Сильная метель, о которой предупреждали по радио, похоже, действительно закончилась. Люди шли в пекарню один за другим. Марк больше не возвращался в кухню из-за необходимости постоянно обслуживать посетителей. Мужчина очень жалел, что на двери нет таблички «закрыто». Марк сам случайно сорвал её, задев плечом, когда выбежал за грабителем. Табличка наверняка валялась в одном из сугробов у входа, которые за несколько часов снегопада стали заметно выше. Однако дверь в пекарню не замело, иначе посетители не шли бы за хлебом дружной вереницей. Мужчина обслуживал посетителей, а сам обдумывал сложившуюся ситуацию. Можно было даже сказать, что Марк ведёт в уме партию в ментальные шахматы, причём треугольные, в которые одновременно играют три стороны. Среди игроков были отец, Хью и новая знакомая. Партия складывалась причудливая. Марк и Хью играли, предположительно, на одной стороне, Аврора — на другой, а отец — на третьей. Девушка, что по-прежнему не выходила с кухни, сделала ход конём. Марк никак не мог решить, как на это отреагировать. Когда случилось происшествие, он ведь даже не успел обдумать, что будет делать, если не удастся догнать вора и вернуть книгу. Вся сложность ситуации открылась, когда последняя партия выпечки оказалась испорченной. Тут-то Марк и осознал, что книга больше не будет за него печь, а значит, выполнить данное отцу обещание не получится. Но Аврора со своим пирогом снова поменяла расклад. Если удастся уговорить её поработать в пекарне оставшийся срок обещания, то Марк сможет с чистой совестью вернуться в Гопенгадин с Хью. Совесть его будет чиста. Пока в общем зале пекарни шли бойкие продажи всевозможной выпечки, на кухне проводились розыскные работы. Аврора искала место, где мог бы спрятаться владелец голоса, что был недоволен пустыми витринами. Она осмотрела кладовую, заглянула под стол и даже обследовала шкаф под мойкой, но шутника нигде не было. Отчего-то Аврора была уверена, что вот-вот найдёт обладателя голоса. Она буквально чувствовала чьё-то присутствие рядом. Последние надежды были как раз на вместительный шкаф под мойкой. И в тот самый момент, когда девушка распахнула его дверцы, голос снова дал о себе знать. — Теплее. — Кто здесь? — спросила девушка, резко выпрямляясь. — Горячо!

Аврора по — прежнему стояла у мойки. Голос доносился будто откуда-то из-за неё. Девушка прикинула в уме какова вероятность, что за мойкой есть потайная дверь. Аврора хотела проверить свою теорию, и для этого начала убирать посуду, которую сама же недавно и вымыла. Девушка планировала попробовать сдвинуть шкаф вместе с мойкой, чтобы взглянуть на то, что находится за мебелью. Этого не потребовалось. Когда Аврора взяла в руку миску с плоским дном, в которой ранее замешивала тесто, голос раздался снова. — Молодец. Τы умнее, чем я думал. — Мамочки! — вскрикнула девушка и отбросила от себя мини-тазик, из которого раздавался мужской голос. — Аврора, отмена. Я поторопился с выводами, — послышалось откуда-то с пола. Девушка робко подошла к металлической миске, лежавшей на полу, и с опаской заглянула в неё. Оттуда на Аврору ожидаемо смотрело мутное отражение. Вот только это было отражение лица незнакомого человека. Из небольшого металлического тазика на девушку смотрел седой недовольный мужчина лет шестидесяти. Девушке его лицо даже показалось отчего — то знакомым, хотя она и была уверена, что видит дедулю впервые.

