— Врачи не помогут.

— Эти помогут. Но то, что ты увидишь, это будет секрет. Хорошо?

Кивок.

И деловитое:

— Малых поднимать?

— Я… — женщина вдруг затрясла головой и, схватившись за неё руками, пробормотала: — Боже мой… Боже… я и вправду… надо идти… надо… он найдёт. Здесь — найдёт.

— Не найдёт, — соврал Гремислав. — А если и найдёт, то ко мне не сунется.

— Почему? — девочка смотрела очень внимательно. А ведь и она… дети куда чувствительнее взрослых, и некромантов стараются обходить стороной.

— Потому что меня побоится.

— У него знакомства.

— У меня тоже, — Гремислав потёр переносицу. — Но это не важно. Сейчас вернется Катерина…

— А вы… кто? — рассеянность во взгляде женщины сменилась подозрительностью.

— Это тетин Катин жених, — ответила за Гремислава девочка. — И этот сюда приходил. И ты собиралась к нему выйти. А он вот не дал.

— Он приходил, — шепнула Катерина, глядя на детей, которые заполнили кухню. Они сидели спокойно и так же спокойно ели булку, запивая молоком. Булку и молоко принесла соседка, она же сунула Гремиславу пакет с травами.

Удача.

И мир, похоже, куда интересней, чем им всем представлялось. Встретить не только нежить, но и первородную…

— Знаю. Ощутил.

— Но почему-то остановился. Это ты что-то сделал? С солью?

— С солью, рунами и листьями.

— Моя соседка — эльф. На пенсии. Оказывается.

— Первородная, — поправил Гремислав шёпотом.

— А у эльфов бывает пенсия?

— Не уверен. Они крайне неохотно о себе рассказывают. Но знаю, что по достижении определённого возраста они уходят. Куда…

— Она не похожа на эльфийку, — Катерина открыла шкаф и вытаскивала одну вещь за другой. — Совершенно…

— Есть и такое.

— Значит, ты можешь сделать так, чтобы Мирон… его прямо перекосило всего.

— Я его убью.

Катерина вздрогнула.

— Он нежить, — спокойно сказал Гремислав. — Да, очень похожая на человека. Фактически занимающая место человека… кстати, один из признаков высшей нежити. Она часто похожа или даже неотличима от человека… так вот. Он нежить. И согласно Кодексу, я не имею права оставить его здесь, среди людей.

— Он… он… знаешь… странно признаваться, но я и сама подумывала решить проблему… так вот. Нанять кого-то… хотя понятия не имею, где именно ищут наёмных убийц…

— Обычные не справятся. Тварь только выглядит как человек, но она много крепче, особенно старая. Если вначале жорника ещё можно убить, скажем, отрезавши голову или сжечь вот, то чем больше сил он выпивает, тем более серьёзным противником становится. Сейчас он вполне отрастит себе другую голову. Или прирастит эту… у нежити много преимуществ.

— А он… не сбежит? Если понял…

— Понял, безусловно, — Гремислав принял потрёпанного вида шубейку. — И не сбежит. Рад бы, но… нежить очень статична. Ей сложно менять привычки. Да и метка на твоей сестре стоит. Он почти поглотил её, а тут вот отобрали.

— Настя…

— Наши целители снимут и метку, и в целом присмотрят. Но увезти отсюда стоит. Твоя соседка права. Это место крайне неудобно. А вот там, где дом, там вполне можно укрыться.

— Ясно. Твою ж… вещей куча, а детей одеть не во что! Насть, глянь, я твою шубу нашла. Помнишь, с мамой её выбирали! — крикнула Катерина громко, а потом добавила чуть тише: — Она почти все вещи тут оставила. Ей Мирон новые купил… и шубу тоже. Соболью. Только видела я её лишь раз или два… а тут вот… Примерь. Вот так… девочки, собираемся.

Из города выбрались.

Почти.

В какой-то момент всё стало восприниматься отдельными картинками. Вот дети одеваются. Быстро и без обычной детской суеты. Ни смеха. Ни возни. Ни толкотни. Как будто даже не дети, а маленькие куколки, которые делают то, что нужно хозяину.

Вот Настя накидывает шубу и гладит мех. Выражение лица её становится мечтательным.

И она усилием воли стряхивает эту мечтательность.

