– Встаю-встаю, – буркнул Руй, распрямляя ноющие после прошлой тренировки колени.

– Вставай, – кивал альдеваррский надсмотрщик ашмазирских новобранцев. – Тупой ты окорок. Иди жрать, пока рот тебе не зашили.

Руй рычал себе под нос, вышагивая по пыльной площадке среди обожжённых ночными кострами камней. Семь просторных шатров окружали её, расположившись в песчаниковых стенах крепости Гартель. Крупному войску, отягощённому провизией, оружием и экипировкой, понадобилось бы не меньше двух третей луны, чтобы добраться отсюда до северных берегов Альдеварра, коим угрожали варвары с островов Годарана. Далековато, как считал Руй, но командующие войском императора решили, что новобранцев из Ашмазиры и Файаксы следует готовить именно в Гартеле.

Каким бы ровным строем новобранцы ни выхаживали во время подготовки, на кормёжку они всегда заявлялись образцовым стадом. Уставшие и перепачканные кухари, с самого заката корпевшие над кипящими котлами у внутренних ворот крепости, раздавали миски почти что наугад: даже не поднимая голов, они совали их в направлении недовольной массы новобранцев, и чьи-то руки тут же выцепляли посредственную еду.

– Как думаешь, какие помои сегодня дадут? – спросил сгорбленный Сахаб, прибывший в войска из городка Козор на другом конце Ашмазиры. – Ставлю на свиные.

– Размечтался, – фыркнул Руй, протискиваясь меж двух крупных файаксийцев. – Траву пережёванную дадут – и радуйся.

Спустя десятка три шагов сквозь стену из вспотевших тел, вздохов, рыков и взаимных тычков локтями, Руй сумел прорваться к вытянутому столу кухарей и принять дымящуюся миску. Утренние харчи оказались коричневатой похлёбкой, в которой плавали пожухлые листы лавра и пара хрящей.

– Дай-ка сюда, – услышал Руй, только прислонив посудину к губам.

Он так и стоял с открытым ртом, даже когда широкие лапы бородатого мужчины вырвали миску из его рук. Наглец принюхался к похлёбке, с недовольным видом погрузил в неё два пальца и выловил единственный кусок хряща с остатками мяса на нём.

– Змей тебя разорви, ты чего творишь? – возмутился Руй, раскинув руки.

– Что-то не так? – с вызовом спросил его обидчик, шагнув вперёд.

На новобранца этот ашмазирец не походил: вместо обносков, привезённых рекрутами из дома, он носил неплохой кожаный нагрудник с юбкой из жёстких лоскутов. Запястья же его стягивали настоящие бронзовые наручи.

– Что-то не так, – Руй крепко сжал челюсть. Когда разум нашёптывал ему струсить и отступить, он всегда поступал наоборот: в конце-то концов, семье хватало и одного труса. – Ты ковыряешься пальцами хер знает где, а потом лезешь в мою еду.

– И? – на сей раз вор решил погрузить в миску все пять пальцев, но большой не влез. – Мясо не для салаг, понял? Убей годаранца – заслужи кусок. Убей двоих – кусков будет два. Мни яйца в лагере – жри стебли и листья. Суть понял?

– Тебя я услышал, друг, – Руй кивнул с усмешкой. – Как думаешь, командующий подтвердит, что есть такие правила?

– Есть и ещё одно, – ашмазирец сощурился. Теперь он стоял в шаге от Руя и старался подавить его суровым взглядом исподлобья, хотя ростом оказался заметно ниже. – Не смей называть Шорша другом, пока не убьёшь сотню.

– Шорш, значит, – повторил Руй. – Тупое имя. Обплюёшься, пока выговоришь.

Шорш дёрнулся, будто его за макушку потянул незримый кукловод. Он отбросил украденную миску под ноги стоящим поодаль файаксийцам, вскинул кулаки и ударил.

Попытался ударить, вернее. Руй легко отскочил вправо, и кулак коренастого Шорша просвистел в стороне. Новобранец подпрыгнул на месте, широко улыбаясь, и как бы пригласил противника попробовать ещё раз движением согнутых пальцев.

Шорш фыркнул и выкинул оба кулака по очереди. От первой атаки Руй вновь ушёл вправо, а следующую отбил предплечьем. Выпад получился достаточно тяжёлым, и кость его пронзила боль от запястья до локтя. Тогда Руй резко выдохнул, согнулся и бросился вперёд. Его ладони упёрлись под ключицы Шорша, а скорости хватило, чтобы завалить его на землю.