— Вы кто? — постаралась как можно спокойнее спросить Аврора, но голос её подрагивал. — А сама как думаешь? — засмеялось отражение, — даю тебе три попытки. — Домовой? — девушка подняла миску с пола, чтобы рассмотреть отражение мужчины поближе. — Мимо. — Заколдованный человек, как чайник в мультике про красавицу и чу… — Снова мимо, — перебил голос. — Привидение? — обиженно предположила Аврора, используя третью попытку. — Теплее, но тоже нет. Я хранитель секретов этой кухни, — признался голос. — Ну так я же с самого начала так и сказала, что домовой, — возмутилась девушка. — Нет, — мотнуло головой отражение, — это совсем другое, я хранил рецепты этой кухни, замешивал тесто, ставил его в печь, следил, чтобы витрины в зале были заполнены. — Почему-то мне кажется, что сейчас будет «но», — поделилась догадкой Аврора, так и не поняв, чем деятельность седовласого отличается от работы обычного домового. — Но кто-то выкрал из кухни книгу, к которой я был привязан. — Какую книгу? — снова потерялась девушка. — Да с рецептами же! — Хммм, — Аврора ненадолго задумалась, — ну раз ты привязан к книге, а теперь вернулся, то это значит, что и книга снова в пекарне, да? — М-да, я действительно переоценил твои умственные способности, хотя чего еще ждать от пришельца из мира, где вытравили всё волшебство. То, что я здесь, означает, что книга уничтожена. — Что ты сказал? — Она ещё и глуховата, — расстроился хранитель кухни и повысил голос, — говорю, книгу уничтожили. — Да нет же. Про пришельца. — Τы как будто сама не знаешь, что тебя выкинуло сюда из другогo мира, — ехидно пробурчал голос. — А разве я не сплю? — растерянно спросила девушка.

В ответ из миски раздался безудержный хохот с нотками посудного эхо. Авроре сделалось одновременно обидно, неприятно, досадно и страшно. Если тазик не врал, то она всё-таки не спит. А значит, дела её, мягко говоря, не очень. Конечно, гoвoрящий тазик вполне укладывался в версию комы, сна и сотрясения от удара шарoм или об асфальт при падении, вот только… Всё происходящее было каким-то слишком реальным. И в первую очередь боль в ноге. Авроре не приходили на ум воспоминания, что бы прежде во сне она испытывала хорошо ощутимый физический дискомфорт. Да, как и любому другому человеку ей доводилось просыпаться с эмоциями и даже чувствами. Но чтобы во сне настойчиво и правдоподобно болел зуб или нога, такого никогда не было. На ум пришло старое поверье, что самый надёжный способ выбраться из сна — это умереть. — Даже не вздумай! — раздался обеспокоенный голос из тазика. — Τы что, мысли читаешь? — ужаснулась Аврора, которая тут же почему-то начала думать о широких плечах Марка и краснеть. — Таких спецнавыков не требуется, у тебя всё на лице написано. — И что же? — Ты всё ещё сомневаешься, что вокруг реальность, а не твои фантазии, — на последнем слове призрак снисходительно фыркнул. — Действительно что ли написано? — изумилась девушка и поискала глазами зеркало или хотя бы тёмное стекло, в котором можно рассмотреть отражение. Взгляд Авроры остановился на окне. Собственного отражения она там не увидела, но заметила, что на улице снова вьюжит. Снегопад стал более настойчивым, обильным и изобретательным. Снежинки, объединяясь в крупные конгломераты, и не просто плавно опускались с неба. Они выполняли сложные акробатические этюды, то стремительно пикируя, то лениво поднимаясь, то меняя направление полёта или прилипая к стеклу. Последнее, впрочем, не было готово к серьёзным отношениям, несмотря на кайму инея у оконной рамы. Встречая слишком тёплый приём, снежинки истаивали и обиженными слезинками скатывались вниз в холод миниатюрного сугроба. Аврора вдруг поняла, что ещё несколько часов назад она стояла на улице перед театром, вглядываясь в телефон с дурацким смс. Неужели прошло так мало времени с тех пор? Ей казалось, что она уже прожила целую жизнь, а Марк… Его она вообще будто знала всегда, несмотря на то, что вообще о нём ничего не знает. Да разве возможно такое наяву? — Эй, дочка, ты мне это брось, — забеспокоился хранитель секретов кухни. — Что? — очнулась от гипнотического созерцания снегопада девушка. — Чувствую, что ты что-то задумала или вот-вот задумаешь. — Я? Разве я похожа на выдумщицу? — Похожа. Но разве в последнее время ты не ловила себя сто раз на мысли: «Да что со мной не так, я как будто не из этого мира»? — Бывало, — вяло отозвалась Аврора. — Ну вот, радуйся, ты теперь в своём, там, где тебе самое место. — А с чего ты взял, что это именно мой мир, что здесь моё место? — решила поспoрить Аврора. — Потому что у тебя есть для него все ингредиенты и даже кое-какой особенный. — Это как это? — Секрет. Сама со временем узнаешь, просто имей в виду, что не стоит пытаться вредить себе, чтобы проверить реальность. Погибнешь тут — пoгибнешь насовсем. — Но я не… — Тише, Марк идёт.