Так, опять я завис. Хорошо, что дел не бросил. Оделся в удобную походную экипировку, тепло и неброско. Вдруг отвод глаз слетит? Должен выглядеть прилично и при этом не раскрывать себя как высокородного аристократа.

Внимательно ещё раз перечитал описание плетения. Значит, оно не действует на того, кто знает, что я рядом, меня увидит тот, кого я чувствительно задену — насколько чувствительно? — да пёс его ведает, тут не уточняется — и те, кто услышат произносимые мною слова или издаваемые звуки тела, ну, это, как я понял, когда засмеюсь, закашляюсь или громко испорчу воздух.

А если в животе заурчит? Непонятно. В общем-то одной из целей моей сегодняшней самоволки как раз является экспериментальное определение сильных и слабых сторон этого чудесного во всех смыслах заклинания.

И завершающая ложка дёгтя — под отводом глаз меня увидят те, против кого я начну создавать магическую атаку. Плохо, но ладно хоть так. Зато с наложением на себя этого плетения управился очень быстро.

Где мой алмазик прослушки? Вот он. Сегодня хочу его установить направленным на обратную сторону дворца. Местоположение королевской опочивальни благодаря вице-канцлеру я знаю, надеюсь, не ошибусь.

Жаль, что нет магических ретрансляторов, придётся время от времени навещать своего магического шпиона и считывать информацию. Алмаз настолько твёрдый и чистый — спасибо прекрасной герцогине Марии, не пожалела для меня — он может непрерывно записывать пару-тройку-четверо суток в зависимости от интенсивности разговоров. Больше вряд ли, хотя не помешает проверить.

На одной из башен королевского дворца, на крыше ратуши и на куполе главного храма, того, где прелатом мой дядя Курт, вразнобой бьют куранты. Мне считать удары не нужно, я и так понимаю, что восемь утра, то есть, примерно около десяти по земному.

Как было приказано, Эрик постучался ко мне в это назначенное время, и ровно с последним ударом дворцовых курантов. Исполнителен.

— Говорю же, к нему нельзя! — Юлька пыталась защитить вход в мою спальню своей худенькой фигуркой.

Да куда там, сержант легко убрал её в сторону, вошёл и закрыл перед её носом дверь.

— Ваше преподобие…

Он меня отлично видит, потому что целенаправленно выискал глазами.

— Я же сказал мне не мешать! — громко и зло прерываю его. — Мне нужно пять — слышишь⁈ — пять часов сосредоточения! Чтобы никто не мешал! — подмигиваю с улыбкой и машу рукой, выходи. — Если по чьей-то вине у меня сорвётся плетение, отошлю к свиньям обратно в Неллер!

— Извините, милорд. — кивает он и выходит, я следую за ним и проскальзываю в коридор, где замерли нахмуренные Юлька с Ангелиной и Сергий. — Ух, зря туда сунулся. — плотно закрыв дверь, доверительно в полголоса сообщает Эрик девушкам. — Он там что-то магичит.

— А мы тебя предупреждали. — злорадно улыбнулась Ангелина.

Пять часов я озвучил с большим запасом. Так-то собираюсь погулять часа три или четыре. Для первого раза, думаю, будет достаточно. Но заложился на всякие непредвиденные обстоятельства.

Нет, правда, здорово, когда стоишь от ребят на расстоянии вытянутой руки, а они даже не догадываются о твоём присутствии. Вот где сказка стала былью, а вместо сердца пламенный мотор.

У выхода из моих апартаментов на лестнице, ведущей в столовый зал, дежурят двое караульных.

— Виктор, Косой, его преподобие занят магией и сильно не в духе. Не вздумайте кого-нибудь к нему пропустить. — предупреждает их Эрик.

Я вышел на площадку вместе с ним и стою рядом, парни меня совсем не замечают. В описании не сказано ничего, что случилось бы, откройся дверь будто бы сама собой, но, уверен, в этом случае мне оставаться не обнаруженным никак бы не получилось. В следующий раз как-нибудь надо будет поэкспериментировать и в этой теме, и в вопросе, насколько сильным должно быть касание, чтобы тот, кого я задел, увидел меня рядом с собой.

— Мы слышали, сержант. — усмехнулся Косой. — Даже сюда долетало, как он на тебя кричал. Никого не пустим.

