— Да хоть Кости, хоть Феди, мне плевать, — скривился Гомнецов, тогда как Художник продолжил хохотать. — Хотя ладно, так и быть, не буду его трогать. Правда ведь, на задание скоро.

Он развернулся и ушел прочь, а Художник подошел к технику и похлопал того по плечу.

— Не тушуйся так, ты ведь прав, — поддержал он паренька. — Запасной бак, и правда, на таком задании лишний, ты всё сделал правильно.

— Правда? Я просто подумал, что как раз разгрузится хвостовая часть, и это хорошо скажется на скорости вертикального руления.

— Всё верно, — кивнул Художник. — А Гомнецов просто идиот, не обращай на него внимание.

Художник наконец нашел себе благодарного слушателя, так что они вместе пошли осматривать самолет и общаться на тему технических тонкостей этой модели.

А паренек оказался действительно грамотным техником. Он сам, в свободное время от службы, изучает информацию о новых моделях, иногда напрашивается к коллегам из соседних ангаров, чтобы посмотреть вживую, как обслуживать другие самолеты и вертолеты.

— Слушай, Гоша, ну у тебя знаний уже хватает, чтобы стать пилотом, — усмехнулся Художник. Ведь паренек окончательно разошелся и стал вываливать всю известную ему информацию. Бедолаге, видимо, тоже не с кем было поговорить.

— Эх… Пилотом… — грустно вздохнул тот. — Об этом мне пока только мечтать. Хотя я всю жизнь мечтаю о небе. Но когда-нибудь обязательно добьюсь своего!

Гоша, сколько себя помнит, всегда был невзрачным и нелюдимым. Ему с детства нравилась воздушная техника, но окружающие и родственники лишь подшучивали над ним. Мол, ты такой нюня, такой нерешительный и слабый, что тебе даже по земле ходить — и то хорошо. Все были уверены, что он никогда не добьется успеха.

Но паренек лишь внешне выглядит нерешительным. На самом деле, он обладает редкими чертами характера и способен мужественно идти к своей цели, невзирая на трудности, что неминуемо встречаются на пути.

Вот он и решил доказать всем, что даже такой невзрачный паренек, как он, способен на многое.

— Правда, меня пока даже на обучение не берут, — честно признался Гоша. — Ведь со здоровьем у меня тоже так себе, по правда говоря. Не могу даже медкомиссию пройти.

Здоровье — это очень важно для пилота. Ведь если управлять боевой техникой, нередко приходится терпеть серьезные перегрузки. Стоит ли говорить, что далеко не каждая модель оборудована автопилотом, который бережно вернет тебя на базу в случае потери сознания?

Пока они сидели и мирно беседовали, в ангаре начали собираться люди. Бойцы стали загружать экипировку в самолет, да и тот пилот тоже появился, всё также будучи в скверном расположении духа.

— Нет! Я сразу сказал, нет! — кричал он. — Не полечу я!

— Да с чего ты подумал, что можешь принимать такие решения? — проорал в ответ командир. — Твоя задача — доставить нас до точки высадки, а там уже хоть сколько можешь ныть.

— Мне этот мелкий ублюдок самолет сломал, так что я отказываюсь лететь. Сначала его под трибунал отдайте, самолет на капитальный ремонт, тогда и подумаю, — скрестил руки на груди пилот, понимая, что замену ему всё равно не найти. — Если так надо, пешком идите, тут недалеко.

— У нас уже группа собрана и на месте надо быть не позже, чем через час! — прорычал командир.

— Ну так нечего было подпускать всяких криворуких к технике, — развел руками Гомнецов. — Всё теперь, придется ждать.

— Но это очень важное задание, придурок ты упертый! Как ты не понимаешь? Мы нового пилота прямо сейчас не найдем!

— Почему же? — Художник подошел к командиру отряда. — Я могу вас прокатить, — пожал он плечами.

— Гм… — задумался тот. — Ты же пилот из группы Первого, верно? — уточнил он, а Художник утвердительно кивнул. — Отлично! А ты, Гомнецов, можешь снимать свою пилотку и брать в руки автомат. Я добьюсь, чтобы тебя в пехоту перевели, уж поверь.

Тот еще что-то орал, но его уже никто не слушал. Бойцы спешили как можно скорее погрузить в самолет все необходимое, командир носился и раздавал указания.

