– Я не хочу…– уверенно отвечаю я.– Здесь мое место. Я могу помочь Обители гораздо лучше, чем в управлении. Особенно, когда есть такие, как Мидл. Вы же знаете, никто не чувствует сад лучше меня.

– И ты это решил точно?

– Илару придется выбрать кого-то другого.

Ифэ не хочет слышать мой отказ, но не говорит напрямую, а снова обращает внимание на лори.

– Мидл! Быстрее растения научатся говорить, чем ты поймешь их!

Он чешет голову и опускает глаза. Еще минуту Мидл безуспешно пытается посадить в субстрат росток садмии, а он извивается и жалит его.

– Мидл, сколько ему нужно жалить тебя, чтобы ты понял, что обращаться с ним нужно крайне бережно! – напоминает Ифэ, но еле заметно смеется над неуклюжестью лори.

– Простите, эльсеи. Но она даже не дает мне коснуться ее.

– Потому что у растений есть память. В прошлый раз ты уже посадил одну из них рядом с пестролистным акатусом. И он не давал ей развиваться. Я едва успела ее спасти.

– Кто же знал, что растения умеют драться…– бурчит Мидл.

– Вот бы я посадила тебя между ними и посмотрела, как тебе понравится.

Ифэ смеется и поворачивается ко мне:

– Твоя задача просто прибыть и все. Илар сделает верный выбор, и если ты не готов, то он поймет это. Он Главный Хранитель и редко ошибается. Скорее всего, он выберет Глена.

– И вы готовы смириться, что он будет вмешиваться в нашу эйталу? Вы же знаете, кто будет управлять им на самом деле. Низуан.

– Напоминаю, Нилам, что это не я начала войну. Нам нечего скрывать…– говорит она и продолжает: – Сегодня у меня нет особенного задания для тебя. Просто пройди по саду и подумай. А ты, Мидл, бери садмию и найди для нее место. А то я посажу тебя рядом с ней, так и знай.

Ифэ кивает мне и уходит в личный сад, а Мидл оглядывается и не понимает, что ему делать. Похоже, он в первый раз остался наедине с растением.

Я тоже хочу уйти, но лори бежит за мной следом и кричит:

– Нилам!

Я не настроен на еще один разговор. Для утра мне достаточно, поэтому не останавливаюсь, но он более упертый, чем я думал, и продолжает жалостливо звать меня:

– Я знаю, ты слышишь меня! Помоги мне! Если я не найду место для высадки, то меня вышвырнут в пустыню. Неужели…никому совсем не жаль меня…

Мне не жаль Мидла, потому что он всюду сеет только неприятности, но садмия ни в чем не виновата. Ради нее я останавливаюсь.

– Хорошо, – строго говорю я. – Ты знаешь, что садмия служит защитной функции. Это видно по спектру ее энергии. Видишь?

Я провожу рукой над растением, и от него исходит яркое зеленое свечение. Мидл прищуривается и искривляется в попытке изобразить, что видит что-то.

– Хм, возможно. Что-то такое болотно-желтое, да? Прямо вокруг листьев…

– Нет, ярко зеленое, – отвечаю я.

– Тогда не вижу.

Это ни к чему не приведет! Он безнадежен!

– Просто посади ее рядом с тем пыльнокрасом, – отвечаю я, чтобы отвязаться.

– Хорошо, – сбивчиво отвечает Мидл. – А почему?

– Это растение требует стимулирования дискомфортными частотами для выполнения своей функции…– останавливаюсь, потому что по лицу Мидла понимаю, что для него все это сложно звучит, и говорю проще: – Ей рядом нужна противоположность, понятно? А пыльнокрас не избирателен и не повредит. А вот если дело касается, например, той олифы, то ее высаживают рядом с родственными растениями со сходной энергетикой. Она не выносит конкуренции и тут же начинает плодить раздражение. А еще запомни, что у растений нет защитных оболочек, и они не выносят, когда с ними обращаешься без должного уважения.

– Так ведь они тоже… – бормочет Мидл. – не уважают меня.

– Потому что ты не слышишь их и не пытаешься понять. У них нет рук, ушей и глаз. Они не могут донести до тебя, чего хотят. И еще… не подходи к той лиане. Если ты ей навредишь, она будет преследовать тебя повсюду.

