– К концу года планирую собрать совет, где будут обсуждаться планы на ближайшие лет пять. Так что обещаю рассмотреть вашу просьбу со всей серьёзностью, – сказал на это ему лорд.

Рыжий усач же заметил, что за лордом, помимо него, пристально наблюдает ещё один посетитель трактира. Явно давненько сидящий здесь в углу голубоглазый блондин осторожно пил душистый травяной чай из чашки, едва касаясь тонкими губами узорчатого борта, словно напиток его был ещё слишком горячий. Перед ним на тарелке поблёскивали обглоданные косточки от индейки – остатки недешёвой трапезы господина.

Светло-зелёный плащ с застёжками в виде золотых птиц прикрывал кожаные наплечники дорогого синего камзола со сложным переплетением узоров на груди. Под правым плечом – фамильная брошь с изображением волчьего профиля. На шее же поблёскивал амулет в виде нефритовой оленьей головы с раскидистыми рогами.

Пряжка на поясе длинноволосого аристократа была под стать застёжкам плаща, а уж высокие декорированные сапоги и вовсе выглядели самым дорогим элементом костюма. Подобные в этих краях не смогла бы купить даже знать, что явно в посетителе выдавало человека неместного, отнюдь не завсегдатая таверны. Он делал вид, что глядит либо в мозаичное окно, либо перед собой, но сам то и дело косил взор своих ярко-голубых глаз направо, поглядывая и прислушиваясь к тому, что происходит.

Худощавое телосложение и отсутствие оружия при себе говорили о том, что аристократ сей не воин, не наёмник и либо беспросветно глуп, что пустился в путешествие без средств к самозащите, либо чрезвычайно храбр, что ничего не страшится в дороге. А быть может, были у него и свои тузы в рукаве. По крайней мере, колоду карт с улыбкой хитрого лиса своими тонкими, украшенными парой изящных колец, пальцами он неторопливо и элегантно вращал, словно заманивая к себе за стол игроков с целью тех разорить. Как яркий хищный цветок, ожидающий доверчивую и наивную жертву, притягивая сладостным ароматом и блестящими капельками смертоносно-клейкого нектара.

– А это ещё что за «красавица» такая выискалась? – поинтересовался с сарказмом в голосе Берн у трактирщика. – Я проспал, что ли, когда этот златовласый приехал?

– К полудню. Похож на чародея, ты не считаешь? Картишки раскидывал. Кому гадал, с кем просто играл. Всех обирал, в общем. Не беден. Уж теперь-то так точно. Попросил лучшее жаркое из индейки и сезонное овощное рагу. Спрашивал, нет ли раков… – ответил Ганс.

– Раков?! – рассмеялся Берн. – В Далкастре?! Ох уж эта аристократия… Хоть бы вместо ухода за волосами и игральных карт географическую выучила для начала эта златовласка. Откуда ж мы в наших краях ей раков возьмём! Это к лорду вон, в Аргус, крупный портовый город! Там, поди, и раки, и омары, и ракушки с жемчужинами, и алый бархат на паруса для элиты… – поглядел он в сторону Берлиса. – Нет, ему реально гном кружку продал за десяток медяков? – развернулся мужчина к хозяину заведения. – Тут или одно, или другое, сам знаешь. Либо лорд умом тронулся, хрусталь от стекла не отличая, либо этот низкорослик даже дерьмо с подошвы продать способен как лучшее удобрение для посевов… – перевёл усач взор на посиделки гнома с женщиной-кошкой.

Тот собеседнице что-то увлечённо рассказывал, угостил выпивкой, судя по протянутой кружке, а та скрестила руки на груди и только фыркала, периодически закатывая свои жёлтые глаза на серенькой мордочке, сочетавшей в себе как звериные, так и человеческие черты.

– Так, стало быть, вы тут проездом? Путешествуете? И что же такая красавица совсем одна? Без эскорта, без мужа? – дивился цверг.

– Ой, муж… Объелся груш. Говорю как-то ему, что вот как встречу настоящего принца, сразу же его заарканю. А он мне такой: Ты, что, меня бросишь? А я в ответ: Брыть, да сразу же! – рассмеялась цыганка. – Только не говорите ему, если увидите. Вдруг до сих пор меня ищет. Я-то сказала ему, что вышла воды принести. Он мне ещё такой: А вёдра где? А я ему: Я-то, брыть, откуда знаю, где твои вёдра? Где посеял, там и ищи. Он в ответ: «За водой-то без вёдер! Ну, а я ему: Ты меня ещё учить, брыть, вздумал, как мне воду домой тащить?» Ха-ха-ха! Славный малый. Бородатый такой, вечно с бутылкой в руке, даже если та давно опустела. На всё любил повторять: «У меня руки заняты!», ха-ха-ха. Не допросишься ничего сделать, ни помощи, ни ума.

