— Что случилось с Рубенстьеном, Ачелло и Бахманом? — спрашивает Алан, краска заливает его щеки, и он хмурится еще больше.

Дурной знак.

— Разве ты не помнишь, я писала тебе на прошлой неделе? Акселло и Бахман отказались, и Рубенстьен отменил встречу в последнюю минуту из-за семейных проблем.

— Это нехорошо. Слишком много врачей из листа запасных. Мы потеряли, по крайней мере, половину людей из главного списка. Клиент будет недоволен, и это одна из первых конференций. Меня это расстраивает. — Алан ходит по комнате. — Не хорошо. — Его голос повышается, напряженный и сердитый. — Господи, почему я не знал об этом раньше? Черт возьми, люди. Возьмите себя в руки. Мы не можем позволить этому случиться снова. Мне нужно позвонить клиенту. Он будет здесь через пару часов, и мне нужно кое-что исправить. — Алан швыряет повестку дня на пол, прежде чем выйти из комнаты, бормоча несколько сердитых, не слишком приятных для всех слов.

Я нахожусь в шоке от того, что впервые стала свидетелем истинного гнева Алана. Остальных его действия не смущают.

— Ладно, — невозмутимо говорит Джордж. — Нужно еще разобрать слайды Вальбаума. Его тематические исследования слишком предвзяты.

Группа забывает Алана, сосредотачиваясь на презентациях. Меня призвали записывать всевозможные изменения до прибытия докладчиков и клиента. Это беспокойные несколько часов. Гарри и Мина борются с Джорджем. Обстановка очень напряженная.

— Все антипсихотические препараты на рынке должны быть представлены равномерно, — упорствует Джордж. — Мы должны включить ссылку на другие препараты в той же категории, и то, что они имеют равные или меньшие побочные эффекты во многих случаях. Нельзя рекламировать только один препарат, — протестует Джордж.

Дебаты продолжаются, пока Алан не входит в комнату, рука об руку с высокой японкой в деловом строгом костюме и на высоких каблуках. Она обнимает Гарри, как будто он ее давно потерянная любовь. За ней следует низкого роста индеец в черной водолазке и брюках. Мохит Синхаха представляет себя в качестве ведущего врача-исследователя, отвечающего за испытания лекарств и выпуск их на рынок. Алан также представляет Кристи Вонг, японскую богиню из фармацевтической компании. Она улыбается каждому мужчине, но одновременно испепеляет всех женщин взглядом. Я впечатлена ловкостью ее лица.

Я сижу, слушаю и записываю. Вечер сливается с ночью, а затем скользит в ранние утренние часы. Меня игнорируют все, кроме Джини, которая заставляет меня печатать каждую деталь на своем ноутбуке. Наконец, в три тридцать утра мы расходимся.

— Ты в порядке? — спрашивает она. — Это было довольно утомляюще.

— Это точно. — Я ужасно устала и ворчу.

Завтрак в семь. Любые детали могут всплыть в последнюю минуту, вплоть до прибытия первого врача. Я должна учесть все изменения, что не должно стать большой проблемой, тем более теперь, когда я лучше понимаю организацию конференции. Я изучила, спланировала и создала ее с самого начала.

Беру в руки повестку дня, которую спроектировала. Врачи приедут, заселятся в номера, а затем примут участие в изысканном ужине в ресторане отеле. Я помогла разработать меню. На ужине гости познакомятся, пообщаются и успеют попробовать несколько напитков. А в субботу утром начнутся презентации.

Доктора встретятся в девять в субботу на первой конференции, а в десять тридцать разобьются на небольшие группы — на второй. В полдень пообедают в течение часа и остаток дня проведут, наслаждаясь гольфом, теннисом или СПА. После еще одного ужина в пятизвездочном ресторане врачи будут свободны до утра воскресенья и смогут выйти и осмотреть город или провести тихий вечер в отеле.

Короткое собрание с десяти до двенадцати в воскресенье закроет конференцию. После этого врачи смогут уехать в любое время, но скорее всего многие решат остаться и насладиться привилегиями отеля в течение нескольких часов или даже дня.

