Думаете, он сразу отвел меня к нужному мне лицу? Ничуть не бывало. Сначала попросил показать, что у меня в чемоданчике, и, не обнаружив среди толстой стопки бумажных листков никакой адской машинки, повел в какую-то комнату по соседству, в которой из мебели только имелся один единственный стол и два довольно расшатанных стула, велел сидеть там, да еще и дверь при уходе закрыл на ключ.

И потекли нескончаемые минуты ожидания. Блин! Знал бы заранее, что получится именно так, то ни в жизнь бы сюда не пошел. Лучше подождал бы этого очень непростого господина возле его подъезда или и, еще лучше, пришел бы к нему поздно вечером. Но что сделано, то сделано. Я уже даже спать попробовал, сидя на все том же стуле, положив голову на столешницу, перед собой. Нет, в теории, наверное, и так тоже можно уснуть, особенно, если перед этим не спать трое суток кряду, но лично у меня уснуть в такой позе не получилось. Спустя примерно полчаса ерзаний я, грешным делом, начал примеряться расположиться прямо на столе, когда в замке на двери заскрежетал ключ.

— Ну, и зачем, Иван, я так срочно тебе понадобился? — Поинтересовался у меня мой единственный знакомый деятель спецслужб. И надо сказать, что вид при этом он имел не слишком довольный.

— Здравствуйте, Мартин Сергеевич, — все же счел нужным поздороваться я, — принес вам показать один очень интересный чемоданчик.

— Чемоданчик? Ну, давай, поглядим, чем он так примечателен.

И таки, наблюдая за тем, как стекает с лица представителя до сих пор не названной мне секретной службы его немного снисходительное выражение, заменяясь на все более и более сильную озабоченность, я испытал немалую порцию злорадства. Ну, это же я тут, в этом мире, школьник, а по опыту прошлого вообще-то отлично понимаю, какая сейчас катавасия во всех возможно причастных структурах закрутится. Схемы сверхсекретных укреплений русского побережья в руках обычного школьника — это даже на плохой анекдот не похоже. Совершенно немыслимое дело. Остается только надеяться, что никому из здешних деятелей не придет в голову одна известная в моей прошлой жизни формула: «Нет человека — нет проблемы», и меня, хорошенько помучив допросами, таки оставят в живых.

— Откуда это у тебя? — вонзил в меня льдистый взгляд знакомец маман моей ненаглядной.

— Из ромейского летуна, который летел с нашей территории в направлении моря, — вполне честно признался я. Вот правду в этих структурах говорят: отвечать правду всегда легко и приятно.

— Какого летуна? Как ты смог оттуда получить эти документы? Тебе их что, сверху скинули? — Посыпались вопросы, словно выстрелы из пулемета.

Кстати, пулеметов этот мир еще не знает, как не знает и нормальных винтовочных патронов с латунными гильзами. Я интересовался немного. Максимум до чего дошла здешняя оружейная мысль — это съемные револьверные барабаны, снаряжаемые перед применением, как набор отдельных охотничьих патронов. Капсюли из гремучей ртути, в принципе, известны, но в качестве инициатора выстрелов предпочитают использовать специальные рунные печати на самом оружии, запитанные на стихийную ману. Такой подход считают надежнее и, в какой-то мере, дешевле. Но это я отвлекся….

— Это я сам их скинул с небес. Вместе с самим летуном, — принялся отвечать я на вопросы Мартина Сергеевича, стараясь до самого конца ответа поддерживать кое-какую интригу. Совершенно же очевидно, что о сбитом нами вражеском летуне данный деятель секретной службы его величества не имеет ни малейшего представления.

Дальше уже получилось что-то вроде конструктивного разговора, хотя уважаемый деятель невидимого фронта время от времени и продолжал проявлять ко мне свое недоверие.

— Ну, что же, по уму, так тебя следовало бы закинуть в камеру на пару тройку месяцев, пока не улягутся все страсти по содержимому этого чемоданчика. — Мой собеседник с очень собственническим видом огладил его немного пошарпанный бок. — Но, если ты пообещаешь нигде больше не упоминать о содержащихся тут бумагах (о том, что девчонки о найденных мной бумагах вообще не в курсе, я его уже смог твердо заверить), то так и быть, позволю тебе жить прежней жизнью.

