— Кого?

— Своей жены. И детей.

— Дети находятся с матерью. Мать, пусть под наблюдением, но дееспособна, верно?

— Временно. Как раз сейчас…

— Идите на хрен, — Катерина выдернула руку. — И только попробуйте мне помешать…

— Вам ведь некуда бежать, — в руке Алексея Петровича волшебным образом появился телефон. — Поверьте… я ведь не один явился. Мой клиент изначально охарактеризовал вас как человека упрямого и не склонного к компромиссам…

Он демонстративно поднёс трубку.

— Выходите…

И ухватив Катерину за плечи развернул к дороге:

— Вы же видите, мой клиент озаботился сопровождением. Хотя и не желает обострять ситуацию настолько.

Надо было гнать.

Плевать на машину, на способности. Просто гнать и надеяться на лучшее. Глядишь, и повезло бы.

— Вы не имеете права…

— Отнюдь. Мы, конечно, не можем принудить вашу сестру вернуться к любящему супругу… она женщина взрослая, сама решает, с кем ей оставаться…

Из машин выбирались люди.

Раз.

И два. И три. И пять… и не справится. Она бы с одним не справилась. А с этими вот…

— Но дети… дети — это совсем другое… тем более, что большей частью это чужие дети, которых ваша сестра просто взяла и увезла от отца.

— Если вы не уберете руки, — вежливый и спокойный до крайности тон Гремислава вывел Катерину из шокового состояния. — Мне придётся их сломать.

— Угрожать мне — крайне…

Гремислав молча ухватил адвоката за шиворот и поднял. Так вот… просто взял и поднял.

— Также мне крайне неприятно убивать людей. Это дурно отражается на моей душе и пути, однако в ряде случаев кодекс допускает и убийство.

— Эй ты… отпусти его!

Охрана, до того двигавшаяся неспешно, вальяжно, с осознанием, что деваться Катерине некуда, перешла на бег.

— Стрелять буду! — заорал кто-то.

И Катерина, закрыв глаза, пожелала оказаться где-нибудь далеко-далеко…

Ожила рация…

— Уезжай, — Гремислав рукой задвинул Катерину за спину. — Садись в свою повозку. Уезжай. Соседний дом. Там ждут целители.

— А…

— Вам не скрыться! — взвизгнул адвокат за мгновенье до того, как отправиться в полёт. Его Гремислав просто-напросто швырнул в охранников.

И Катерина решилась.

Она рванула к машине.

Только…

— Стой, тварь! — один из охранников выскочил перед ней. — Руки…

— Настя! Газуй… дача… Ленкина дача.

Чтоб вас… Настя не в состоянии пошевелиться. И никто. И…

Додумать она не успела.

Рёв мотора заставил обернуться и её, и охранника. Гаишник ещё в начале разборок предпочёл убраться в машину. А спустя мгновенье рёв сменился визгом тормозов. Огромный чёрный джип занесло и чуть развернуло. От колёс остался широкий след. Мордой машина вломилась в бок спортивной, смяв её едва ли не пополам, но водителю на это было плевать. Распахнулась дверь и раздалось громогласное:

— Катерина Андреевна! Я вас спасу!

Чтоб тебя…

— Матвей…

— Можно без отчества!

Он вывалился из машины, роскошным ботинком зарядив в голову ближайшему охраннику.

— Сука! Порвались! — с восторгом выкрикнул он. — А я ему говорил, что штаны жмут! А он мне, мол, английское сукно, английское шитьё…

Огромный кулак вырубил второго. А третий, вдруг вскинул руки и попятился:

— Я не с ними, Матвей Семенович! Я так!

— Хрена с два это английское сукно… не про русскую душу.

Удар коленом пришёлся точно в переносицу согнувшемуся мужику, который от этого покачнулся и упал.

— Вы… — адвокат сумел подняться и перекатиться. — Вы действуете не по закону!

— Он вас обижает? — Матвей наклонился и, ухватив адвоката за галстук, потянул. — Сука… тебе кто разрешил моего психиатра обижать⁈

— Я…

Глаза Анатолия расширились. И появилось в них нечто этакое.

Узнавание?

Во всяком случае он вдруг захрипел.

Вытянул губы.

— Я не нарочно! — пискнул. — Я просто… пришёл… заказ… постоянный клиент! Я не знал, что это ваш… ваш… доктор!

