Легко оправдывать свои некрасивости чьими-то фобиями. Но между — филия и — фобия все же есть множество промежуточных состояний. И опять же нет единого центра, контролирующего всеевропейскую политику и мнения. И нет постоянных друзей и врагов (при наличии постоянных эгоцентрических интересов). Есть множество конфессий, множество дворов, и просто множество голов. И есть Россия, которая тоже бывала и пестрой и разной, и порой очень неверно понимала свои подлинные интересы и перспективы. И в этом вовсе недвуцветном мире всегда были европейцы, служившие и помогавшие России. Кто за деньги, кто от безысходности, а кто и идейно.

Тысячи европейских генералов, офицеров и солдат служили в московской армии еще до Петра — от Ивана Третьего и Алексея Михайловича. Дорожа кадрами иностранных специалистов, высокие московские власти прощали им порой проступки, недопустимые для русских.

В 1505 г. во время военного столкновения с казанскими татарами чуть не попали в плен три пушкаря-литейщика. Двое (один из них «фрязин» Варфоломей, собеседник Герберштейна) бежали с поля боя, бросив орудия, а третий сумел увезти свою пушку. В Москве Василий III не выказал никакого неудовольствия по поводу поведения первых двух иностранцев, а третьего пожурил за излишнее геройство: «Не орудия важны для меня, а люди, которые умеют лить их и обращаться с ними».

В 1524 г. в походе на Казань некий пушкарь, уроженец Савойи, был пойман при попытке перейти на сторону врага и сдать свое орудие. На допросе он винился, «во всем признался и был прощен». Русского воина за подобный проступок непременно бы казнили

[78]

.

В 1614 г. на русскую службу был зачислен целый отряд из 130 ирландцев и шотландцев, которые до того находились на польской службе и составляли гарнизон крепости Белая, сдавшейся русским войскам. Среди «бельских немцев» находился шотландец Георг Лермонт (Learmonth) — предок М. Ю. Лермонтова. В России он сохранил статус дворянина и получал жалование в 2 рубля в месяц. Однако за активность на службе ему вскоре повысили жалование до 3 рублей в месяц. Обычный провинциальный русский дворянин получал подобное жалование раз в год. В 1617 году король Сигизмунд III и его сын Владислав сделали последнюю серьезную попытку захватить Москву. Наиболее опытные и профессиональные шотландские офицеры были вызваны в Москву для обороны российской столицы. Среди прочих мужественно оборонял Москву от поляков и Юрий Лермон. Именно он сумел остановить поляков во время ожесточенного сражения у Арбатских ворот. За проявленное мужество и героизм прапорщик Юрий Лермон получил особую благодарность, чин лейтенанта и жалования — 15 рублей в месяц. Указ Михаила Фёдоровича об этом был зачитан публично

[79]

.

В 1630–1632 годах было создано семь полков нового строя (иноземного, европейского или немецкого). В каждом полку на 150 «немцев»-офицеров приходилось около 1600 русских солдат

[80]

.

И если в начале 17 века Москва опасалась приглашать на службу католиков, предпочитая им протестантов, то Алексей Михайлович перешагнул это табу. В числе приглашенных им католиков оказался Патрик Гордон.

Вскоре после того, как по Андрусовскому миру Киев вошел в состав Московского царства, было принято решение перестроить устаревшие киевские оборонительные сооружения (замки) по европейскому образцу. В 1678 году руководить этим работами прибыл шотландский дворянин Патрик Гордон, к тому времени уже получивший звание генерал-майора русской армии (после боев по обороне Чигирина от турок; кстати, на стороне турок воевало 19 тысяч молдаван). Тогда-то Киев и увидел сочетание голубого и желтого цветов: фамильные цвета Гордонов обозначили ливреи у слуг генерала. Герб Гордона — три золотые головы кабана на голубом фоне

[81]

. Кстати, усилия Гордона принесли Киеву мир: до 1918 года больше его уже не решались штурмовать — даже шведский Карл предпочел обойти его стороной.

Запомнилось это киевлянам или нет, повлияло ли на то, что в 20 веке именно эти цвета стали считаться местной геральдикой — не знаю.

В 1696 году на военной службе в России среди генералов и офицеров было 42 % иностранцев, в подавляющем большинстве протестантов. Можно сказать, что весь генералитет состоял из иностранцев и новокрещенных. Среди старших офицеров иноземцев и новокрещенных было почти 90 %. По истечении контракта московские власти выпускали их назад (т. к. их задержание в России помешало бы вербовке новых наемников)

[82]

. В русской пехоте XVII в. было звание фюрера (нем. Führer) — «ротный подзнаменщик» (соответствует унтер-офицерскому чину подпрапорщика в XVIII в.), помощник прапорщика

[83]

.

В чуть более поздние времена именно немецкая бюрократия-аристократия сделала из Московии Империю европейского уровня. ПО Указу от 11 декабря 1717 года «О штате Коллегий» секретарем каждого министерства (коллегии) должен был быть иностранец. Один из четырех колежских ассесоров тоже должен быть иностранцем. Единственным писарем (шкрейвером) министерства также должен быть иностранец. Пост президента закреплялся за русскими, но иностранцы могли становиться вице-президентами коллегий

[84]

. Это примерно 13–20 % иностранцев от числа всех классных чиновников.

Уже через год было решено увеличить число иностранцев в присутствии российских коллегий примерно до 50 %

[85]

Согласно указу от 15 декабря 1717 г. «О назначении в коллегиях президентов и вице-президентов», руководящий состав первых коллегий протестанты (именно лютеране) составляли не менее трети от общего числа руководителей петровских коллегий к началу 1718 г. (5 из 15 президентов и вице-президентов, поименованных в указе).

В 1720 г. в центральном аппарате Российского государства служили 77 иностранцев

[86]

.

И в 1910 году известный сатирик Влас Дорошевич писал об армии «немцев, которые вместо пушек везут с собой гроссбухи»

[87]

.

Именно отсутствие в голове императора Александра Первого штампов современной антизападной пропаганды помогало ему находить союзников в Европе и прощать вчерашних врагов. Он прощал даже русских офицеров, которые воевали на стороне Наполеона.

В 1812 году прусские части приняли участие в наполеоновском походе на Москву, но уже в 1813 они сражались вместе с русскими против Наполеона.

В 1812 году 14 поляков были генералами у русского царя. Самый высокий пост из них занимал генерал-лейтенант К. Чаплиц — командир авангардного корпуса 3-й Западной армии.

Киприан Крейц был генерал-адъютантом при польском короле Станиславе Августе. С 1801 г. на русской службе. Участвовал в войнах с французами 1805–1807 гг. В одном из боёв был ранен тринадцать раз и взят в плен. По возвращении из плена был командиром Сумского гусарского полка. В 1812 году за отличие в боях под Витебском был произведен в генерал-майоры; в Бородинском сражении получил контузию и ранения. Награжден орленом св. Георгия 4 класса.

В русской армии было пять уланских полков, укомплектованных преимущественно поляками. В целом 13,9 процента офицеров кавалерийских частей были поляками

[88]

. До 20 000 поляков участвовали с русской армией в антинаполеоновских войнах

[89]

.

В 1813 году в рядах русской армии воевал уже 11 421 бывший солдат Великой Армии польской национальности

[90]

. 14 апреля 1814 года имп. Александр выразил свое согласие на возвращение всех польских войск, которые сражались на стороне Наполеона, на родину. Формирование новой армии царства Польского он поручил своему брату Константину Павловичу

[91]

.