевъ НАШИХЪ на востокѣ. Чуждый всякихъ своекорыстныхъ видовъ [828] , Онъ не могъ ожидать, что послѣдствіемъ справедливыхъ его требованій будутъ бѣдствія войны, и, взирая на нихъ съ чувствомъ прискорбія, какъ христіанинъ и нѣжный Отецъ, ввѣренныхъ Ему Богомъ народовъ, не преставалъ изъявлять готовность Свою къ миру. — Но открытые не задолго до кончины Его переговоры, объ условіяхъ сего мира, для всѣхъ равно нужнаго, не имѣли успѣха. — Правительства, бывшія въ непріязненномъ противъ НАСЪ союзѣ, не останавливали своихъ вооруженій и во время негоціаціи; даже усиливали ихъ; война продолжалась и МЫ вели ее съ твердымъ упованіемъ на милость Всевышняго, съ твердою увѣренностію въ непоколебимомъ усердіи любезныхъ НАШИХЪ подданныхъ. Они оправдали НАШИ ожиданія. — Въ сію тягостную годину, испытаній, какъ всегда, и вѣрныя, храбрыя войска НАШИ и всѣ сословія народа Русскаго явили себя достойными своего великаго призванія. На всемъ пространствѣ НАШЕЙ Имперіи, отъ береговъ Восточнаго океана до морей Чернаго и Балтійскаго, была одна мысль, одно стремленіе, — не щадить достоянія и жизни для исполненія долга; для защиты отечества. Земледѣльцы, едва оставившіе плугъ и воздѣланныя ими поля, спѣшили ополчится на священную брань и не уступили опытнымъ воинамъ въ неустрашкогдаимости и самоотверженія. Новые блистательные подвиги мужества ознаменовали сіе послѣднее время борьбы НАШЕЙ съ сильными противниками [829] . — Непріятель отраженъ отъ береговъ Сибири и Бѣлаго моря, отъ твердынь Свеаборга, и геройская одинадцати-мѣсячная оборона южныхъ укрѣпленій Севастополя, воздвигнутыхъ въ виду и подъ огнемъ осаждающихъ, будетъ жить въ памяти отдаленнѣйшаго потомства. — Въ Азіи, послѣ знаменитыхъ побѣдъ двухъ прошедшихъ кампаній, Карсъ долженъ былъ НАМЪ сдаться съ своимъ многочисленнымъ гарнизономъ, составлявшимъ почти всю Анатолійскую армію, и шедшія къ нему на помощь лучшія турецкія войска принуждены къ отступленію. Между тѣмъ Провидѣніе, въ неизъяснимыхъ, но всегда благостныхъ судьбахъ Своихъ, готовило событіе котораго столь усердно и единодушно желали и незабвенный Любезнѣйшій Родитель НАШЪ, и МЫ, и съ НАМИ вся Россія, которое было первою цѣлію войны. — Будущая участь и права всѣхъ христіанъ на Востокѣ обезпечены [830] . Султанъ торжественно признаетъ ихъ, и, вслѣдствіе сего дѣйствія справедливости, Имперія Оттоманская вступаетъ въ общій союзъ государствъ Европейскихъ [831]
. — Россіяне! Труды ваши и жертвы были не напрасны. — Великое дѣло совершилось, хотя иными, непредвиденными путями, и МЫ нынѣ можемъ съ спокойствіемъ въ совѣсти, положить конецъ симъ жертвамъ, и усиліямъ, возвративъ драгоцѣнный миръ любезному отечеству НАШЕМУ. — Чтобъ ускорить заключеніе мирныхъ условій и отвратить, даже въ будущемъ самую мысль о какихъ либо съ НАШЕЙ стороны видахъ честолюбія и завоеваній, МЫ дали согласіе на установленіе нѣкоторыхъ особыхъ предосторожностей противъ столкновенія НАШИХЪ вооруженныхъ судовъ съ Турецкими въ Черномъ морѣ[832] , и на проведеніе новой граничной черты въ южной ближайшей къ Дунаю части Бессарабіи[833] . Сіи уступки не важны въ сравненіи съ тягостями продолжительной войны и съ выгодами, которыя обѣщаетъ успокоеніе Державы, отъ Бога намъ врученной. — Да будутъ сіи выгоды вполнѣ достигнуты совокупными стараніями НАШИМИ и всѣхъ вѣрныхъ НАШИХЪ подданныхъ. При помощи Небеснаго Промысла, всегда благодѣющаго Россіи, да утверждается и совершенствуется ея внутреннее благоустуойство; правда и милость да царствуютъ въ судахъ ея; да развивается по всюду и съ новою силою стремленіе къ просвѣщенію и всякой полезной дѣятельности, и каждый подъ сѣнію законовъ, для всѣхъ равно покровительствующихъ, да наслаждается въ мирѣ плодомъ трудовъ невинныхъ. Наконецъ, и сіе есть первое, живѣйшее желаніе НАШЕ, свѣтъ спасительной вѣры, озаряя умы, укрѣпляя серца, да сохраняетъ и улучшаетъ болѣе и болѣе общественную нравственность, сей вѣрнѣйшій залогъ порядка и счастія. Данъ въ С.-Петербургѣ, въ 19 день марта, въ лѣто отъ Рождества Христова тысяча восемьсотъ пятьдесятъ шестаго года, Царствованія же НАШЕГО во второе. На подлинномъ Собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою подписано: "АЛЕКСАНДРЪ"» [834] вернуться Санкт-Петербургские ведомости. 