– Милый мой, у всех будет своя задача в нашем деле, – промолвила она мягко. – И многие бы сказали, что у Кайхи она – самая сложная. Что бы мы ни забрали из дома Аганнара, это ничего не будет стоить, пока мы это не продадим.

– Чем крупнее улов, тем сложнее его сбыть, – деловито подметил сам Кайхи, сдобрив слова косым взглядом на Эши.

– Наш милый Кайхи крайне талантлив, – Фаттак улыбнулась по-настоящему. – В первую очередь тем, что может продать что угодно. Для этого требуются связи, а ещё – смекалка, опыт и здоровая доля наглости.

– Хватит, Фаттак, – Кайхи рассмеялся. – Не раскрывай уж все мои секреты, коль скоро я уважаю твои.

– Разумно, – торговка прочистила горло и обвела взглядом всю комнату. – Итак, друзья. Гости Аганнара должны прибыть не позднее, чем через восемь дней. Где-то через десять – явятся высшие жрецы, и тогда в городе солдат станет больше, чем в Левианоре. При таком раскладе у нас будет два дня, чтобы разобраться с делом. И мы должны быть готовы так, будто планировали целый год! Предлагаю этим и заняться, как только вы отдохнёте и прочистите свой разум. Спасибо, вы свободны.

Под гомон почти десятка голосов комната начала пустеть. Первым удалился, не попрощавшись, Ахот, но и Пелиас старался не отставать. Растворился, будто и не приходил вовсе, Кайхи. Протопал к выходу и Гуйрах, за которым семенила Ханай.

Эши вертел головой в недоумении. Он рассчитывал, что весь их отряд безумцев, готовых пробраться в самое охраняемой поместье Ашмазира, поспешит с созданием такого плана, благодаря которому их сердца ещё будут биться, когда придёт время делить улов. Но увы – у каждого нашлось нечто поважнее выживания.

Кроме Руя, конечно.

– Что скажешь? – шепнул он, помогая брату встать с дивана. – Я аж разгорячился весь. Ух, как представлю!

– Что ты представишь? – проговорил Эши, застыв у выхода под тяжёлый взгляд Фаттак. – Как стража Аганнара накормит нас собственными яйцами?

– Всё будет отлично, просто поверь, – Руй приобнял его и потащил к выходу. – Пойдём, попросим тебе лежанку. Поспишь как следует, а там и обсудим, что я придумал. А потом… Когда дело закончится, я закажу статую самого себя из чёрного мрамора и выкуплю дом сраного Аганнара.

– Брат, – Эши осёкся. Давно он его так не называл. – Слушай, ты слишком-то рот не разевай, хорошо? Я так понимаю, на это дело пойдёт половина Зан-ар-Дума. Наш отряд, какие-то ребята этого Ахота… И боюсь представить, какую долю получит Скорпион.

– Расслабься, лады? Фаттак ещё ни разу не ошибалась.

«Не ошибалась или просто не имела возможность ошибиться?»

Эши давно усвоил разницу. Не раз ему встречались люди, чья непогрешимость держалась лишь на том, что они не доводили дела до возможности устроить ей проверку. Они планировали, они думали, они советовались. Они находили любой повод, чтобы отсрочить важнейший, последний шаг. То тому мешала погода, то боги не благоволили спешке.

Что же, совсем скоро они выяснят, чего стоила непогрешимость Фаттак. Не то через восемь, не то через десять дней.

Красные знамёна сползали со сторожевых башен, обрамляя врата. Обычно наглухо закрытые, в день новолуния две тяжёлые деревянные створки распахнулись, чтобы впустить на главный плац гарнизона вереницу ашмазирских сыновей. Скорбным шлейфом восходила к небу пыль из-под десятков ног.

Семьи шли следом: шли и скорбели. Скорбь эта опережала само время, скользящее по сверкающей чешуе Шепзириара тугим переплетением нитей. Их сыновья ещё были живы: они дышали, а сердца их бились даже рьянее обычного, но во взглядах родителей уже отпечаталась утрата, которой ещё предстояло случиться.

Руй вышагивал впереди, широко вынося колени вперёд. Подбородок кверху, глаза сощурены – он явно старался походить на законников, что патрулировали улицы Ашмазира. Отец едва поспевал за стремительным маршем старшего сына, и Эши пытался не отстать, хоть ему и приходилось останавливаться, чтобы дождаться запыхавшихся маму и сестру.