Мой сопровождающий хлопнул гвардейца по плечу и пошёл вниз. Решение взять с собой сержанта полностью себя оправдывало не только в плане безопасности, но и для обеспечения эффективности наложенного заклинания. В одиночку ходить под плетением отвода глаз будет крайне затруднительно.

Между этажами Эрик спросил:

— Решили уже, куда мы направимся?

— Ты бы не разговаривал сам с собой. Так это сейчас со стороны выглядит.

— Я понимаю, милорд. Но здесь же никого нет.

— Всё равно. Вдруг кого-то не заметишь? Говорить буду только я, и то, лишь если никто не услышит. Выходим и идём пока на дворцовую.

Мы спокойно прошли через зал на выход, Эрик махнул рукой четвёрке моих гвардейцев, расположившихся за столом в центре полупустого зала, но вступать с ними в разговор не стал. Ребята первую половину ночи дежурили у обоих входов ко мне — с улицы и изнутри гостиницы — поздно встали, потому и завтрак у них так задержался.

На крыльце оценил обстановку и понял, что не задевать иногда кого-то из прохожих, ну никак не получится, хорошо бы хоть под лошадь или повозку не попасть, народу тьма тьмущая.

Давно заметил, что, при всём почтении к моему родному городу, Неллер в сравнении с Рансбуром глухая провинция. Тут всего много-много больше, всё как-то монументальней и контрастней — богатое богаче, бедное беднее. Таких великолепных зданий и в таком количестве в Неллере нет, но и такую отчаянную нищету как на окраинах и в предместьях Рансбура у нас редко встретишь.

Всё же правильно я придумал узнать столицу Кранца получше и со всех сторон, не хуже родного города. Чтобы принимать правильные и взвешенные решения, необходимо знать жизнь и людей во всём их многообразии.

— Помедленней немного. — говорю сержанту, пристроившись ему в кильватер.

Умышленно задел локтем локоть встречного паренька, как ишак нагруженного на плечи огромным тюком чего-то мягкого. Проверяю его реакцию. Никакой, прошёл дальше. Отлично!

Понятно, если бы он обернулся посмотреть толкнувшего, то увидел меня, а так не обратил внимания, что столкновения не должно было быть.

Повторил свои действия ещё дважды — с тёткой, таскавшей за волосы уронившую корзину молодую рабыню, и с пожилым приказчиком, руководившим разгрузкой бочек из телеги. Результат был аналогичный первому.

Надо ещё кое-что проверить. Мы уже вышли на край дворцовой площади, где идёт бойкая торговля всем чем попало, и пошли мимо рядов прилавков.

— Эрик, остановись у пирожков. — командую сержанту.

Тот сделал шаг в сторону навеса, грубо оттолкнув беззубого старика-попрошайку, и посмотрел на горы сдобы, выложенной домотканого полотна, выполняющего роль скатерти.

— Бери, солдат. — предложила не разбирающаяся в знаках воинского различия полная румяная тётка в пуховом платке, наброшенном поверх плотного шерстяного платья до пят. — Ещё горячие. С мясом по четыре зольда, с тушёной капустой по два.

— С яблоками или сливой есть? — спрашиваю.

Женщина вздрогнула, внезапно увидев меня перед собой, наморщила лоб, чуть тряхнула головой, но шума и крика не подняла. Что ж, неплохо, видимо списала моё неожиданное возникновение перед ней на свою невнимательность.

— С черешней. — ответила несколько растеряно. — Тоже по четыре.

— Ничего себе. — искренне удивляюсь. — Как за мясные. Чего так дорого-то, уважаемая?

— Не сезон, юноша. — хохотнула, придя уже в норму, торговка. — Приходи летом, будет по два зольда.

— Ладно. — легко соглашаюсь. — Давай один с черешней. — лезу в карман куртки, хмурюсь и прошу Эрика. — Купи, я потом отдам.

Булочница рассмеялась:

— Кошелёк забыл? Такой молодой, а рассеянный.

Угу. С улицы Бассеянной. Не кошелёк я забыл, он-то при мне, а мозги включить. Привык жить как при коммунизме, когда за меня по мелочам постоянно расплачивается Сергий, которому выделяю по недельно деньги на такие расходы. При себе я тоже имею, только в моём кошельке самая мелкая номиналом — это большие размерами серебряные монеты в пять драхм. А мешочек с мелочью, которую мне наменяли для швыряния милостыни, я в гостинице оставил. Молодец, что тут скажешь.