Люсьен показал девушке всё металлическое, звеневшее в его карманах, включая пачку сигарет, ключи от дома и машины, кошелек, пряжку ремня и завалявшуюся в кармане фольгу от жевательной резинки с двумя оставшимися подушечками мягкой мяты.

«Прошмонали и свободен», – подумал Люсьен, засовывая по карманам всё, что пришлось достать.

Осмотревшись в просторном зале, Люсьен ознакомился с расписанием. До прибытия рейса Нао оставалось сорок с лишним минут. Ожидалось, что рейс прибудет даже немного раньше расписания, это обнадеживало. Ждать, догонять и не догнать было бы совсем уж невыносимо.

Самолеты прилетали и улетали, пассажиры приходили и уходили из зала. Встречали удачно прилетевших друзей и родных. Обнимались, улыбались друг другу. Никакого волнения или вчерашней тоски и горя Люсьен не испытывал, даже бессонной ночи словно не было. «Жду Нао! Как будто троллейбус на остановке». – Искренне удивился Люсьен.

Приятный женский голос объявил, что рейс Нао совершил посадку. «Слава богу», – подумал Люсьен, занял более удачное место чуть левее выхода пассажиров, чтобы его сразу могла увидеть Нао, ну и он мог увидеть ее. Его слегка беспокоило, как себя нужно вести при встрече. То, что вести себя нужно естественно, он понимал, но как это естественно в данной ситуации? Так и не решив эту загадку, Люсьен положился на интуицию: «Там посмотрим».

Вскоре Нао написала в мессенджере:

– Сели. Проходим таможню.

– Отлично. Жду. – Написал в ответ Люсьен. И на этот раз ничего не почувствовал в душе, как бывало раньше. Сердце, случалось, замирало на мгновение или холодок пробегал по позвоночнику. Он столько раз встречал и провожал Нао, и каждый раз был словно последним, и ощущения были разными. А теперь вот ничего такого он не обнаружил. Тоже новое.

Никакого волнения он не испытывал, просто скользил глазами по людям, выходящим в зал. И вскоре увидел Нао! Она шла как нашкодивший в детском саду ребенок. Понимающий, что виноват. Но у него и другого выхода не было. А впереди ждут нелегкие объяснения. Были бы на полу аэропорта пустые банки, Нао бы их не злобно пинала по ходу движения – это было во всей ее походке. Она держала на лице такую слегка виноватую полуулыбку. Ничего такого она сама не чувствовала, но природу не обмануть, тело само двигалось, как понимало ситуацию.

Нао выглядела уставшей. "Видимо длительный перелет сказывается и разные часовые пояса",– подумал Люсьен. Никаких порхающих бабочек в животе, замирания сердца или ощущения, что вот-вот задохнешься от отсутствия воздуха, ничего такого, что он переживал раньше при виде Нао, он не почувствовал. Это было, что-то действительно новое.

Люсьен мог очень спокойно смотреть на неё. Нао не в парадной одежде, уставшая, с минимальным макияжем, никаких колец на пальцах. «Партнёр ей не муж, – решил Люсьен, – хотя какое это имеет значение?» Из всего, что можно называть украшениями, в красивых, «отточенных с любовью» (терминология Люсьена) ушках Нао сидели клипсы или серьги, издали он не мог понять, Swarovski. Он подумал, что серьги эти не к лицу Нао. Что-то чуждое увидел Люсьен в этом буйстве маленьких сверкающих стекляшек, в толпе этих наглых фальшивых бриллиантов, вцепившихся в ушки Нао. Люсьен знал вкусы Нао, она скорей обойдется вовсе без украшений, чем позарится на пошловатую побрякушку, даже если бы она состояла из алмазов. «Партнёр подарил, – решил Люсьен. – Вот и носит, чтобы не обижать. Сама она такое не могла купить даже под угрозой расстрела». Партнер шёл впереди, а Нао чуть позади. Не рядом. Нао специально немного отстала, чтобы не слишком смущать Люсьена при первой же встрече.

Люсьен всегда, можно сказать, по-старорежимному, пропускал Нао чуть вперёд и был рядом с ней. Так удобно помочь открыть дверь, поддержать на ледяном тротуаре, да мало ли какие преимущества давала такая позиция в «охране объекта любви», главное в которой – стремление мужчины ухаживать за своей женщиной, как если бы она была сделана из хрупкого хрусталя. Тут этого не было.

Нао заметила Люсьена, улыбнулась ему, думая: «Люсьен! Вот он стоит. Такой высокий. Мои клипсы от Swarovski ему расскажут больше, чем слова. Он всё поймёт».