— Даже не сомневайтесь, ваше высокоблагородие, это и в моих собственных интересах. Ситуация, когда в тебя из-под каждого куста может прилететь боевое заклинание мне совсем не понравилась.

— Соображаешь, — кивнул представитель военной разведки (ну, а кто ж еще, если он в штабе военного округа заседает).

О том, какой чин по своему ведомству носит данный весьма скрытный тип в штатском, он мне так и не сказал. Но, судя по тому, что и поправки на мое «ваше высокоблагородие» не последовало, с этим делом я более-менее угадал правильно — где-то в районе подполковника-полковника. Примерно, на одном уровне с Дианкиной маманей, они и по возрасту вполне похожи.

Итак, со сдачей захваченных документов в компетентное ведомство разобрался, теперь, в свете указаний контрразведки, надо в темпе вальса еще дать строжайшее напутствие подругам о том, чтобы о сбитом нами летуне не болтали. Хоть Мартин Сергеевич о них отдельно и ничего не поминал, но у меня ведь и своя голова на плечах имеется. Наверняка ведь ромейские шпионы сплетни об этом случае будут рыть со всем усердием. И без того в Приморском какие-то ниточки, ведущие в мою сторону запросто могли остаться.

К счастью, для похода к Маринке у меня даже вполне неплохой повод имеется. А накопитель возвратить! Она же на эти наши пули отдала свой единственный. Не думаю, что ее родичи в ближайшее время расщедрятся на еще один такой, даже если сама Маринка сообщит им о его утрате.

— Ой! Спасибо! Я же без него как без рук теперь, — возликовала красавица, когда я вручил ей свою замену.

Прямо душа радуется, созерцать, какую радость я ей этим своим подарком доставил. А еще вдвойне замечательно, что она не начала в этот момент проявлять свою принципиальность, отказываясь от моего подарка. А ведь вполне могла включить что-нибудь типа «Не стоит, это мой вклад в победу над ненавистным супостатом…» или просто заявить, подарок от просто знакомого парня слишком велик по цене. Очень правильно я, доставая тот кристалл, который затем Мухиной вручил, засветил вместе с ним и еще парочку подобных (ага, спасибо заначке Агиса, я еще и не такое количество всевозможных накопителей могу на показ продемонстрировать).

— Теперь еще одно… очень важное, приступил я ко второй части своего визита. — Ты, надеюсь, никому еще не успела рассказать о сбитом нами вражеском летуне?

— Не успела, — хихикнула егоза, — мама с бабушкой и сестрами сейчас в обители заняты массовой зарядкой лечебных артефактов и варкой эликсиров для армии, а с отцом я как-то не очень-то общаюсь.

— Вот и замечательно! Не вздумай никому об этом рассказывать! Это очень важно.

— Почему? Я думала вам, с Дианкой, за этот подвиг как минимум ордена дадут. А я, в свою очередь, хотя бы близостью к этому героическому деянию понаслаждаюсь. — Весь вид Маринки показывал ее явную озадаченность подобным моим внешне совсем не логичным требованием.

— А о возможной кровной мести ты позабыла? Тем более, мы ведь снова греков сбили. А у греков, как ты уже сама видела, с этим делом все очень сурово. — Клянусь, заранее я даже и не обдумывал обоснования на тему, почему нельзя рассказывать окружающим о сбитом нами летуне. Как-то просто в голову не приходило, что это понадобится. Но, вроде бы, отговорка получилась что надо.

Упс, еще и Система меня за такую быструю соображалку неожиданно премировала: Разум +1. Реально не ожидал. Или это она меня таким образом предупреждает, что мои разговоры про кровную месть могут оказаться вовсе не беспочвенными?

— Так не просто так ведь сбили, а на войне, — попыталась еще чуточку упорствовать ущемленная в лучших своих мечтаниях романтичная девица.

— Так в том кафе мы, школьники, вообще, свою жизнь от нападения квалифицированного боевого мага защищали. И, хоть сколько-то подействовало такое обоснование? Восток вообще дело тонкое, а тут, у нас, в городе, наверняка еще агенты ромеев присутствуют. Не хотелось бы снова просыпаться ночью в своем доме от запаха гари, если не еще чего похуже.