С ментальным параличом разобрались просто: я потребовал, чтобы лейтенант мне хотя бы парочку метательных артефактов снарядил именно им, пусть, наполняя заклинание маной в несколько десятков этапов, по мере восстановления истраченного резерва, а остальные восемь — всего лишь «перепутанкой», его сильно облегченной версией, на пару-тройку минут меняющей в мозгах цели восприятие от его органов чувств. Ну, там подключая вместо зрения сигналы от органов слуха, а вместо самого слуха — вовсе кожную чувствительность. Горе-менталист клятвенно мне пообещал, что подобная замена тоже неплохо выводит врагов, попавших под данное заклинание, из строя.

Лишний накопитель для магии жизни мне по моему запросу выдали без проблем. И с выбором камня под магию пространства тоже разобрались. Оказывается, тот ромейский архимаг, написавший мой учебник, просто был изрядным снобом: использовал для своих поделок только качественные дорогие камни. Нет, так-то такое его решение для заклинаний хотя бы магистерского уровня вполне оправдано: не всякий минерал способен качественно сохранять подобные массированные вложения магической энергии, но мне-то такие заклинаний шестого-седьмого круга не использовать, так что, по совету знающих женщин, обошлись простой овсянкой. «Овсянка» — это на наш, русский манер так минерал назывался, если же использовать общепризнанное, ромейское, его название, то кианит.

И таки мастерскую военных артефакторов я покинул, как и лейтенант-менталист незадолго до меня, немного покачиваясь. Все же даже несложное заклинание магии пространства с моим Классом стихийного мага — это ни фига не легко, а от магического истощения не только покачиваться, можно и вовсе на пару-тройку дней пластом улечься. К счастью, от подобного эффекта меня бог миловал.

Вооруженный до зубов и очень опасный я отправился обратно к своему начальнику. Ну, надо же договориться о способах моего оповещения о прорывающихся вражеских летунах. Все время, на протяжении нескольких суток провисеть в небесах я всяко не смогу.

— Вот, держи, это тебе набор расходников для проведения ритуала закрепления второго, дополнительного Класса, а эта штуковина будет служить для связи, — Мартин Сергеевич протянул мне вместе с довольно объемной коробкой со вполне понятным содержимым… сухую кость с местами неприятно торчащими острыми краями, — нижняя челюсть сирийского бурого медведя. Постарайся не сломать. Работа настоящего ромейского магистра магии камня, между прочим, и достать хотя бы одну такую, нашему ведомству стоило немалых усилий.

— Хорошо, что челюсть эта все же не от круглоголового медведя, — позволил себе немного поворчать я, — не такая большая. А почему без зубов?

— Зубы розданы тем агентам, которые будут наблюдать за побережьем и наводить твой самолет на цель. Принцип тот же, как в артефактах парной связи, сделанных из камня, только с той стороны у тебя будет не один, а сразу много абонентов.

— Один, два, три…. — Принялся считать я имеющиеся на челюсти пустые лунки. Целых сорок два наблюдателя, это серьезно! — А я еще гадал, зачем у генерала Спесивцева на груди висит чей-то хищный зуб!

— Погоди, — насторожился вдруг Мартин Сергеевич, — ты точно видел у генерала подобное украшение?

— Ну, да. В бане, в прошлом году. Там еще на него кто-то напал в тот день, — сделал я самое бесхитростное выражение лица. Ага, разумеется, я сообразил уже, что с тем генеральским зубом что-то очень нечисто, собственно потому и упомянул вслух об когда-то увиденном.

— Так, мне срочно нужно идти. Все, о чем мы договаривались, я тебе выдал. Теперь очередь за тобой: перелетай в какой-нибудь из поселков на побережье и с завтрашнего утра приступай к несению дежурства. — Вдруг как-то внезапно засуетился мой начальник, соскакивая с места. Ну, мало ли, может, съел накануне чего-нибудь не того, вот и приперло человека, хе-хе. А вообще было бы очень интересно посмотреть, как он там станет прижимать генерала Спесивцева. И нет, я вовсе даже незлопамятный.

