В ночную пору ни в двухэтажном небольшом особняке, ни на его крыльце, ни где-либо во дворе не горел свет. Не виднелось ни масляных фонарей, ни постаментов для свеч. Стало ясно, что хозяин поместья, скорее всего, отдыхает. Берн не слишком вдавался в его описание, так что не было толком ясно, пожилой это мужчина или же молодой, ведь именно он сейчас был капитаном городской стражи.

Ассоль подумала, но не произнесла вслух, что владелец дома может и вовсе сейчас быть где-нибудь на посту, а не здесь. Каменная изгородь на каждой колонне имела потёртые изваяния сов. Их изображения были и на незапертых воротах. Это всё же навело на мысль, что капитан сейчас у себя, но уже лёг спать.

В саду царил яблочный аромат. Плоды здесь не столько висели на ветках, сколько, уже чуть подгнившие, валялись на земле под деревьями. Переспелые, манящие насекомых, которых не вспугнуло даже прибытие незваных гостей, они были разбросаны всюду под кронами и на каком-то расстоянии от них, куда только могли откатиться при своём падении.

На окнах первого этажа виднелись металлические решётки. На западе Империи это было частым явлением, потому как ураганные ветра могли крупным мусором повредить стёкла или же занести в дома невесть что: куски треснувшего корыта, воздушных змеев, сорванную с бельевых верёвок одежду…

Это не защищало от камушков и листвы, не препятствовало потокам влаги в сильный ливень, но всё же было эдакой частью местной культуры: декорированные прутья и перекладины. Заодно они неплохо защищали от воров, при этом в жаркие дни никак не мешали проветриванию помещения.

Разве что со стороны солнца металл часто нагревался, и прикасаться ко всем этим жердям не следовало даже какое-то время в сумерках, после заката. Но сейчас это уже не имело значения. Да и компания гостей влезать через окна всё равно явно не собиралась.

– Ну, вы – к своему другу, а мы поскакали за лордом, – заявил Вильгельм в форме коня, не собираясь присоединяться к Ассоль и Бернхарду.

– Это с чего вдруг?! – возмутился гном и пнул скакуна по бокам пятками. – Тпру-у-у! Стой давай, молотом Тора тебя по голове! Я этого усатого нанял себе в охранники, а ты меня везти из города удумал?

– Я тебя вообще возить не намерен, – взбрыкнул возмутившийся конь, но вовремя остановился. – Если б не дама, лежал бы ты уже с отметиной копыта на морде! Прошу прощения за свой таскарский.

– Эй, зверинец, – обернулся к нему Берн. – Угомонись, красавица златовласая наша. Мы же видели, по какой дороге лорд уехал. Оттуда дорога одна, к побережью реки, в главный город региона. Он помчался домой, в Аргус. Никуда от тебя твой суженый-ряженый не денется.

– И вправду, может, всем нам лучше двигаться вместе? – проговорила Шанти, чувствуя себя явно более спокойно и защищённо в большой компании.

Ассоль и Берн спешились, девушка привязала свою лошадь к изгороди веранды. Вскоре со спины Вильгельма спрыгнули гном и цыганка, а тот принял свой естественный вид светловолосого мужчины в тёмной накидке, сбросив с себя всю поклажу на землю. Под возмущённые вопли гнома, пропущенные мимо ушей, голубым взором анимаг недоверчиво оглядел поместье: балконные выступы, декорированные колоннады, окна верхнего этажа и часть крыши, что виднелась отсюда.

– Идём, усатый-хвостатый, – махнул Аргон ему рукой.

– Господа! Господа и прекрасные дамы! Вы же не собрались будить здесь кого-то посреди ночи?! – скривил губы Вильгельм.

– Дело привычное, мало ли что в городе может произойти, – громко постучался во входную дверь Берн. – Тут либо одно, либо другое: или он уже спит, или просто седого Ставрида сейчас нет на месте.

– Вы точно со мной не хотите в Аргус? – уточнил анимаг у женщины-кошки.

– Душечка, – развернулась та, аккуратно взяв его руками за щёки, – неужто вы так сильно желаете нас покинуть? Давайте-ка я вам вот погадаю, например. Мой муж всегда любил это дело, а я никак не могла смерти ему нагадать, негодяю такому, – засмеялась Шанти.

– Где же он… – громче постучал Берн.

– Не заперто, – надавив на ручку двустворчатой двери, вслух подметила Ассоль, отворив правую створку.