– Не к лицу такой милой кошечке сквернословить, – отметил гном.

– Кошечке?! Да ты кого кошкой назвал? – нахмурилась, оскалилась и зашипела та, аж хвост трубой поднялся сзади из-под платья.

– Хей-хей, спокойно, красавица, – выставил ладони Аргон.– Я же любя, ласково. Ну, типа, «кисонька», не в смысле прям кисонька.

– Мы – фелины! Через «Е», смотри с птицами не попутай! – сверкала глазами собеседница.

– Спокойнее, сударыня, – призывал гном. – Давайте я вам сыграю на лютне что-нибудь романтическое? Сходите подышать свежим воздухом у окошка.

– Кошка?! – вновь оскалилась собеседница. – Опять начинается?!

Толстую входную дверь трактира в это время не без труда протолкнул внутрь длинноволосый юноша в военном кителе и кожаных перчатках. Он выглядел так, словно безнадёжно в пути отстал от своего господина. Почему-то Бёрн, оглянувшись и завидев его, сразу подумал, что это мальчишка – паж, оруженосец из свиты прибывшего аристократа. Не то Берлиса, не то того странного блондина в углу.

Однако же паренёк лет эдак четырнадцати с волосами оттенка хвои сел за ближайший столик, а вовсе не подошёл ни к кому из находящихся в трактире гостей. Даже не посмотрел в сторону лорда или странного картёжника. То ли обиду держал, то ли и вправду они были не знакомы. Посидев так какое-то время, юноша сообразил, что разносчиков и официантов здесь нет: не того уровня заведение, да и сам городок.

Надо бы подойти к стойке и что-нибудь заказать у трактирщика лично. Но сидящий в компании лесорубов Петрус, блондин-крепыш, решил подшутить над молодым гостем, который явно чем-то ему не понравился – то ли причёской, то ли длинной или даже необычным цветом волос – и подставил подножку. Споткнувшийся юноша еле ухватился за спинку ближайшего пустого стула. А потом, вскочив, едва не зашвырнул тем в обидчика.

Маленький, худенький, невесть как взяли в оруженосцы. Видать, за красивое личико, чтобы добивался хозяину лучших мест в подобных трактирах, подумалось покосившемуся на него Бернхарду, когда паренёк таки приблизился к стойке, читая доску с выжженным текстом меню.

Зато хозяйский короткий клинок при себе вон на поясе в клёпаных ножнах, подметил усач. Китель, как ему показалось, был такой, какой чаще носят юнги на флоте, нежели пажи рыцарей. Но за модой оглянувшийся на весь этот грохот Бернхард особо не следил и не знал всех тенденций в одежде нынешней знати и их придворных.

– Есть что-нибудь, что уже готово? – звонко поинтересовался мальчуган, доковыляв до трактирщика. – Чтобы не ждать. Я тороплюсь. Картошки печёной нет вот?

– Как же нет, готова, томится, – ответил хозяин заведения. – Полушка за картофелину и ещё полмонеты за добавку сливочного масла поверх.

– Ничего себе вершковое масло у них тут дешёвенькое! – поодаль проворчал изумившийся цверг-музыкант.

– Отличненько! – сверкая малиновым взором, облизнулся довольный мальчишка и хлопнул в ладоши. – А наёмники в городе есть?

– Типа этого? – кивнул трактирщик на Берна.

– Я уже занят, – ответил тот. – Один здесь? – удивился мужчина, оглядывая китель гостя.

– Почему один сразу? С конём! – гордо заявил зеленовласый паж.

Рыжий мужчина больше ничем у гостя не поинтересовался. Ему не было дела, кто он такой и откуда. Почему без сопровождения, без родных, без хозяина. Никаких отличительных гербов или брошей на наряде он не подметил, просто вернулся к осушению своей пинты светлого пива.

Когда паж расплатился и получил тарелку с крупной печёной картофелиной, в продольном разрезе которой вовсю таяло масло, и приборы, то направился вдоль левого края трактира. К столику, который как бы занял, когда только зашёл сюда. Там и сейчас было пусто. Уютное местечко на троих у первого же окна. Правда, сидеть там он, видимо, собрался в одиночку.