Варьете Жемчужными ногами – из-под цветной копны! Кругами да бегами! А хохоты слышны! Несут питьем густое и пряную еду… Долой одежы – стоя!… – дрожат на холоду!… Девчонки вы, печенки, – да с тыквами грудей, — От ног крутых и тонких, мужик, похолодей!… Музыка водопадом сдирает с кожи пот… Танцуйте до упаду, – авось оно пройдет: То Квазимодо-Время на глиняных ногах, Что взял себе в беремя малец на костылях, — А он плясать не может, он видел Гиндукуш… Плесни мускатом в рожи, канкана красный туш! Слизни-ка соль, красотка, с воздернутой губы… Пляши – швырнули б сотку из гула голытьбы! Да только те бояре, сощурясь, зрят канкан, Да будто на пожаре, толкают в пасть банан… Танцуй, танцуй, Галина!… А Сонька, ты чего?… А скулы как малина! А в бисере чело!… Колготки рвутся с хрустом, на зраках пелена — Веселое искусство, Веселая страна! Веселые девахи, до тайников мокры, — Танцуйте вы на плахе, танцуйте до поры: Сей танец – не работа, сей грозный карнавал Вас до седьмого пота за гроши убивал! Целованы – по пьяни, в исподнем – из больниц, Танцуйте, Кира, Кланя, в виду кабаньих лиц!… У попугаев ара наряды не пестрей… Оттанцевать – до жара… и в «скорую» – скорей… А трубы – нету сладу!… Табачный воздух рвут!… Танцуйте до упаду – авось они пройдут, Краснознаменны годы, казарменны гудки, Фланговые народы с дрожанием руки… Там будут псы и кошки и каждый – сыт и пьян… Танцуйте, длинноножки, для них блатной канкан! В роскошестве погибнем да в пиршестве помрем, А все же спину выгнем и рому отхлебнем! И выбежим! И спляшем – во вьюгах площадей, Среди кремлевских башен, среди родных людей — И спереди, и сзади – все в лентах и цветах! — Краснознаменны бляди — Любашки, Верки, Нади — Задрогнув, при параде, С улыбкой на устах. Встреча Марии с Елизаветой Навстречу друг другу Две женщины шли. Мария – во вьюге — Круглее Земли. И Елизавета Кругла, что копна… – Ох, Машка!… Планета… – Ох, Лизка!… Луна… Им вызвездил иней У рта – лисий мех… – Ну, Машка!… А скинешь?… – Ну, Лизка!… – И смех… Мария погладит Товаркин живот: – Ну, ты не в накладе?… – Умножу народ!… И, тяжко брюхаты, Морозы вдохнут: – Хоша б не солдаты… – Мальцов – заберут!… И очи младые Струят слезный свет. – Ты плачешь, Мария?… – Нет, Лизонька… нет… На пальце сверкает Златое кольцо. Из тьмы возникает Родное лицо. И слезы Марии Летят на живот — То снеги косые, Беззвучный полет, То ветры косые, Косые дожди… – Ты плачешь, Мария!… – Лизок… погоди… И так вынимает Тряпичный комок, И лик утирает Соленый платок! Худые рекламы. Да счастье – взаймы. О, мертвые сраму Не имут!… А мы?!… А Елизавета — Вся шепот и всхлип: – Мой… тоже там где-то… Мой – без вести сгиб… Анкор, еще анкор!… В табачной пещере, где дым, как щегол, Порхает по темным закутам, Где форточка, будто Великий Могол, Сощурилась мерзлым салютом, Где добрая сотня бутылей пустых В рост, как на плацу, подровнялась… — О, сколько штрафных этих рюмок шальных За мощным столом подымалось!… — Где масляных, винных ли пятен не счесть На драной когтями обивке, — В каморе, где жизнь наша – как она есть, Не сахар, не взбитые сливки, — Один, человек на диване лежал, На ложе в ежовых пружинах, Тощой, востроносый, – ну чисто кинжал — Махни, и вонзается в спину… Он пьян был в дымину. Колодою карт Конверты пред ним раскидались… Он выжил в слепом транспортере – то фарт! И пули за ним не угнались… Да только от воплей на минных плато, От крика тех танков горящих Он нынче в постель надевает пальто И мерзнет! – теперь, в настоящем… Ничем не согреться. Хлестай не хлестай Подкрашенную хной отраву… Яичница стынет. Полночный наш Рай. Ад прожит: красиво, на славу… Зазубрины люстры… Свечи мыший хвост… И Жучка – комок рыжемордый… Взы, Жучка!… Ну, прыгай – и в небо до звезд, И в петлю: дворняги не горды!… Ах, дворничиха, ах, дворянка моя, Ну, прыгай же ты… через палку — Свеча догорает… а в кипе белья — Скелет, что пора бы… на свалку… Еще, моя Жучка!… Анкор…эй, анкор!… Вот так-то, смиряйся, зверюга, Как мы, когда – из автомата – в упор, Пред телом веселого друга, Под глазом приказа, в вонючем плену, Во почте, где очи… не чают… Полай ты, собака, повой на Луну — Авось нам с тобой полегчает… Ну, прыгай!… Анкор, моя моська!… Анкор!… Заврались мы, нас ли заврали — Плевать!… Но в груди все хрипит дивный хор — О том, как мы там умирали! Как слезно сверкает в лучах Гиндукуш!… Как спиртом я кровь заливаю… Анкор, моя шавка!… Наградою – куш: Кость белая, кус каравая… Мы все проигрались. Мы вышли в расход. Свечва прогорела до плошки. И, ежели встану и крикну: «Вперед!…» — За мной – лишь собаки да кошки… Что, Армия, выкуси боль и позор! А сколь огольцов там, в казармах… Анкор, моя жизнь гулевая, анкор, Мой грязный щенок лучезарный. |
