– Но послушайте, милорд. На кудесника дважды нападали! – Белогрив, похоже, отчаялся.

– Кто? – Галахад заинтересовался и остановился у проема.

– Недовольные фермеры! – холодно ответил Угольгрив

– Недовольные чем?

– Мы вам сказали… Он другой.

– Судя по тому, что я видел, этот кудесник невероятно сильный в волшбе, и если на него кто-то нападет, участь будет незавидной.

– Вы отчасти правы, милорд, – согласился Белогрив. – Нападавшие после конфликта закрылись от всех в своих домах с жуткой чесоткой.

– О чем я и говорил, – Галахад уже собрался уйти.

– Милорд… Это кобылка!

Галахад удивился:

– Простите?

– Кудесник – кобылка! – повторил Угольгрив.

– Тогда зачем вы говорите о ней как о коне? – сердце рыцаря забилось чаще при воспоминаниях о той песне и мелодичном голосе.

– Потому что ведет она себя очень упрямо, как жеребец! – ответил Белогрив.

– Почему вы просите рыцаря этим заняться? – спросил Галахад все с тем же скепсисом.

– Мы не хотим сами прогонять ее! – ответил Угольгрив.

– Вы определитесь, чего именно хотите.

– Вы не поняли, милорд. Мы не хотим САМИ прогонять ее.

Сэр Рыжегрив только усмехнулся.

– Боюсь, я вам тут не помощник, господа.

– Вы отказываетесь помочь? – с печалью спросил Гарри Угольгрив.

– Долг рыцарей Ордена – служить, защищать и быть верными себе. А не прогонять кудесников-кобыл по чьей-то прихоти.

– Что ж, спасибо, что выслушали нас, – глухо отозвался Угольгрив.

– Прощайте, старейшины, да пусть земля ваша будет плодородной, – поклонился Галахад и вышел из дома.

Гарри Угольгрив вместе с Роджером допивали сидр.

– Он думает, мы негодяи! – возмутился Белогрив.

– Возможно, он прав.

– И что нам делать?

– Придется самим, – произнес Угольгрив.

А за окном разворачивалось невероятное действо. Небо вновь озарилось яркими красками, и несколько фигур, сотканных из света, поднимали вверх мечи.

– Вот еще одно представление, – Роджер Белогрив глотнул сидра, любуясь.

Сама чародейка стояла на торговой улице меж прилавков с тканями и фруктами. Белая грива, белая шкура, белый хвост и голубые глаза ярко светились под ночным небом. Вокруг собрались лошади, завороженно глядя на то, как она зажигает пространство взмахами старого плаща.

У большинства лошадей данное «покрывало», которое носила чародейка, вызывало противоречивые чувства. С одной стороны оно выглядело крайне нелепо. Коричневая ткань с золотыми узорами непонятной формы. Словом, старый драный ковер, а не плащ колдуна. Однако с другой точки зрения было что-то в этом плаще завораживающее.

И Помпея прекрасно чувствовала их эмоции. Она ощущала многое. Восхищение, удивление, подозрение, ненависть. Но посторонние мысли никак не отвлекали ее от творимого колдовства. Используя силу Плаща Атласа, она поднимала ворох магических искр в небо и зажигала их с помощью Аппо, прячущегося у нее под плащом. Голубому фениксу-фамильяру совершенно не по нраву было таиться в кармане плаща. Но противиться воле хозяйки – Помпеи Голуборогой – он не мог.

Вытворив еще несколько огненных трюков, она произнесла сладким, но громким голосом:

– А теперь, дамы и господа, услышьте историю давно минувших дней! – Помпея снова вскинула подбой плаща, ворох голубых искр взметнулся вверх, и на небосводе появились силуэты лошадей, пегасов и единорогов. Агийвцы глядели на творящуюся волшбу широко распахнутыми глазами. – Давным-давно в Зеленоземье жили три народа. Добрые лошади, мудрые единороги и храбрые пегасы! Много лет они под началом Белорогого Короля жили в гармонии друг с другом. Верно служили три народа Белому Владыке, и тот в благодарность подарил трем достойнейшим копытным три зачарованных артефакта! – в небе появились красный меч, голубая молния и сиреневая накидка. – По мощи эти реликвии превосходили всех! И потому подарены они были тем, кто также превосходил других, – красный меч взметнулся над деревней и разлетелся на миллион осколков, а потом сразу собрался в фигуру лошади. – Разящий меч, оружие, способное разрубить тьму, был дарован воительнице Жанне Великой – благородной и честной кобылке! – вслед за мечом заискрилась синяя молния и приобрела форму пегаса. – Второй артефакт, Ловец Бурь – талисман, которому подвластны молнии и грозы, был дарован кузнецу Альвису, храброму и непоколебимому пегасу! –сиреневая накидка растворилась в ярких красках. – Последний третий артефакт – Плащ Атласа… – отражение в озере перелилось в единорога, – был дарован волшебнику Атласу, мудрому и терпеливому единорогу! – все три фигуры слились в одну радужную колонну. – Вместе три реликвии были непобедимы, пока… – радужный столб начал меркнуть, и лошади задрожали. – Пока Белорогого Короля не предали! – колонна растворилась, и вместо нее появилась голубая фигура с воткнутым в спину ножом. Агийвцы в испуге закрыли глаза. – Ночью во время дикой бури Белого Владыку убили, и с его кончиной начались сотни лет войн и битв! – появились силуэты лошадей, единорогов и пегасов, они сражались на мечах. – А три дара Белорогого Короля… – вновь синяя молния, красный меч и сиреневая накидка, – были спрятаны в тайных уголках Зеленоземья… – три фигуры разлетелись в разные стороны и исчезли в звездном небе. – Спрятаны в надежде, что однажды мир изменится, и над Зеленоземьем вновь засияет флаг единства!

На небосводе появились три золотых кубка, они столкнулись со звоном и ярким фонтаном радужных зарниц.

Лошади безмолвствовали.

А Помпея, прерывисто дыша, поклонилась публике. И как только последние огни в небе погасли, сменившись светом звезд, ночной воздух сотрясся от радостного топота копыт.

И лишь в дальних рядах остались враждебные агийвцы, метающие в Помпею недобрые взгляды.

Голуборогая снова поклонилась, не замечая недовольные перешептывания:

– Она не наша… гнать бы ее отсюда…

– Спасибо, дамы и господа! Вы очень отзывчивая публика! Прошу, не забудьте кинуть несколько мидасов на кружку… – не успела Помпея договорить, как в лежавший у ее копыт диковинный колпак посыпались золотые монеты. – Благодарю, спасибо, спасибо! – Помпея спрятала колпак под плащ. – Если кому понадоблюсь, я буду в таверне «Медный Кубок».

Помпея уже хотела уйти, только ей преградили путь несколько недовольных лошадей. Они были бурой, чубарой и вороной масти. Чубарый угрюмо смотрел на кудесницу. Она приготовилась к худшему.

– У вас какие-то недомолвки? – спросила она как можно более спокойно.

– Откуда ты и как тебя звать? – чубарый не обратил внимания на вопрос Помпеи.

– Я Мэри Белогривая, странствующая кудесница-врачевательница, развеселю вас хорошей историей и вылечу сладким лекарством! – ответила единорожка с гордо поднятой головой.

– Ты не наша! – горячо заявил вороной, сплюнув и фыркнув. – Ты что-то иное!

Помпея промолчала. Она услышала в голове голос мойры Атропы: «Тебе надо уходить отсюда!»

Голуборогая ответила:

– Нет.

– Что нет?! – спросил вороной.

– Это вас не касается, – «Но и тебя это тоже не касается», – снова голос Атропы в голове. – Ко мне приходили похожие на вас грубые, неотесанные мустанги. Вы знаете, что они теперь лежат в кроватях с жуткой чесоткой. Вам этого тоже надо?

Кони оробели. Никому из них не улыбалось слечь с колдовской хворью. Однако чубарый был не робкого десятка.

– Мы недовольны, что в нашей деревне бродит какая-то лошадь и рассказывает странные байки!

– Это не байки. Это ваша история. От которой не отречься, как бы вы хотели.

– Я повторю вопрос! – прервал ее чубарый вожак. – Кто ты?! Или что ты?

Помпея приготовилась к возможной потасовке. Под ее плащом появилось едва заметное пламя. Аппо готовился по ее приказу ослепить негодяев и наслать на них зуд.

«Только так ты и будешь жить здесь, сестра Помпея», – произнесла верховная мойра Атропа, сидя в своих покоях перед пюпитром и старательно водя пером по пергаменту. Голуборогая отчетливо видела астральный образ, а также десятерых коней, готовившихся на нее напасть.