— Звучит забавно.

— И работа более стабильная, чем быть официантом. Конечно, чаевые хорошие, и с командой приятно работать, но мне нужно поддерживать жену и ребенка.

То, как он произносит слово «жена», вызывает у меня легкую брезгливость. У меня сложилось впечатление, что между ним и Дженис все кончено. Но в его представлении она все еще его жена. Джон действительно застрял в прошлом.

— Хорошая еда. — Не знаю, что еще сказать. Я пытаюсь быть вежливой.

— Неплохо, но я скучаю по ужинам с Дженис. Она отличный повар и заинтересовала меня стать шеф-поваром. После школы она получила лицензию косметолога. У нее свой собственный кабинет в салоне. Она замечательная мама. Любит Райана до смерти. — Джон продолжает болтать, восхваляя свою замечательную жизнь с Дженис, пока его тарелка не пустеет.

Я сижу и ковыряюсь в еде. Ненавижу есть в присутствии посторонних, и этот разговор заставляет меня чувствовать себя неловко.

Джон доедает остатки картофеля фри. Я извиняюсь и собираюсь уйти. Я увидела и услышала достаточно, чтобы понять, что ничего не выйдет.

Джон оказывается достаточно любезным, чтобы самому оплатить наш счет. Оказавшись снаружи, я протягиваю руку для рукопожатия, надеясь избежать поцелуев на заднем сиденье его машины.

— Спасибо, Джон.

Он игнорирует мою протянутую руку и целует меня перед большими окнами закусочной, чтобы завсегдатаи могли увидеть, что происходит. Напоследок он хватает меня за задницу. Я разворачиваюсь и бегу к своей машине.

— Я все еще люблю свою бывшую жену, но, если ты хочешь еще одно свидание, мы можем попробовать.

#женатые

Глава 6

1 января

Вы, наверное, думаете, что у каждого дома живет собака. Трудно понять, что не все любят домашних животных. В мире существуют люди, которые убивают животных для удовольствия или из спортивного интереса. Интересно, почему собака, которую пинают и оскорбляют, продолжает возвращаться к своему хозяину…

***

Я снова готова ехать в колледж после двух недель, проведенных с семьей. Но перед этим у меня есть еще несколько дней в запасе.

Прямо сейчас я нахожусь в своей комнате и готовлюсь к празднованию Нового года. Кайл пока с подругами, но у нас есть план, чтобы позже попасть в клуб в Нью-Хейвене.

У меня дежавю. Нечто подобное было прошлым летом. Я сижу за тем же столиком, наношу макияж, смотрясь в то же маленькое зеркало. На этот раз играет песня группы Train. Мама и Боб готовятся к ужину с друзьями, так что мне лучше прятаться здесь. Я наконец-то сменила фотографию. С той, где я в школьной шапочке и мантии, на другую: со мной, Кайлом и Таней. Стопки книг и плакат с изображением черного жеребца остались на месте.

Тушь для ресниц, коричневые тени и жидкая подводка подчеркивают мои глаза. Я натягиваю узкие джинсы и сапоги до колен. Мой топ сшит из металлизированного материала, его лямки образовывают на спине букву Х. Я делаю серию селфи, которые публикую, давая всем знать, что буду праздновать сегодня вечером с Кайлом в Нью-Хейвене.

По очевидным причинам я не пошла на второе свидание с Джоном, и теперь я буквально разрываюсь: должна ли сосредоточить энергию на том, чтобы остаться с Брайсом наедине и поговорить, или мне стоит попытаться найти кого-то нового. Мне не терпится узнать мнение Кайла о сложившейся ситуации.

Спустя время я паркуюсь в гараже через дорогу от «Макдугалла», где планирую встретиться с Кайлом. Я пишу и, когда Кайл отвечает, что он уже внутри, решаюсь выйти из машины. Меня уже ждут сидр и коктейль «Огненный шар».

Кайл мой лучший друг по достаточно веским причинам.

Сначала мы говорим о банальных вещах, например, о том, с кем Кайл переспал. Я пью второй бокал сидра, когда он задает неожиданный для меня вопрос.

— Каково испытывать тревогу?

Трудно объяснить такое человеку, который ни разу не испытывал подобного.

— Ты любишь гулять и веселиться, да?