И вот этот план, уже распечатанный, нужно переделать, чтобы отразить изменения, предложенные клиентом и Джорджем. Какая пустая трата бумаги. Надо уничтожить сто экземпляров, которые я ранее разложила по индивидуальным папкам, в которых еще лежат распечатки вариантов питания и досуга врачей, а также расписание прибытия и отъезда. Прежде чем я проваливаюсь в изнурительный сон, в моем слишком уставшем мозгу начинает формироваться план, как организовать работу утром.

В пять мой телефон громко будит меня музыкой восьмидесятых.

— Заткнись, — говорю я, ни к кому не обращаясь, пытаясь найти телефон и выключить его.

Через минуту я просыпаюсь.

— Я встала. Спасибо, — говорю я будильнику и отключаю его.

В полусне принимаю душ, надеваю свежий деловой костюм и готовлюсь к своему большому дню и первой конференции. Мне плохо, серьезно плохо, и я лишена кофеина.

Где-то здесь должна быть кофейня. Консьерж направляет меня на улицу за угол. Мне даже не нужно спешить, у меня есть час до встречи с рабочей группой из «Примуса». Войдя в кофейню, я делаю глубокий вдох. Помещение заполнено мягкими стульями и уютными столиками. Здесь уже расслабляются группы раздраженных посетителей. Атмосфера этого места, как и само кофе, успокаивает мои нервы. Я даже не возражаю против того, чтобы быть зажатой в утренней очереди кофеиновых наркоманов.

Купив очень большой латте, я возвращаюсь в отель. На самом деле недостаток сна и напряженный график ослабевают мое беспокойство. Нет времени и сил продумывать сценарии конца света или гадать о том, что может пойти не так. Я не могу ни думать, ни чувствовать, — так я устала.

Мэдди, которой вчера удалось остаться невидимой, расслабляется за завтраком в своем модном сером приталенном жакете и юбке в тон. Алая рубашка обнажает достаточно декольте, чтобы заставить любого мужчину заказать двойной коктейль и насладиться некоторыми неблагочестивыми мыслями. Я сажусь на свободное место рядом с Мэдди и ее выпирающей грудью.

Я даже не могу найти достаточно энергии, чтобы обидеться.

— Привет. Как прошла ночь?

— Я так хорошо спала, люблю свою комнату. А тебе как спалось? — Она невинно смотрит на меня.

— Чудесно, — говорю я и начинаю читать меню.

Заказываю кофе и рогалик со сливочным сыром. Завтрак — мирное дело.

Наша команда собирается, и все готовятся к приезду врачей. «Делать все ради клиента», — становится девизом дня, и в головокружительном ожидании наша команда ходит, крича этот слоган друг другу.

Врачи начинают появляться как капли, образуя лужи из групп в процессе общения с коллегами, которых не видели со времени предыдущих встреч. Они громко разговаривают. Я сажусь за стол, регистрирую их, вручаю личные папки и веду светскую беседу.

— Здравствуйте, доктор Минц. Приятно лично познакомиться, — приветствую я дородного невысокого мужчину с вьющимися волосами. — Как прошел полет из Нью-Мексико? — Разговаривая с ним по телефону, я представляла, что Минц выглядит гораздо выше.

— Настолько хорошо, насколько можно было ожидать. — Он представляет меня женщине по имени Хлоя, своей помощнице — Где бар?

Я нервничаю, особенно будучи посвященной в то, что доктора приезжают со своими женами и личными сопровождающими. Я понимаю все слишком хорошо, краснея, когда некоторые из наиболее неразборчивых врачей приходят и представляются. Большинство из них чрезвычайно приятны. И общение с ними медленно стирает собственный дискомфорт. Некоторые из врачей молоды и энергичны, как врачи из сериалов. Большинство старше, с небольшими или полными залысинами и гигантскими банковскими счетами.

Я столько раз говорила с ними по телефону, что со многими чувствую себя друзьями. Мне интересно, эти ощущения взаимны? Доктор Винтерленд подходит к моему столу и представляется. У нас было много приятных телефонных разговоров, некоторые даже выходили за рамки рабочих тем.

Я улыбаюсь, когда он представляется, и говорю свою стандартную реплику:

— Как прошел ваш перелет из Нью-Йорка?

— Хорошо. Как этот отель? — спрашивает Винтерленд.