– Зачем? – растерянно спрашиваю я.

– Близкий контакт вызывает нежелательные эмоциональные всплески и нарушает спокойствие, к которому мы все стремимся.

– Спокойствие? – переспрашиваю я, оглядываясь на любопытные взгляды окружающих.

– Иначе жизнь здесь покажется пыткой. Оболочка защищает нас…

– Друг от друга, – внезапно перебиваю я, ужасаясь своей догадке. – Вы не общаетесь?

– Мы не испытываем чувств…– отвечает Нилам и идет прочь.

Я не верю ему. Сейчас и тогда я чувствую его напряжение. Он боится показаться не таким, потому что все ощущает совсем иначе, и это пугает его.

Вскоре все жители одновременно начинают расходиться. Большинство из них старается даже не смотреть в глаза друг другу, а некоторые, напротив, сканируют собратьев с едва скрываемым пренебрежением.

Один из них, мужчина с мужественным лицом и темными волосами, мгновенно замечает меня и идет в мою сторону.

Его карие глаза, будто созданы испепелять на месте, и колют меня тысячей ножей, пока их хозяин не проходит дальше и скрывается за высокими деревьями.

Он кажется мне настолько опасным, что я не хотела бы встретить его вновь, и нарочно иду в другую сторону, но на этом мое видение заканчивается, и я оказываюсь на песчаном плато перед глазами эйриса.

– Теперь мы можем идти дальше, – говорит Илар, кивая птице.

Выполнив свой долг, она взмывает в воздух, и возвращается на вершину ворот, а я не могу пошевелиться от видения.

– Глаза эйриса – это самая большая загадка, – говорит Илар, видя мое состояние. – Они способны спасти, преподать урок, но могут и погубить. Многие существа, попадая под чары его взора, оставались в своих иллюзиях так долго, пока не кончались их силы. Только анрисы видят за ними лишь птицу.

– Но зачем он показал мне это?

– Это его дар. Пока ты пребывала во сне, он проник в твой разум, чтобы убедиться, что в тебе нет опасности и злобы. Остальное не дано понять даже мудрейшим из нас, – протягивает Илар и ведет меня за ворота.

По другую сторону Эйтал укрывает ночь. Темное небо усыпано разноцветными огоньками звезд, купола Обители излучают яркий фиолетовый цвет, а под ногами к ним тянутся подземные реки, и их сияние растворяется среди ночного неба.

Мы идем поверх одной из них, и я все время хочу накрыть голову, потому что ночью здесь на удивление прохладно.

– Укройся капюшоном, – предлагает Илар и указывает мне за спину, но, поняв, что я пребываю в забытьи, помогает мне надеть его. – Не волнуйся…

Я киваю и остаток пути до большого купола растерянно оглядываюсь, стараясь унять дрожь, а после не могу сделать ни шага, потому что не знаю, что ждет меня за стенами Обители.

– Мы пришли, – заключает Илар. – Утро приближается, а значит, нужно поторопиться. Лучи Эльдана смертельно опасны. Днем нельзя выходить из Обители.

– Я не знаю ничего о жизни там, как я справлюсь? – судорожно тараторю я.

– Разве? – загадочно отвечает Илар. – Найди эйталу Покровителей животных, тебя уже ждут. И еще. Будет лучше, если ты оставишь в секрете то, откуда ты пришла сюда. Для всех ты просто ученик – лори по-эталийски, и прибыла в Обитель вместе со мной, дабы развить свой дар.

Я соглашаюсь, и в руках спутника возникает белый шар. Илар подбрасывает его в небо и растворяется в бесконечном свете, а я зажмуриваюсь и некоторое время неподвижно стою в ожидании чего-то.

Когда же я вновь открываю глаза, то вижу тот самый белоснежный зал под высоким куполом. Внутри царит абсолютная тишина, вокруг меня стоят те же эталийцы, и только одно мне кажется странным – я нигде не вижу того надменного мужчину, что наградил меня холодным взглядом и скрылся.

Как же мне найти какую-то эйталу, если жители планеты предпочитают жить в тишине и молчании?

