***

— Ты же помнишь, что в сентябре мне пришлось заплатить за книги больше шестисот долларов, — напоминаю я ей.

— А как же твои деньги на день рождения? К тому же ты работала все лето, — напоминает мама.

— Я пыталась экономить, но мне тоже нужно немного развлекаться. — Хотела бы я, чтобы мама видела искренность на моем лице.

— Ты можешь весело проводить время, как только закончишь учебу и получишь работу. — Ее голос звенит у меня в ушах.

— Мам, пожалуйста.

Мама не видит, как моя рука сжимается в кулак, но я надеюсь, что она слышит предупреждение в моем тоне.

— Понимаю. — Мама глубоко вздыхает: — Сейчас с деньгами туго. Я положу все что смогу на твой банковский счет.

— Благодарю. — На этот раз, я надеюсь, она услышит улыбку на моих губах.

— Люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, милая.

***

На «Ораторском искусстве» я составляю списки и одновременно делаю заметки по лекции. Сокурсники выдвигают свои идеи, и профессор публикует заметки в интернете, поэтому я не слишком беспокоюсь что-нибудь пропустить.

Я делаю список «за» и «против» в моих финансовых расходах и формирую бюджет. Даже учитывая дополнительные взносы мамы, все записи ведут к одному и тому же результату. Мне нужна работа, и к концу семестра я собираюсь ее найти.

***

В течение следующих нескольких недель я трачу час в день на составление резюме и отправку писем, просматриваю вакансии и отвечаю на объявления. Большие ожидания, дополнительный стресс, беспокойство, и никакого успеха, но, наконец… что-то начало улучшаться.

Когда я выключаю компьютер после обязательного часа непрерывного поиска работы, уже поздно. Совершаю набег к своему шкафу, в котором вся одежда организованна по цвету. Я так счастлива, что завтра иду на собеседование. Я хочу — нет, мне нужно — действовать профессионально. Вариантов не так много. Я останавливаюсь на черных брюках и аккуратно выглаженной зеленой блузке, которая, надеюсь, будет оттенять зеленые крапинки в моих глазах цвета кленового сиропа.

Прежде чем лечь спать, в безнадежности от отсутствия светской жизни или, может быть, просто от скуки, я открываю Tinder. Таня свела меня с парой парней, так что есть шанс на свидание в ближайшее время. Большинство парней на Tinder хотят только секса, так что я не прибываю в энтузиазме. Я пишу Кайлу и Рики. Таня ушла на ночь глядя, поэтому ей тоже пишу, что мне нужно рано вставать на собеседование.

«Будь осторожна» — добавляю я заглавными буквами.

«Эй» — приходит сообщение с незнакомого номера.

«Кто это?» — печатаю в ответ.

«Джейс. Мне пришлось сменить номер телефона. Как поживаешь? Скучаю по тебе».

На это сообщение я не отвечаю.

Мое сердце бьется слишком быстро, и я дважды или трижды проверяю все двери и окна, убеждаясь, что все занавески зашторены. Страх и паранойя не проходят, и я забираюсь под одеяло, оставляя свет включенным.

После нескольких часов бесконечной возни, сопровождающейся прокручиванием в голове самых худших возможных вариантов, я засыпаю. Тревога — это не узел. Это товарный поезд.

Только. Не. Джейс.

Мое желание окунуться в социальную жизнь, кажется, еще аукнутся мне. Я уже ощущаю присутствие плохой кармы, которая пришла надрать мне задницу.

Пожалуйста, кто угодно, только не Джейс…

На следующее утро я просыпаюсь намного позже, чем должна была, поскольку мой будильник не прозвенел во время. А может быть, я и вовсе забыла его установить… В любом случае. Это плохо. Я спешно собираюсь на утреннее собеседование. Быстро принимаю душ, выпиваю, наверное, литров пять воды, чтобы унять засуху во рту, которая появилась из-за стресса, доведшего меня до состояния глубокого обезвоживания, и выпиваю чашку кофе для энергии. Приглаживаю каштановые кудри, надеваю костюм, который приготовила накануне, и накладываю макияж.

Подходя к машине, я замечаю что-то прикрепленное к моему ветровому стеклу. Молюсь, чтобы это был не штраф. Я не могу себе этого позволить. Разворачиваю лист бумаги и читаю слово, нацарапанное неровными заглавными буквами.

