— Сочувствую, — говорит Олег, — но больным нужно сидеть дома, а не портить имидж страны за границей. Зря ты с ним связался. Здесь каждый за себя.

Я не собираюсь его бить, но резко шагаю вперед выдыхая: «Ха» и толстый шарахается, прыгает с машинки и бежит пешком мимо стеллажей забыв что на ней удрать можно быстрее. Охранник поворачивается ко мне и наполовину вытаскивает электрошокер из кобуры, а я улыбаюсь и показываю пустые руки.

— Нормально все. Шутка это. Джок. Джок. Витька пойдем! Пора домой!

Мы садимся на свои машинки последний раз и медленно проезжаем мимо толстого, который жмется спиной к мешкам с КитКатом. Охранники едут позади и сверлят мне спину злыми взглядами.

— Эй, толстый! Сколько у нас времени?

— Су-су-су-сутки, — заикается он почти как мой друг, — То есть ночь. Директор сказал завтра комнату освободить. Можете переночевать и с утра уезжайте. Это не я придумал. Такие правила.

Я машу ему рукой и кричу напоследок:

— Лучше сегодня в общаге не появляйся! А то Витюше терять уже нечего!

И Витька грозит куратору кулаком.

Охранники сопровождают нас до выхода. «Пикаемся» последний раз и возвращаем ключи и сканер. Я проверяю все ли вещи в рюкзаке, они проверяют ничего ли я не выношу на улицу. Даже между ног щупают, резиновую собачью косточку ищут наверное.

— Да нафиг мне ваши корма, — говорю нервно, — было бы что красть. Плеер верни.

Никакого плеера у меня нет, просто фраза из любимого фильма. Охранник не понимает и разводит руками, бормочет что-то по-своему.

— Ладно, — говорю, — без обид. Витька отдайте, нам еще пешком полночи идти.

Парня они почему-то обыскивают еще тщательнее, чуть не догола раздели, но отпустили не найдя криминала.

— Спасибо этому дому, пойдем к другому. В гостях хорошо, а дома лучше!

Часто сыплю присказками и прибаутками, это нервное. Что нам дальше делать, этого я даже и не представляю. Витька сгорбился рядом и смотрит на меня с надеждой.

— Но если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день, — хлопаю друга по спине, — пойдём что ли.

2.

Пешком идти не пришлось. Механик местный ехал домой и нас предложил подвезти. Нет, все-таки люди хорошие или плохие независимо от национальности. Всю дорогу с ним болтал: я на своем языке, он на своем. Смеялись, даже политику успели зацепить, а Витька все это время сидел на заднем сиденье с мрачным видом.

Подкинул прямо к калитке, и мы еще минут пять мужика благодарили и деньги предлагали по привычке, но он так и не взял. Говорил, что потом рассчитаемся. Жаль, но не выйдет. Завтра нас здесь уже не будет.

«Тойота» умчалась, подняв пыль, а мы стояли под хостелом и смотрели на полную луну над головами.

— Где ты был? — спросил Витька негромко. Пацаны в доме спали, будить не хотел.

— В смысле? — переспросил я.

— Т-ты полез за кошкой наверх, а п-п-п потом з-з-з- замолк. Я-я-я-

— Испугался?

Он кивнул.

— И что дальше было?

— П-п-п-ппо-потом ты п-п-п-прилетел в меня.

— Один?

— Ш-ш-ш-что?

— Прилетел один? Больше ты никого не видел?

Он кивнул.

— Ясно. Упал я. Кошак меня цапнул когтями, вот и не удержался. Не ожидал, короче. Спасибо, что живой. Иди спать, я ещё постою, только не разбуди никого.

Витка побрёл в дом, он привык слушаться, а я оперся о калитку и местность осматривал, Фонарь ярко освещал улицу, с этим проблем у них нет, и отбрасывал длинную тень. Но я же видел, как маленькая тень отделилась от большой, а потом слилась с ней, когда Витька пошел в дом. И этот знакомый звук, потрескивание энергии. Я точно его слышал. Отрываюсь от калитки и, заложив руки в карманы, медленно иду по дороге. Фонарь приближается и увеличивается, поджилки дрожат как у последнего труса и я делаю резкий шаг. Никого. Огромный столб не скрывает адских чудищ.

— Ладно, — говорю в пустоту и медленно иду назад, — Как там тебя… Требухашка. Выходи, если ты не глюк. Хватит прятаться.