Быстрый спуск. Почти побег.

Машина.

Настасья с детьми забираются на заднее сиденье. И молча. Даже двухлетняя Оленька жмётся к маме, но не произносит ни звука.

В тишине мотор ревёт громко, и машина выползает со двора. Собственное сердце Катерины ухает в груди, каждый раз будто в яму падает. И тоже страшно. Очень. Страх иррациональный, но Катерина справляется. Даром что ли столько лет училась. Она заставляет себя сосредоточиться на дороге.

И мысли подчиняет всецело именно этому — выбраться.

Со двора.

На улицу.

На проспект.

Большая цель разделяется на малые, понятные. И каждая осваивается в свою очередь. И вот уже Заводской микрорайон, за которым спасительная трасса. Катерина даже выдохнула, но…

Патруль ДПС.

И взмах жезла, приказывающий остановиться.

Твою же ж… и что делать? Не подчиниться? И дальше что? Устроить гонки? Не стоит обольщаться. И машина у Катерины не так хороша, чтобы гонять, и водитель она не из лучших. И всё может закончится куда как хуже.

— Это… он… — Настя ожила. — Он… позвонил.

— Сиди, — велела Катерина, отстёгиваясь. — Пусть звонит. Мне тоже будет, кому позвонить. Доброго дня. Что-то случилось?

Она с трудом, но натянула улыбку.

— Доброго, — сказал инспектор, представившись. — У вас в машине кто?

— Жених.

Мелькнула мысль, а есть ли у Гремислава документы. Катерина вот не удивится, если есть. Судя по всему, пришельцы родной её мир давно уже обжили. А значит, и документы для них не проблема.

— И сестра с детьми. В гости. Какие-то проблемы?

Он явно чувствовал себя неловко. И оборачивался, точно ждал кого-то.

И мусолил права.

Проверял багажник.

Заглядывал в салон. А потом просто убрался вместе с правами Катерины. И она сразу подумала, что плевать на права, надо ехать, только…

Серая точка.

Черная точка.

И еще одна. Спортивная машина низкой посадки и пара джипов, следовавших за ней.

Из спортивной машины выбрался человек в стильном деловом костюме. Папочка в руках. Очочки.

— Доброго дня, — он широко улыбнулся и руку протянул, которую Катерина не стала пожимать. И господин не удивился. — Катерина Андреевна Носовская?

— Я.

— Алексей. Алексей Петрович, но можно по имени… Алексей… думаю, имело место некоторое недопонимание, произошедшее между вами и моим клиентом.

Мироном?

— Пойдёмте… отойдём в стороночку… — Алексей подхватил Катерину под локоток. — Нам ведь не нужно, чтоб посторонние люди оказались в курсе дел, которые их не касаются.

— А кого касаются? И это ваши дела… если со стороны ГАИ ко мне претензий нет, то я бы поехала. Нам в деревню надо.

А вот хватка у адвоката жёсткая.

И улыбка недобрая.

— Не спешите, Катерина Андреевна… понимаю, вы беспокоитесь о сестре. Но и мой клиент волнуется за супругу… за её душевное здоровье. Вы ведь знаете, что она нездорова? Или нет… он скрывал. Это нехорошо, но тоже можно понять. Кому хочется признать, что его возлюбленная… как бы сказать…

— Моя сестра совершенно нормальна.

— А вот заключение врача…

— Я сама врач, — спокойно ответила Катерина, вперившись взглядом в ясные честные глаза адвоката. — Психиатр.

— Тогда вы должны осознавать, сколь опасно оставлять детей рядом с психически нестабильной женщиной…

— Заключение, — Катерина протянула руку.

— Пожалуйста, — в папочке оно нашлось. — Ваша сестра давно находится под наблюдением…

— Хреново её наблюдают, я посмотрю. Вон, до истощения довели. А может, это специально было сделано? — заключение она взяла. — К слову, я буду настаивать на повторном обследовании. Комиссией…

— Ваше право, но дети…

— Родительских прав она не лишена?

И по лицу поняла, что нет.

— Это… дело времени.

— Вот когда сделаете, тогда и будете вякать.

— Вы очень несдержанны. Мой клиент меж тем готов… пойти навстречу… не выдвигать обвинений в похищении…