– Конечно, не заперто. Я же говорю: он капитан стражи, в любой момент к нему могут нагрянуть стражники или простые жители, чтобы в город позвать, если что-то стряслось. Ему нельзя запираться, – пояснил Бернхард. – Но нельзя же вломиться, даже не предупредив, что мы здесь. Эй! – забарабанил он в дверной косяк. – Ставрид! Старик, ты дома? Впусти к себе путников, будь так добр. – прокричал он. – Спит уже, наверное, – обернулся рыжий мужчина к своим.

– И что? Вломимся в чужой дом, словно шайка воришек?! – изумился Вильгельм. – Вот это авантюра! – довольно ухмыльнулся он, похлопав рыжего по спине, как бы первым толкая к дверям.

– Была я во многих деревеньках, где вообще подобных особняков не сыскать, не считая ратуши, которая более-менее чем-то на такие дома похожа бывает: несколько этажей да множество комнат, – полушёпотом произнесла Шанти. – Канцелярии там всякие и тому подобное.

Так и не дождавшись ответа, кампания всё-таки прошагала внутрь. Первой наглой походкой вперёд ринулась Ассоль, открыв дверь пошире. За ней уже все остальные. Скромная прихожая встречала их вешалками с осенней одеждой: накидки, лёгкие курточки, плащ от дождя. Полка с несколькими шляпами, среди которых лежал плотный шлем.

– Ставрид? – позвал уже внутри дома Берн своего знакомого. – Эй, дружище! Ты дома?

В воцарившейся тишине компания двинулась дальше по коридору. Было слышно лишь пение сверчков да цикад. Шанти то и дело, почти не глядя на вещи, тянула в карман всякую мелочь: мелкие статуэтки лягушек и сов, грифели, ложки с обеденного стола. Аргон тут же лез рукой туда и вынимал все эти предметы назад, возвращая на место.

Со второго этажа донеслись какое-то шипение и клёкот, будто в дом сквозь незапертую форточку пробралась какое-то птица. Путники же огляделись вокруг, посмотрели и в гостиной, где цыганка едва не умыкнула пепельницу, а анимаг странным изгибом обогнул пространство камина, словно обходил какое-то страшное дикое животное близ заграждения.

– А… – раздалось откуда-то сверху, со второго этажа.

Звук напоминал не то вздох, не то стон, не то сдавленный крик. А потом раздался крепкий удар, как будто мешок картошки вдруг на пол уронили. Берн рванул вперёд первым, так как лучше всех знал здание и спешно взбирался по ступеням широкой многоступенчатой лестницы. Остальные спешили следом, и только Аргон хватал всех сзади за курточки да за локотки, притормаживая.

– Ну, куда вы?! Да погодите! Не слышите голос? Человек стонет, может, он с женщиной там! Грешно подглядывать! Вотан накажет! – грозил он всем пальцем, хотя никто на него даже не оборачивался.

Вбежав в коридор второго этажа, все, вытаращив глаза, застыли на месте, обнаружив весьма пугающую картину. Мужчина с короткой седеющей бородой, на вид по возрасту близившийся к своему шестому десятку, весь в крови и побоях, был пригвождён крепко к стене худощавым созданием в чёрных обносках.

Ноги существа были изогнуты коленями назад, соскребая крючковатыми когтями стружку с половых досок. Торс был покрыт прилегающими пластинами переливающейся металлической брони с сине-зелёным отливом. У него имелось четыре тонкие пятипалые руки: две обычных, растущих из плеч, как положено, и ещё две на спине где-то из области близ лопаток, но самым пугающим был вид из-под капюшона.

Оттуда, когда нечто повернулось на нежданных гостей, «взирала» лишённая черт лица зеркальная поверхность, в отражении которой вся компания могла видеть себя. Одна из рук крепко держала изувеченного хозяина дома прижатым к стене – именно этот хлопок от удара спиной об каменную кладку снизу все и услышали. Другие лапы создания обшаривали тело окровавленного мужчины, словно что-то искали.

– Вот это номер! – обомлел, вытаращив глаза и раскрыв рот, Вильгельм.

– Какого ж Фенрира здесь происходит! Ёрмунганд меня поглоти! Что это за драугр такой?! – изумился гном, чуть попятившись, чтобы, с одной стороны, быть позади всех, под защитой, а с другой – быть ближе всех к лестнице, чтобы первым же дать дёру.