Тишина и никто конечно не выходит.

Переночевали спокойно. Я заснул, как только накрылся простыней и на удивление не видел ужасных снов про высоту или глубину. Организм решил, что на сегодня стресса мне хватит и повесил черный экран.

Просыпался тяжело: голова болела, вставать не хотелось, а с улицы сигналила машина. Я протер глаза — все уже были на ногах, даже Витюши нет. Работяги бегают, суетятся, собираются на работу. Где-то внизу воет стиральная машинка, на сковородках шипит растительное масло, и кто-то стучит в дверь ванной.

Я по-быстрому оделся и вышел в коридор, снизу по ступенькам поднимался водила-иностранец. Он обрадованно заметил меня и начал показывать типа «идем со мной».

— А где толстый? — спрашиваю его и спускаюсь. — Олег! Олег где?

— Нет Нет. Нет Олег! Витка где?

— Витя!!! — ору изо всех сил. — На выход!

Перепуганный друг вылетает из туалета, на ходу застегивая штаны и мчит за нами.

— Похоже, Витёк, нам расчёт привезли.

— А г-г-г—где?

— Не мучайся, я уже понял. Олег решил не рисковать. Вот потому он и начальник, потому что умный, не то что мы с тобой. Шеф, давай уже бабло.

— Витка, ходи, — машет рукой усатый шофер и спускается вниз.

Деньги нам выдали честно, все до копейки, то есть до евроцента. Плюс какие-то бумажки-документы, чтобы устроиться было легче на другую работу. Но я уже заказывал билеты на ближайший автобус домой. Хватит заграничных приключений и монстров из Европы. По душе свои домовые и оборотни, чем вот это — непонятно что. Я давно хотел вернуться, но кредит держал за батарейки, теперь мосты сожжены. Отдохну и подумаю, что дальше делать.

Рабочий народ уже выходил на автобус и те, с кем мы общались улыбались, жали руки, прощались, передавали приветы Родине, делали вид, что завидовали. Витька опять чуть не плакал, несмотря на то, что его здесь мучали и частенько высмеивали — он привык и домой не стремился.

Автобус зафыркал и умчался вдаль.

— К-к-к-как я д-д-д-д…

— Домой?

— Д-д-д-д.

— Не дрейфь, куплю тебе билет.

— Но я н-н-н

— Посажу тебя на автобус, выйдешь на таможне. Идём, чай попьём.

У меня еще оставалось пару пакетиков. Не хочется с собой тащить, и сумку собрать нужно.

Дом опустел без жильцов. Одни уехали на смену, другие ещё не вернулись и только мы с Витькой остались посредине. Поставили чайник и сели глазеть в окно.

— Хочешь домой?

— Н-н-нет…

— Почему?

— Н-н-н-н не знаю.

Молчим. Забрасываю в кружки пакетики и заливаю кипятком.

— Может останешься? Есть и другие работы.

— А т-т-т-т-ты, — с надеждой смотрит в глаза.

— Я точно домой. Хватит с меня заграницы. Отдам я тот чертов кредит и у нас заработаю. Пойду грузчиком. Как нибудь разберусь.

В небе над нами пролетает самолет. Завтра он упадёт в океан. Тишина, даже петухи не кричат, собаки не лают и коровы не мычат — Европа. Не, у нас лучше. Стерильно здесь всё. У нас грязно, но весело. Здесь чистенько, аккуратненько и скучно. Привыкшие к нашей безумной жизни люди рвутся сюда — в стабильность, а иностранцы едут в гости, потому что скучают по беспорядкам и шабашам.

— Ты телефон забрал тогда? Я оставил на паллете.

Витька кивает и демонстрирует мне смартфон, по которому ползет кот.

— Зачетный чехол.

Витька кивает, и я вижу, как глаза у него наполняются слезами, но парень сдерживается. Если честно я и сам немного грущу. Сила привычки. Буду скучать по своему заике.

— Значит остаёмся на связи. Сейчас это не сложно. Видео-звонки, мессенджеры, социалки. Ты в телеге есть?

Он опять кивает. Да чего я спрашиваю, я ведь ему там мультики качал. Так, чтобы не молчать.

— Будешь мне звонить. Или писать. Когда на таможню приедешь. Когда границу пересечёте, и когда домой доберёшься, ясно?