Сухую медвежью челюсть положил во внутренний карман своего рюкзачка. Ну, я же еще с самого утра предполагал, что чем-то подобным все закончится, поэтому собрал с собой все самое необходимое для намечающейся боевой командировки, небольшой рюкзак у меня исполнял роль тревожного чемоданчика.

И мне вот интересно, мать Дианки точно так же, как мои родители с сестрой, с пониманием отнесется к тому, что я ее дочь собираюсь сманить пусть и ненадолго на самую настоящую войну? Впрочем, время уже чуточку за полдень перевалило, есть шанс, что Антонина Викторовна окажется где-нибудь на службе.

— Ваня, как хорошо, что ты про меня вспомнил! — Отозвался переговорник голосом Дианки, стоило только мне в него позвать свою приятельницу. — Скорее подходи к КПП, я уже бегу тебя встречать.

По факту Сорокина мне даже договорить это мое предложение о полетах на боевые задания вместе со мной не дала. Захлопала в ладоши и смачно поцеловала в… губы. Точнее она-то метила в щечку, но тут уж я не сплоховал, вовремя повернул голову. А уж когда я озвучил названия содержимого принесенной с собой от Мартина Сергеевича коробки, на ее глазах совершенно непроизвольно выступили слезы.

— Это мне? Они же жутко дорогие. Мы, с мамой, с того самого дня, когда я получила Класс боевого мага, копим на эти ингредиенты…. — Пролепетала она, уцепившись в переданную ей коробку так, что побелели кончики пальцев.

А потом мы, с Дианкой принялись расставлять все мной принесенное прямо на полу гостиной, благо сам ритуал не представлял из себя чего-то замудренного и не требовал для своего проведения предварительной подготовки. Просто расставить ингредиенты, частично являвшиеся одноразовыми артефактами, а частично вообще высушенными тельцами каких-то насекомых по прилагавшейся ко всему этому схеме, подать личную ману лица, проходящего улучшение, на артефакт-инициатор реакции и терпеть в течение одного-двух часов неприятные ощущения. Что именно это будут за ощущения, в инструкции не разъяснялось, но, судя по энтузиазму Дианки, ради исполнения ее заветной мечты она готова была вытерпеть любую боль.

— И вовсе и ничуть не больно было, — объявила она по завершении положенного срока, вытирая со лба выступивший там пот. Определенно в ее случае, Система не ошиблась, выдав ей воинский Класс. Даже в обычной жизни у Дианки как-то само собой получается поступать по завету воинского устава из моей прошлой жизни. Ну, знаете, где «стойко преодолевать все тяготы и лишения воинской службы…». Чего-чего, а стойкости в Дианке на троих обычных школьников хватит.

Свою дежурную котомку Сорокина тоже собрала по-армейски быстро.

— Диана, мне кажется, ты кое-что забыла, — напомнил я ей, когда она вперед меня понеслась к входной двери.

— И чего же?

— Оставить записку для матери. Она же волноваться будет, не найдя тебя вечером дома.

— Так некому записки оставлять, их дивизион сегодня с утра перебросили на прикрытие Плещеевской косы от возможного десанта. Так что, если, как ты и говоришь, у нас задание всего на неделю — две, обратно я по-любому вернусь раньше, чем она.

— А вдруг все переиграется, и она успеет вернуться раньше, а тебя нет, — продолжил упорствовать я. И не то, чтобы я так уж пекся о нервах Дианкиной матери, но определенные (да что там определенные, огромные, как сомкнувшиеся челюсти динозавра) угрызения совести я по поводу привлечения Дианки к своему опасному заданию все-таки чувствовал. Просто, без нее справиться одновременно и со стрельбой и с воздушными маневрами будет для меня намного сложнее.

Упорствовала моя подруга не долго, и через несколько минут, оставив на столе в большой комнате записку требуемого содержания, мы с ней вывалили из подъезда ее дома в направлении все того же КПП.

— Ну, вот, только ее тут не хватало! — Пробормотала Сорокина, глядя на приближающуюся в нашем направлении стройную девичью фигурку. — Маячки она поставила на нас что ли? Стоит только мне надолго в твоем обществе оказаться, как Мухина уже тут, как тут.