1806, 6 февраля, пятница вернуться Шильдер Н. К. Император Александр Первый: его жизнь и царствование. СПб., 1897, т. 2, с. 285 вернуться Дуров В. А. Ордена России. М., 1993, с. 37 вернуться Контекст: В. С. Парсамов. В. А. Жуковский и официальная пропаганда в 1806 г. file:///D:/%D0%B7%D0%B0%D0%B3%D1%80%D1%83%D0%B7%D0%BA%D0%B8/v-a-zhukovskiy-i-ofitsialnaya-propaganda-v-1806-g-pesn-barda-nad-grobom-slavyan-pobediteley-1.pdf вернуться «К ночи мы, после жаркого боя, уступили место, лишившись нескольких орудий. Остатки Дохтурова 6-го корпуса, примыкавшие правым флангом своим к большой дороге, еще кое-как удержались; но оконечность нашего левого фланга была совершенно отброшена назад, так что старая Можайская дорога оставалась почти совсем открытою. Все с нетерпением ожидали наступления темноты, которая, с прекращением кровопролития, спасала нас от совершенной гибели, которой бы не миновать, если б день еще два часа продлился. Конечно, не побежали бы войска наши, но все легли бы на месте, ибо неприятель был слишком превосходен в силах. Французская старая гвардия еще в дело не вступала, тогда как часть нашей гвардии потеряла уже довольно большое количество людей, и Преображенский и Семеновский полки, не сделав ни одного ружейного выстрела, понесли от одних ядер до 400 человек урона в каждом». (Муравьёв Н. Н. «Записки» // «Русские мемуары. Избранные страницы. 1800–1825», М., 1989, с. 119) вернуться Ростопчинские афиши 1812 года. — Спб., 1889. вернуться Оказывается, война причиняла трудности Европе, а не России. Этот тезис станет классикой военно-патриотической пропаганды: «им еще хуже!». вернуться Это неправда: царь желал контроля над черноморскими проливами, а также всеми балканскими странами, включая Сербию и Болгарию. вернуться Из воспоминаний фрейлины Анны Тютчевой о Николае I: «Никогда этот человек не испытал тени сомнения в своей власти или в законности ее. Он верил в нее со слепой верою фанатика, а ту безусловную пассивную покорность, которой требовал он от своего народа, он первый сам проявлял по отношению к идеалу, который считал себя призванным воплотить в своей личности, идеалу избранника божьей власти, носителем которой он себя считал на земле. Он чистосердечно и искренно верил, что в состоянии все видеть своими глазами, все слышать своими ушами, все регламентировать по своему разумению, все преобразовать своею волею. И вот, когда наступил час испытания, вся блестящая фантасмагория этого величественного царствования рассеялась как дым. В самом начале Восточной войны армия — эта армия, столь хорошо дисциплинированная с внешней стороны, — оказалась без хорошего вооружения, без амуниции, разграбленная лихоимством и взяточничеством начальников, возглавляемая генералами без инициативы и без знаний; оставалось только мужество и преданность ее солдат, которые сумели умирать, не отступая там, где не могли победить вследствие недостатка средств обороны и наступления. Финансы оказались истощенными, пути сообщения через огромную империю непроездными, и при проведении каждого нового мероприятия власть наталкивалась на трудности, создаваемые злоупотреблениями и хищениями. В короткий срок полутора лет несчастный император увидел, как под ним рушились подмостки того иллюзорного величия, на которые он воображал, что поднял Россию». Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров. М., 1992, с.45. вернуться Порта передала Франции ранее признаваемое за Россией право покровительство христианам Ближнего Востока. вернуться Парижский мирный договор 1856 года, «Статья VII. Е.в. император всероссийский, е.в. император австрийский, е.в. император французов, ее в. королева Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, е.в. король прусский и е.в. король сардинский объявляют, что Блистательная Порта признается участвующею в выгодах общего права и союза держав европейских. Их величества обязуются, каждый со своей стороны, уважать независимость и целость империи оттоманской, обеспечивают совокупным своим ручательством точное соблюдение сего обязательства и вследствие того будут почитать всякое в нарушение оного действие вопросом, касающимся общих прав и пользы». вернуться Отказ России от Черноморского военного флота. вернуться К Турции вернулись Измаил, Кагул и дельта Дуная вернуться Гейрот А. Ф. Описаніе Восточной войны 1853–1856 гг. СПб., 1872, сс. 504–507. |