Мидл оглядывается, подкрадывается ко мне и шепчет:

– Если бы она могла, то точно бы задушила меня… Пока Ифэ рядом, она не двигается с места, но стоит остаться одному…

– И что ты успел сделать ей? – интересуюсь я.

– Наступал ей на листья…

– Мидл…

– Она так маскируется среди других растений. Я не заметил ее и все. Потом извинился, но она уже не слушает меня.

– Изучай суть существ, с которыми контактируешь. Их свойства, как и себя. Как ты вообще общался с другими людьми, если не можешь найти подход к растениям? – недоумеваю я.

– Ну я…у меня не было друзей. Все всегда смеялись надо мной. Ведь я не крутой, ну то есть не такой, как ты или Глен.

– Я даже не буду уточнять, что это значит.

– А ты всегда знал все это? Про растения и спектры…

– Наверное…– задумчиво отвечаю я и вдруг понимаю, что всегда чувствовал желания растений, и мне не нужно было обучаться для этого.

Только я не стану говорить об этом Мидлу. Он и так пренебрегает учебой, а после этого и вовсе забросит ее.

– Все чего то не знали. Тебе нужно учиться, Мидл, если хочешь остаться здесь.

– Я уже не уверен. Хотя, какая разница? Здесь и там я неудачник, – жалобно протягивает он. – Ладно, я пойду, а то мне еще нужно справиться с этой…садмией.

Он берет горшок с субстратом и садмией и идет к пыльнокрасу, а я без оглядки устремляюсь вглубь сада.

В сущности, я так же одинок, как он. Только он может вернуться на Ниссэал под защиту Хранителей, а у меня нет выбора. С каждым днем я убеждаюсь все больше. У меня нет никакого выбора! Я заложник чьей-то воли, и пока не понимаю, что делать дальше.

А вдруг все это неспроста и наш Бог хочет уничтожить меня?

Люцифер с недоверием косится на меня и ходит кругами, пока я жду ответа. Передать мне силу, определенно, самая безумная затея из всех. Но я назвал ключевое слово – “Демиан”, и сейчас только это бередит его разум. Он еще помнит те дни, когда их братия осталась один на один с приспешниками старухи и безрассудством Алана. Пожалуй, анархия при моем правлении была вечеринкой по сравнению с тем, что сделал этот слабак.

Лилит со свойственной только ей грацией склоняется к новому возлюбленному и что-то шепчет.

Никогда не поверю, что существует хотя бы один мужик в мире, которому она будет верна дольше десяти минут, но в ее интересах убедить фантом помочь мне. Лилит умеет уговаривать. Могу поспорить, что таких, как она у него еще не было, так что должно сработать. И ей абсолютно все равно, кто выиграет в итоге: я или призрак. Она возьмет свое в любом случае, а единственное, чего она хочет – выжить и никому не принадлежать.

Бестия уже пыталась получить полную свободу и власть, потому так долго нянчилась с Аланом, но проиграла. Он сполна поиздевался над ней, сделав из ее инкубов осеменителей для обычных женщин, чтобы те родили севиров. Только вот ее дочери так и не получили награды, и им пришлось подчиниться воле сильного. С тех пор они обслуживают желания племени Блейка и тайно желают их смерти, а инкубы…я даже не знаю, что с ними стало.

Лилит на редкость терпелива, но, наконец, она дождалась момента, когда может вернуть Высшему Сознанию должок. И я тоже. Только поэтому она сейчас так играет вожделение.

Я кашляю, чтобы обратить на себя внимание и закончить затянувшийся разговор, но эти двое слишком заняты друг другом. У меня мало времени, и чтобы избавить себя от муки ожидания, я подхожу к трону и громко бью по нему ногой.

Темный фантом сразу оборачивается и спешит занять его, но по его довольной роже я понимаю, что он не откажет мне. Значит, даже у Люцифера есть мозги, или что там у фантомов в башке, кроме пустоты.

Он садится, самодовольно склоняется в мою сторону, оперевшись о подлокотник трона, и заявляет:

– Так и быть. Я отдам тебе часть своей силы, но всего на три дня.

– И с чем связана такая пунктуальность? – интересуюсь я и подбираю новую скабрезность. – Ты спешишь на сборище фантомов в жерле какого-то вулкана или опять будешь лакомиться горсткой идиотов в одном из Храмов этой дыры?