СУКА.

У меня начинают трястись руки. Узел внутри сжимается так сильно, что больно. С колотящимся сердцем, оглядываюсь в поисках того, кто мог бы наблюдать за моей реакцией, но парковка пуста. Вокруг никого нет, и единственный звук — это песня Боба Марли, доносящаяся из окна здания.

Я слишком остро реагирую. Верно? Решив побороть внезапный приступ страха, я делаю три глубоких вдоха. Вероятно, кто-то положил записку на мою машину по ошибке. Я комкаю бумажку и бросаю на землю, а затем вспоминаю, что уже делала подобное раньше. Записка в двери. Мне становится не по себе. Сажусь за руль и завожу машину, продолжая убеждать себя, что это всего лишь мое воображение. Это не может быть Джейс. Он может и собственник, но не сумасшедший.

Используя GPS, я еду на интервью, по адресу, который изначально записала на клочке бумаги. Конечно, боги ненавидят меня. Движение на Роуд-84 безумное, и я перестраиваюсь из одной полосы на другую. И всё, вода и кофе, которые я выпила, изначально считая это хорошей идеей, булькают у меня в животе. И каждый раз, когда машина попадает в ухаб, эта жидкость начинает давить на мочевой пузырь. Я сжимаю бедра вместе, чтобы остановить растущий дискомфорт. И кто сможет внятно объяснить нарастающую нервозность, которая появляется, когда необходимо пописать, а ты застреваешь внутри автомобиля, который находится в бесконечном чередовании состояний остановки и движения.

— Аллилуйя! — кричу я, не обращаясь ни к кому конкретно, и въезжаю на парковку.

Уэстпорт-авеню, дом номер двадцать пять, — высокое квадратное здание, в котором расположились самые разные компании. Оно выглядит удручающе. Это место так же безжизненно, как и мой ежедневник.

Я претендую на должность секретаря физиотерапевта. От стресса у меня ноет живот, голова раскалывается, а мочевой пузырь переполнен. Мне нужно найти туалет, чтобы облегчиться и принять лекарство от головной боли. В пасмурный ноябрьский день я взбегаю по бетонной лестнице и вхожу в грязный вестибюль с белыми стенами. Большая белая вывеска указывает, что Центр физиотерапии «Квест» расположен на втором этаже в офисе Б-2.

Я торопливо поднимаюсь по лестнице и ищу туалет. Справа мужской, слева — женский. Я замираю.

«Не работает,» — написано на двери женской комнаты.

Серьезно? Я смотрю на часы. Осталось меньше пяти минут до собеседования. Нет времени бежать вниз. Может, пойти в мужской туалет? Какова вероятность, что там кто-то есть?

Я открываю дверь и оглядываюсь. Никого. Путь свободен. Проскальзываю внутрь и собираюсь войти в кабинку, когда из соседней выходит мужчина. Позади него раздается звук смыва. Высокий, ухоженный, в серой рубашке-поло и брюках цвета хаки. Незнакомец пристально смотрит на меня.

Я заикаюсь, подбирая оправдание:

— Прошу прошения. Женский не работает. Я думала, здесь пусто.

Его глаза наполняются весельем.

— Я тебя не останавливаю. — И подходит к раковине.

Мне очень нужно пописать. Какие у меня варианты? Я бегу к пустой кабинке, наблюдая за мужчиной, пока он моет руки. Он тоже смотрит на меня через зеркало. Я слабо улыбаюсь ему, прежде чем закрыть за собой дверь.

Стягиваю свои целомудренные трусики, надетые для интервью, и жду. Я не могу начать, зная, что мужчина все еще здесь. Для начала мне нужно услышать, что он вышел за дверь. Секунды кажутся минутами. Мой мочевой пузырь кричит от облегчения, когда закрываются краны. Держатель для полотенец издает характерный звук. Наконец дверь открывается, и я жду, пока она захлопнется. Наконец, освобождение.

После, не желая задерживаться в комнате для мальчиков и встречаться с другими незнакомцами, я быстро мою руки, глотаю таблетки от головной боли и проверяю волосы и зубы. Смотрю время на телефоне. Осталась минута. Иду по короткому коридору и, прежде чем войти в Центр физиотерапии, делаю несколько глубоких вдохов для храбрости. За столом сидит блондинка-регистратор. Она с любопытством смотрит, как я подхожу.