— А то! — На лице Кайла появляется широкая улыбка, а глаза загораются любопытством.

— А вот я ненавижу. Приходится выверять каждое слово, которое придется сказать, и задаваться вопросом, будут ли смеяться люди, если я скажу что-то не так. Потом эти мелкие ошибки преследуют меня целыми днями. Я не сплю по ночам, гадая, считают ли люди меня идиоткой.

— Ты отличница, — говорит Кайл. — Это смешно.

— Оценки — это совсем другое дело. Я много учусь, а когда хочу расслабиться, не могу этого сделать. Совершенство — моя личная пытка. Пока я пишу конспекты, думаю: хватит уже напрягаться. В это время у меня часто случаются срывы…

— Знаю, я же был свидетелем нескольких, — мягко поддразнивает Кайл, но под столом кладет руку мне на колено.

— Ага. — Это-то меня и тревожит… — А иногда мне просто нужно забраться под одеяло, где темно и тепло, и оставаться там, пока я не смогу снова дышать.

— Ты можешь дышать под одеялом? — Кайл начинает гладить рукой вверх и вниз по моему бедру.

Это успокаивает, но я шлепаю по его ладони.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Я только и думаю о том, сколько работы мне нужно еще сделать. Порой просто сижу за столом и учусь, не заботясь о том, что сейчас четыре утра, а вставать нужно в семь, чтобы успеть в колледж к восьми. В эти дни я волнуюсь о том, сколько работы еще предстоит, и чувствую себя подавленной, поэтому трачу много времени на создание списков, организацию своей жизни и постановку целей, чтобы такая ночь никогда не повторилась. Это не всегда работает. Но я научилась справляться с этим. У меня больше нет таких ночей.

Кайл кладет руку мне на бедро.

— Правда? — Он искренне обеспокоен, смотрит на меня слегка одурманенными пьяными глазами.

— Конечно. Я справляюсь. Я здесь с тобой, а не прячусь дома в своей комнате. — Я откидываю волосы с глаз.

— Тогда давай повеселимся.

Кайл хватает меня за руку и ведет в часть клуба, где играет оркестр и кружатся потные танцоры. Мы присоединяемся к ним, и ночь превращается в калейдоскоп образов, процессию из напитков и танцев с редкими перерывами в туалете.

Когда приближается полночь, мы с Кайлом возвращаемся на танцпол. Начинается обратный отсчет. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре. Кайл наклоняется. Три, два, один. Я наклоняюсь. Он целует меня. У него вкус пива и запах моего любимого одеколона Eternity Now. Его губы мягкие и гладкие.

Мне это нравится.

Больше, чем следовало бы.

Что-то горячее воспламеняется внутри.

Мы оба напрягаемся, и на лице Кайла появляется испуганное выражение, которое, вероятно, повторяет выражение моего лица. Он робко улыбается и пожимает плечами, затем крепко обнимает меня, и мы танцуем, соприкасаясь телами в нескольких точках. Когда мы расходимся по домам, поцелуй забывается, или, по крайней мере, мы притворяемся, что это так.

На следующий день я делаю именно то, о чем говорила Кайлу — анализирую. Я одержима поцелуем, гадая, разрушит ли он нашу дружбу. Не могу расслабиться, пока Кайл не напишет, что между нами все хорошо.

Остаток зимних каникул я провожу либо в долгих прогулках с собакой — где угодно, только не в парке, где могу столкнуться с Джоном, — либо в своей комнате, сочиняя скверные стихи о тропах в лесу, где я гуляю с собакой. Размещаю написанное в интернете, добавляя электронную ссылку на тропу, по которой обычно бегаю. Я даже получаю хорошие отзывы от анонимного незнакомца.

***

Я иду по тропе, с каждым шагом приближаясь к церкви,

Что была найдена в древних сосновых рощах.

Вокруг глубокая тишина, нарушаемая лишь

Лаем собаки, требующей внимания хозяина.

Я не могу уловить запах упавших листьев,

Вижу только свечу Янки, что находится на дне бутылки.

Мне нужно согреться в ней,

Эта прогулка с собакой пробудила мою душу.

Теперь я отчетливо вижу, что светящее сверху солнце

Не в силах восполнить недостаток света.

Каждый шаг дается с трудом из-за обилия грязи на дороге.

Мне жарко, пот стекает ручьем по спине,