Сдаваться противник не собирался. Шорш уже подгибал ноги и пытался уткнуть подошвы в живот Руя, не забывая при этом извиваться под всем его весом. Руй впечатал наглеца в пыль и занёс правый кулак, но тут же взмыл вверх, когда чья-то хватка оттянула его ворот.

– Отставить! – знакомый рык раздался прямо над ухом. – Да разойдитесь вы, псы бестолковые!

Солдат-альдеваррец в потускневшем нагруднике оттащил Руя в сторону, пока его напарник грубыми рывками поднимал на ноги Шорша. Взъерошенный надсмотрщик Крандал встал между сцепившимися ашмазирцами. Лицо его покраснело, как после перехода сквозь раскалённую пустыню, а губы уже раздвигались, чтобы выпустить наружу поток злобы и возмущения…

Но заговорить Крандал не успел. Его взгляд вдруг споткнулся о седовласого мужчину в просторной тоге песочного цвета.

– Мастер Данерод, – надсмотрщик проговорил смущённо. Впервые за эти дни его речь осталась чиста от грязи и оскорблений.

Командующий Данерод стоял во главе всего, что называлось «Южным корпусом»: сброда из Ашмазиры и Файаксы, из которого надсмотрщики надеялись сколотить крепкий таран, способный пробить брешь в годаранских рядах.

Седовласый полководец говорил на альдеваррском языке, и Руй мог выхватывать лишь отдельные слова. Но он явно учуял недовольство Данерода тем, что солдаты стремятся угробить друг друга ещё до того, как враг высадится на их берегах.

Крандал краснел всё пуще после каждого слова, будто речь командующего была горячим маслом, что лилось на его щёки. Его глаза, обрамлённые сизыми складками, метались от Руя к Шоршу, а короткие пальцы терлись друг о друга.

Руй боялся того, что случится, когда Данерод вернётся к обычным делам командующего: посматривать за тренировками с высокой башни, важно шагать по крепостной стене или задумчиво клониться над очередной картой. Не важно, чем займётся полководец – главное, что Крандал решит ответить за взбучку.

Миг этот настал слишком уж быстро, и Данерод удалился, на прощание махнув подолом тоги. Крандал смотрел на подравшихся ашмазирцев, подёргивая оттянутой челюстью. Наконец, он вздохнул и открыл рот.

– Будете помогать кухарям до конца луны, – медленно выговорил надсмотрщик. – Ещё одна драка – и вы оба будете на чистке доспехов и нужников. Свободны.

Ни воплей, ни оскорблений. Видимо, так ощущались отзвуки суровых напутствий Данерода. Девять дней за чисткой овощей и нарезкой мяса с возможностью выспаться, пока остальные топчут плац – отличная плата за то, чтобы намять бока зарвавшемуся наглецу. Руй усмехнулся, подобрал выброшенную Шоршем миску и направился к кухарям, чтобы познакомиться с новым отрядом.

***

Шершавое сиденье табурета цеплялось за ткань свободных штанов Руя, но он не переставал ёрзать. Он крепко сжимал прямую ложку, вырезанную из светлого дерева, и не отрывал глаз от её содержимого. Коричневатый бульон переливался на свету, обтекая островки из мяса: настоящего, жёсткого, с глубокими прожилками.

– Чего ты там разглядываешь? – бухнул Гуйрах, тяжело опустившись на соседний табурет.

– Их кормят мясом, – завороженно молвил Руй. – Можешь себе представить, громила?

– Могу, дохляк, – Гуйрах рассмеялся и отправил в рот зажатый между пальцами кусок хлеба.

Просторный зал, где рабочие виллы ели по утрам, пах терпкими травами и слегка подгоревшей свининой. Кухари, уборщики и носильщики вальяжно шагали между вытянутыми столами и массивным каменным пьедесталом с блюдами. Как поведала госпожа Айат, работникам полагались свои особые яства, но иногда и остатки с хозяйского стола попадали в их южное крыло.

Как бы то ни было, наваристую похлёбку с цельными кусками мяса Руй увидеть не ожидал. Как подивился он и тому, сколь расслабленно смеялись работники за едой. В их словах не было страха – и что ещё важнее, не было его в их глазах.

– Хорошо, что нам удалось задержаться, – Гуйрах дожёвывал остатки хлеба. – Вчера я успел посмотреть, как меняется стража.