— Кстати, мне нужен помощник, — вспомнил вдруг Художник. — Я бы хотел взять с собой Гошу в качестве второго пилота. Вы же не против?

— А у него разве есть сертификат? — нахмурился командир. — Без бумажки сам понимаешь, я его взять не мог, — Художник вздрогнул, услышав это слово. Ведь в прошлый раз он сам назвал летный сертификат «бумажкой». И за это его хорошенько отхлестала этим самым сертификатом Ирина, требуя уважительного отношения к важнейшему документу для любого пилота. — Всё-таки вылет не учебный, а очень даже тяжелый и серьезный.

— Командир, ну ты шутишь, что ли? — мимо проходил один из бойцов. — Это же Художник!

— Но сертификат… — замялся тот.

— Сейчас я Косте позвоню, может он что-то придумает, — Художник нажал пару кнопок на своем наручном компьютере и приложил его к уху. — Костя, я тут на задание решил слетать по-быстрому. Так вот, хотел взять себе техника в качестве второго пилота. Но у него сертификата нет, потому не пускают. Ага… Понял, сейчас! — он протянул средство связи командиру отряда, а тот приложил его к уху.

— Константин? Ага… Понял… Принял! — кивнул мужчина, после чего завершил звонок. — Ну всё, вопрос решили. Только смотри, чтобы пацан не чудил, задание всё-таки серьезное.

Художник подмигнул Гоше, и вместе они направились в кабину, где стали проверять все системы, запускать двигатели и проводить все необходимые манипуляции.

Вскоре машина выкатилась из ангара и направилась на взлетную полосу. А затем, набрав достаточно скорости, резко взмыла в небо. Полет проходил относительно спокойно и до точки оставалось совсем немного. И всё бы хорошо, но вскоре некоторые бойцы стали подшучивать над молодым. Они дружили с прежним пилотом этого самолета и потому хотели хоть как-то задеть наглого паренька. Нет, им хотелось бы задеть и Художника, но тут ситуация совсем другая. Над людьми из отряда Первого лучше не шутить, об этом все знают.

— Эй, Гоша! — крикнул кто-то из них. — Ты давай, не угробь нас! А то после такого техника и хвост может отвалиться! — они расхохотались, тогда как остальные лишь мотали головой.

— Художник, ты только своему карманному другу штурвал в руки не давай! А то он своими ручонками что-то сломает, и всё! Ха-ха!

Художник никак не реагировал на все эти подколки, тогда как паренек постепенно краснел и огонек в его глазах угасал. Он всю жизнь мечтал оказаться в кресле пилота, поднять машину в воздух и доставить бойцов до точки высадки. Поучаствовать в чем-то важном, настоящем. Но яркие краски первого полета омрачали все эти дебильные унизительные шутки.

— Вообще, вы хоть знаете протоколы десантирования? — крикнул другой боец. — Возможно, я и не специалист, но сажать техника в кресло младшего пилота — это грубое нарушение правил!

— Да, мою жизнь подвергают неоправданной опасности, я напишу жалобу на имя майора! — закивал второй. — И вообще, даже если без этого, нарушений протокола достаточно! — он открыл книжку и стал сверяться с пунктами, старательно выискивая нарушения. — Во! Техник обратился по громкой связи, не использовав заблаговременно специальный предупредительный световой сигнал! Нарушение? Нарушение! Что там еще…

Бойцы стали наперебой выискивать даже самые незначительные ошибки и сразу высказывать их. Тогда как Художник сидел, молчал, но постепенно начинал закипать.

— Минутная готовность! — скомандовал первый пилот и стал готовиться к десантированию группы. Он указал номера тех, кто сможет прыгнуть во время первого захода и те высадились совершенно штатно и без каких-либо проблем.

Люк закрылся, тогда как внутри самолета всё еще остались бойцы, которые весь полет подкалывали Гошу.

— Эй! — возмутились они. — А нам когда десантироваться?

— А вам… — Художник обернулся и они увидели его злобный оскал. — Активация протокола номер восемьдесят девять ноль четыре семьдесят шесть! Опасность сбития!

Пилот ловко защелкал многочисленными тумблерами и резко рванул на себя штурвал. Машина резко повернулась в воздухе и, резко взвыв турбинами, рванула вверх.