— И невеста!

— А в морду? — осведомился Гремислав, выпуская сразу двоих охранников, которые молча и тихо упали в растоптанный снег.

— Мне? — Матвей повернулся.

И…

Вот оно.

Нет.

Быть того не может, но… вот оно.

Один лысый.

Второй с длинными волосами, стянутыми в косицу.

Матвей гладко выбрит. У Гремислава — короткая аккуратная борода. И черты лица правильные такие… благородные. А вот у Матвея нос был ломан и не раз, и теперь кривой. Шрам вот слева. И справа тоже. Ухо левое характерно смято…

Только всё одно похожи.

Настолько…

— Ты… ты говорил, что у тебя брат-близнец имелся? — вырвался совершенно неуместный несвоевременный вопрос.

— Имелся, — глядя на Матвея, произнёс Гремислав. — Только… его во младенчестве украли.

— Кать… — из машины осторожно выглянула Настя. Она как-то выползла, осторожно, точно не зная до конца, можно ли ей выходить, и вообще заговаривать. — Извини… просто… мне как-то… совсем нехорошо.

Она не побледнела — посерела, сделавшись даже какой-то прозрачною вдруг. И пальцы вцепились в дверцу машины.

— Детей… не отдавай ему детей.

И покачнувшись, попыталась удержаться на ногах, но начала заваливаться.

Катерина рванула к ней, только… она никогда не умела бегать быстро. И тут ещё споткнулась, растянулась в снегу, рухнув на лежащего человека.

А поднял её уже Гремислав.

Ровно затем, чтобы она увидела, как Матвей Сергеевич держит Настю на руках и глядит так, растерянно-растеряно.

— К врачу надо… да?

— Да, — Гремислав развернул Катерину к машине. — И быстрее. К нашему. Ваши не спасут. Ты вести сможешь? Я ещё не разобрался…

— Бросай, — Матвей направился к своей машине. — Моя быстрее и помощнее. Точно не застрянет. Ехать куда? В это ваше… Садовое?

— Откуда…

— Вы, Катерина Андреевна, пятый врач, к которому я обратился… предыдущие четыре — полное дерьмо. Неужели думаете, что я за своим помогающим врачом присматривать не стану. Вы ж слабая. О вас заботиться надо.

Настю он уложил на переднее сиденье.

— Ну? Ехать куда?

И Катерина назвала адрес.

Это было странно. Нет, не то, что Гремислав оказался на заднем сиденье очередной механической повозки. И не то, что на руках его оказалась пара детишек, которые не пытались заорать со страху и попыток убежать не делали. Наоборот, тонкие пальцы вцепились в рубаху, а светлая головёнка и вовсе удобно на плече устроилась. И Гремислав боялся шелохнуться, чтобы не спугнуть этот детский сон.

И другие только поглядывали, но…

Возможно, дело в чужой силе, с которой он так и не освоился. И которая явно подавляет гнетущую ауру некроманта. А возможно, дело в том, что они довольно существовали рядом с нежитью, вот и привыкли.

Но странным было другое.

Человек, который крутил огромный руль и матерился, время от времени поглядывая на хрупкую женщину. В женщине ещё теплилась искра жизни, но слабая. И печать тварь активировала. Решила, что если не доберётся так, то хоть на расстоянии убьёт?

Дерьмо.

Ведь может и убить.

Гремислав осторожно потянулся вперёд и накрыл голову женщины.

— Чего? — дёрнулся тот, который… никак не мог быть братом Гремислава.

— Он из неё силы тянет. Я перекрою печать.

Ощущение, что руку в кипяток сунул. И да, теперь энергия целителей ощущалась, чуждая, мешающая. Она жгла изнутри, и оживала память ран. Затянулись?

Так и раскрыться могут.

Это недолго.

Это случалось уже.

Целители некромантов потому и не любят, что пациенты из них на диво неудобные получаются. Гремислав стиснул зубы.

Нет уж.

Не позволит.

— Прибавить? — Матвей, не дожидаясь ответа, что-то сделал, отчего Гремислава почти опрокинуло на спину. Да и не только его.

Катерина успела удержать детей. И явно собиралась сказать что-то.

Надо бы отцу написать.

И матери.

Елизару, чтобы, если Гремислав не вытянет, тварь изничтожил. И в принципе разобраться с делом помог, потому что не может это быть совпадением.