Она надела эти клипсы, сделала приятное своему партнеру, который ей их подарил. Это способствовало тому, чтобы партнёр был более спокоен во время визита к бывшему. Для Люсьена это было послание: «Вот так изменилась моя жизнь, ты видишь, с кем я живу и на какие уступки новому партнеру я вынуждена идти. С тобой все было иначе, но ты должен меня понять. Это и есть жизнь, лирики в ней мало».

Люсьен, разумеется, не бросился обнимать Нао, а, как ему самому казалось, довольно глупо стоял на месте и улыбался. Он так и не решил, как себя вести. «Незнакомый мужик, который спит с моей любимой, и моя любимая с этим мужиком! Дать ему в лицо будет не совсем гостеприимно, учитывая, что он впервые в стране вечно зеленых помидор. Броситься к Нао, поднять ее над полом, схватив ниже талии, как я иногда делал раньше, тоже будет неправильно. Не хочу подставлять Нао. И слишком радоваться тоже не комильфо. Эта встреча в аэропорту равна поцелую Иуды в Гефсиманском саду!», – осенило вдруг Люсьена, но он тотчас отогнал эту шальную мысль.

Нао и Партнер подошли к Люсьену.

– Привет, – сказала обычное свое приветствие Нао.

– Привет. – Тут в сердце Люсьена что-то кольнуло, и теплота стала заливать его изнутри. – «Нао», – думал Люсьен, только ее имя было в его мыслях и ничего больше.

– Люсьен, – представила Нао Люсьена Партнеру и назвала какое-то имя Партнера, которое Люсьен мгновенно выбросил из головы. Они покивали друг другу и пожали руки. Люсьен мельком оценил внешность партнера и не нашел в нем чего-либо выдающегося: «Скорей круглое, чем продолговатое лицо, выбрит гладко, поджарый, небольшого роста, примерно с Нао, прозрачные глаза, нос правильный, похож слегка на нос самой Нао».

Нао словно смахнула с рукава пиджака Люсьена пылинку, хотя, как ему показалось, ей очень хотелось просто дотронуться до него. Люсьен опять вдруг захотел обнять эту хрупкую женщину, его Нао, поднять над полом и крепко прижать к себе, расцеловать ее всю со всей любовью и нежностью, но это было невозможно. Невозможно! Люсьен вспомнил старинный анекдот, заканчивавшийся фразой: «Неудобно будет перед партнером». Ему стало не то чтобы весело, но он улыбнулся. На правах встречающего он сказал:

– Туалет там, – и показал в сторону надписи WC. – Чай, кофе, булки там, – Люсьен махнул рукой в сторону кафе.

– Кофе. Пожалуй, можно, – ответила Нао.

Нао впервые за все годы их знакомства, это вдруг отчетливо пришло Люсьену на ум, оплатила покупку чашки эспрессо для себя и Люсьена, и, разумеется, Партнера, ему же достался и какой-то пирожок. Она сказала, что у Партнера диабет и ему нужно что-нибудь съесть. Люсьен от пирожка скромно отказался. «Заботится, – мелькнула в голове Люсьена мысль. – Женщина и должна проявлять интерес к проблемам своего мужчины. И этот мужчина не я. Хотя кофе дали, и спасибо, особенно учитывая, что ничего более чем эта чашечка эспрессо от Нао я не получил. Нет, нет, как-то она привезла бутылку вина. И… ну и всё. Да разве в этом дело! О чем это я. У меня нет ничего, абсолютно, что мне могло напоминать о моей Нао. Хотя и это неправда. Есть моя память, наполненная Нао до самых краев. Есть множество мест, где мы с ней бывали. Пили эспрессо. А еще много-много гостиниц, домов, дорог, лесов, и моя машина, всего и не упомнишь, где мы с ней занимались любовью. Не так и мало».

Втроем они пили эспрессо, о чем-то говорили. Говорили Нао и Люсьен, и делали это так, словно не было тут никакого Партнера. Партнер тем временем жевал с увлечением пирожок и ни бельмеса не понимая, улыбался. Только однажды он ответил на вопрос-заботу, заданный Нао:

– How do you feel?

– Хорошо, – ответил Партнер.

Кроме слова «хорошо», он, похоже, ничего не знал по-русски.

«Хорошо, – думал Люсьен, – что хорошо? С Нао хорошо? С Нао в постели действительно было хорошо». И как она сама когда-то давно сказала Люсьену: «Еще никто не жаловался». Как с Нао жить, Люсьен не знал, а спросить у Партнера через перевод Нао было бы не слишком мудро. Мысль спросить об этом у Партнера и попросить Нао перевести мелькнула в голове у Люсьена, но он решил не устраивать трагикомедию, а сыграть как можно корректней свою роль прислуги, обеспечивающей трансфер гостям Мегаполиса, выбросить всё это из головы и жить дальше, как можно подальше от Нао и ее Партнера.