Я много дней не видела Демиана. Со дня нашей первой встречи он прятался за сводами черной горы и ни разу не обратился ко мне даже мысленно. Его вынужденное затворничество терзало меня и вызывало горькое томленье в груди. Нет, мысли о нем по-прежнему заставляли содрогаться и даже вызывали страх, но вместе с тем меня не отпускало чувство вины. Не за то, что я заставила страдать безвинное растение, это была лишь проверка, а за то, что вынудила Демиана помочь мне. Эта тяжкая ноша лишила его покоя, но я не представляла тогда, насколько она мучает его!

Не в силах выносить все это, я подошла к краю своей планеты и долго смотрела вдаль. Туда, где черная гора с неизменной жаждой поглощала свет Эльсенуэ, а россыпь острых камней кружила над ее вершиной и осыпалась, чтобы вновь подняться и начать все заново.

Я не могла сойти с места и постоянно молила Демиана показаться мне, но молчание продолжалось и все больше погружало меня во мрачные мысли. Мне предстояло всю жизнь ограждать мир от негативного влияния светила и взращивать в нем малейшие ростки созидания, но как я могла сделать это, не разрушив Демиана? Не разрушив всех нас? Это была великая ответственность, к которой я оказалась совсем не готова!

Я сделала несколько кругов по саду, чтобы успокоить мысли, но его хрустальные очертания впервые не доставляли радости. Мой взор по-прежнему был направлен в сторону темной планеты, и, не сопротивляясь, я возвратилась к краю.

Возможно, тогда Эльсенуэ сжалилось надо мной и даровало на миг способность чувствовать Демиана, как никогда. Я будто видела себя его глазами через расщелину в скале и пыталась справиться с темной нитью в своем сердце. Единственной, что душила, жгла и не оставляла его ни на минуту! Но это была лишь одна нить, а сколько ему предстояло получить от меня в дальнейшем…

Не зная, как помочь, я закрыла глаза, чтобы снова обратиться к нему, и настолько погрузилась в мольбы, что даже не заметила, как мимо пронесся хвост кометы и, в очередной раз, разрушил часть деревьев на склоне. Их хрустальные листья осколками сыпались на голову и плечи, а мне было все равно. Я очень хотела увидеть Демиана и убедиться, что он справится.

Но время шло, и, когда я едва не бросилась в бездну космоса, чтобы как-то добраться до темной планеты, светило вдруг загорелось ярким пламенем, и его языки, протянулись до самых краев темного пространства. В голове возникли голоса, и вскоре я поняла, кому они принадлежали.

Это были родители Алана, и его душа внутри светила горела от их ссоры.

Мне не стоило прислушиваться, но я хотела понять, что происходит, и, отбросив мысли о Демиане, сосредоточилась на том, что слышу.

– Почему ты сказала Девиду, что это девочка? – кричал отец. – Мне нужен наследник, Летиция! Сын, а не дочь! И это сын!

– Еще ничего неизвестно, – оправдывалась мать. – Я просто сказала, чего хотела бы… Ты же знаешь, я никак не могу повлиять на это! Но сын…

– Что, сын? – в нетерпении хрипел отец.

– Ты раздавишь его, как отец раздавил тебя, и я боюсь этого, Роэлд.

– Он сделал из меня мужчину! – твердо заявил отец. – И это помогло мне забраться так далеко! Это! А не сочувствие и понимание матери, что сделало бы из меня жалкого неудачника!

– Он может быть другим, Роэлд! Он может сломаться!

– Он будет таким, как я скажу! И не тебе учить меня воспитывать сыновей! Может, после него ты родишь дочь, и с ней ты можешь делать, что хочешь!

– У нее тоже не будет выбора…– с горечью шептала Летиция и ее последнее слово эхом пронеслось внутри меня.

В тот миг я впервые ощутила обиду Алана. Она звучала во мне переливами горечи и досады. Уже тогда крошечный, едва ощутимый во чреве, ребенок столкнулся с бессмысленной жестокостью отца и безысходностью матери. Эти чувства прочно поселились в нем, и Алан пронес их через всю жизнь чтобы однажды сыграть в безрассудную игру со смертью.

– Зачем ты слушаешь это? – строго спросил Демиан, появившись рядом. – Тебе не хватило урока наставницы?

Его голос вернул меня в реальность, но я едва могла стоять на ногах и почти не видела ничего вокруг. Меня по-прежнему укрывало ощущение одиночества, что испытывал Алан, и это продолжалось до тех пор, пока Демиан снова не взял меня за руку. Только тогда я смогла прийти в себя, одернула ладонь и отстранилась.