И многие из тех «двадесяти языков» (или все же, по Барклаю — шестнадесяти?) с радостью стали союзниками русского царя, едва ослабла наполеоновская удавка.
Понятное исключение — польские и литовские[573] волонтеры. Они сражались за свою Родину[574].
Посредине между понужденными австрийцами и волонтерами поляками — щвейцарцы. Во франкоязычных кантонах этой страны в 1795 году вслед за Французской началась своя революция. Понятно, что республиканская Франция ее поддержала. И в 1803 году был подписан союз, согласно которому Гельветическая конфедерация обязывалась предоставлять Франции четыре пехотных полка[575]. Вряд ли швейцарцы мечтали пойти с оружием на родину Суворова. Но они умеют исполнять не только банковские обязательства[576]. И в 1812 году все четыре полка (вместе около 7000 человек) были в 9-й дивизии в составе корпуса Удино. (На Москву они не ходили; дважды сражались у Полоцка, но за прикрытие ноябрьской переправы на Березине Наполеон вручил трем сотням выживших 62 креста Почетного Легиона)[577].
Но в целом это была лишь видимость единого континента. Едва ослабла бонапартова петля, и этот континент сразу и дружно стал союзником России.
С другой стороны, «всю Европу» можно найти вот в этом списке 649 русских генералов войны 1812 года[578].
Но патриарху важно создать свой глобус. «Мы находимся на Бородинском поле — том самом поле, где в составе армии Наполеона было около ста тысяч поляков»[579].
На этот раз патриарх довольно точен в цифре, но не в дате и не в месте.
Польский историк Анджей Неуважний утверждает, что всего в кампании 1812 года в составе разных частей приняли участие 96 тысяч поляков и литовцев[580]. Собственно Польское войско в начале похода насчитывало 54 549 человек. В иностранных полках французской службы состояло еще 4850 поляков[581].
Но вовсе не все поляки дошли до Бородинского поля.
17-я пехотная дивизия Домбровского (12 100 человек) была далеко от Бородино — у Могилева.
В той же дали под Полоцком был Польский 8-й полк уланполковника Лубенского (26 офицеров и 589 нижних чинов).
15-й уланский полк (из 4-й дивизия легкой кавалерии; 31 офицер и 697 нижних чинов) был прикомандирован к 17-й пехотной дивизии, оставленной в Могилевской губернии[582].
В целом Великая Армия на своем марше к Москве несла огромные санитарные небоевые потери. Причем потери французов были меньше потерь союзников.
5-й корпус Ю. Понятовского на 18/30 июня имел 32 159 человек пехоты и 4152 человек кавалерии. К 22 июля/3 августа его списки уменьшились на треть — до 22 738 человек.
Польские потери отставшими, больными и дезертирами с 13/25 июня по 22 июля/3 августа оказались, в полтора раза выше французских и немецких. Дивизия Ю. Зайончка из 11 569 человек потеряла 4999 человек (43,2 %), дивизия Каменецкого из 9059 потеряла 3920 (43,3 %)[583].
Пиком польских усилий в воине 1812 года стало Смоленское сражение. Здесь сказалась и надежда на возвращение древнего русского города (в 1404–1514 и 1611–1654 гг. он был в составе Великого княжества Литовского) и желание показать «мстителю за Польшу» и «всему миру», где стояли рубежные столбы «Великого королевства», и игра на польском энтузиазме самого Наполеона, заявившего, что Смоленск решает судьбу Польши («Поляки, этот город принадлежит нам!»).
5/17 августа стало днем славы Войска Польского. В парадных мундирах польская пехота пошла в атаку… Они атаковали так отчаянно, что в польской военно-исторической традиции появилось понятие: Smoleńska furia («Смоленская ярость»). Однако русские войска из 6-го корпуса Дохтурова встретили их не менее упорным сопротивлением. Польские потери составили 18 офицеров и 500 солдат убитыми, а также до 1000 человек ранеными[584].
После смоленских потерь корпус Ю. Понятовского уменьшился еще на 15 %. В батальонах оставалось примерно по 470 штыков, в эскадронах — по 400 сабель. На смотре 21 августа/2 сентября он насчитывал 10 068 человек (6636 пехотинцев, 1638 кавалеристов и 1794 артиллериста при 50 пушках)[585].
Затем была шевардинская прелюдия Бородинского боя. Она привела к потере 25 офицеров и 600 польских солдат[586].
На Бородинском поле поляков мы видим прежде всего в Пятом корпусе Понятовского. В корпусе было 6 пехотных полков (18 батальонов) и 4 кавалерийских полка (16 эскадронов). Но — «князь Юзеф "дотащил" до Бородино менее 10 тысяч организованных "жолнежей"»[587].
По другим, французским, корпусам были приписаны:
9 уланский полк был в кавалерийской дивизии 1 корпуса; 6 и 8 уланские полки — в 1 резервном кавалерийском корпусе; 10 гусарский полк — во 2 резервном кавалерийском корпусе, 3, 11 и 16 уланские полки и 141 кирасирский полк — в 4 кавалерийском корпусе. Всего — 27 эскадронов[588].
В начале похода в полках было по 600–700 человек[589]. Если половина из них дошла до Бородино, то в совокупности их ополовиненный состав дает цифру менее 3000 сабель (пик)
«Легион Висла»[590] на 15 июня 1812 в трех своих полках числил 3900 человек На пути от Немана он потерял 726 человек. К 11(23) августа насчитывал 3170 человек К Бородино подошли 2000 «легионеров»[591].
Итого вместо ста тысяч поляков на Бородинском поле их было не более 15 тысяч.
При этом «Легион Висла», входивший в Старую гвардию, как и вся Старая Гвардия, участия в бою не принял.
Польский капитан из корпуса Понятовского сетовал:
«Мы с грустью смотрели на многочисленную колонну императорской армии, находившуюся за центром французской армии и стоящую далеко от огня. Если бы император, командовавший нашим польским корпусом, состоявшим из 8000 отборных солдат и носившим название «Легион Висла», который входил в Старую Гвардию, в день битвы присоединил его к войскам Понятовского, мы бы уже к 9 часам отбросили бы корпус Багратиона»[592].
В 10 утра легион Висла получил приказ выдвинуться вперед, но тут же был остановлен, так и не перейдя речку Каменка. Легион стоял перед уже взятой батареей Раевского и значительно правее нее, во второй линии французских войск. Точнее сказать, что легион не стоял, а лежал: солдаты лежали, а офицеры стояли, так как он оказался в зоне поражения русской батареи, которая вела огонь из Горок[593]. И лишь когда бой уже утих, в сумерках, около 20 часов, когда большая часть французских войск отошла от Курганной высоты, в тыл через Горкинский овраг стали медленно продвигаться группы русских солдат. Они наткнулись на легион Висла и после получасовой перестрелки были им отогнаны[594]. В итоге в этот день «мы относительно немного потеряли: значительное количество офицеров и не более двух сотен солдат»[595].