– Брейхи!

Знакомый голос раздался с того места, где неровная вереница ашмазирцев сбивалась в одну толпу перед высокими бревенчатыми баррикадами. В середине, перекрыв единственный проход, уже выжидал отряд альдеваррских солдат вместе с долговязым стариком с длинным свитком.

– Кайош! – воскликнул отец при виде старого знакомого.

Кайош владел просторными угодьями к юго-западу от Бенезилов. За те луны, что Эши его не видел, сосед заметно потолстел, а его отёкшие ступни уже не помещались в старых сандалиях и стекали с обеих сторон подошв.

– Вот уж не думал тебя здесь увидеть, – забормотал Кайош, когда Бенезилы подошли поближе. – Как же ты согласился, а?

– У меня был выбор? – изумился отец.

– Пожалуй, не было… Не знаю, – толстяк медленно качал круглой головой, поглядывая на крепкого юношу слева. – Я и сам пытался брыкаться, чтобы Захрана им не отдать. Змей, зараза, так и шутит надо мной. Четвёртая дочь, представляешь? Четвёртая!

– По-моему, Ютика справляется с посевами лучше нас обоих, – припомнил отец.

– Всё равно это неправильно, что они единственного сына забрать готовы, – Кайош вздохнул. – Но законникам не докажешь. Когда я послал их в Змеево гузно, наутро сгорела пятая доля всей делянки. Они сказали, что заберут пепел на удобрение своих виноградников, и то будет первая подать из многих, представляешь?

– И стоила она того, гордость твоя? – презрительно спросил Руй. – Исход-то один, чего было упираться?

– Ишь, как заговорил-то юнец, – процедил Кайош в сторону отца. – Свои сыновья будут – поймёт.

– Будут, – заверил Руй. – И они, сука, будут жить в роскошном доме и гордиться мной.

Когда Кайош удалился, настал черёд томительного ожидания. Солнце жгло с особой жестокостью, пока употевшая толпа ашмазирцев медленно продвигалась к баррикаде. Тихий плач матери лишь бередил раны, а её уныние подхватила и Итаки. Отец настаивал на том, чтобы они обе остались дома и присматривали за работниками, и теперь Эши считал, что так и следовало поступить.

– Стоять! – выкрикнул солдат, когда перед ним возникло носатое лицо Руя. – Имя вашего рода?

– Бенезил, – гордо ответил старший брат. – Руй Бенезил.

Старый писец обмакнул облезлое перо в глиняную чернильницу и заскрипел по папирусу, который держали двое солдат. Он медленно водил рукой, то и дело останавливаясь и причмокивая. Наконец, старик обнажил редкие зубы и отшагнул в сторону.

– Проходи, Руй из рода Бенезил, – прошелестел писец. – Прощайся с семьёй тут.

Но Руй лишь бегло обернулся через плечо, улыбнулся и широким шагом отправился по ту сторону альдеваррской заставы. Отец протянул руку в немом вопросе, бросилась вперёд мать, но солдаты сомкнули строй в ожидании следующего сына на заклание.

– Скоро вернусь! – донёсся крик Руя поверх гомона толпы. – Вы только ждите!

***

– Нет, – на выдохе произнёс Эши, пока гнев застилал его глаза. – Нет. Нет, Руй! Я этого не сделаю!

Старший брат качнул головой и отвернулся. Он смотрел сквозь узкую арку окна на объятый жарким светом сад, а его челюсть медленно двигалась в такт неслышимым рассуждениям. Руй выглядел раздосадованным тем, как быстро брат отмёл его ужасную задумку. Ужасную и жестокую.

– Эш, ты же слышал, – сказал он с ноткой мольбы. – Нам нужно попасть внутрь, и шанс будет только один. Если мы не выясним заранее, как всё выглядит изнутри…

– Не такой ценой, Руй, – твёрдо произнёс Эши. – Мы найдём другой путь. Такой, при котором Клавидар не убьёт Итаки.

Выкрасть одежду Клавидара, переодеть в законника служащего Фаттак альдеваррца и заявиться на порог виллы Аганнара от лица десятника, скрытого под бронзовым шлемом… Эши считал, что такой замысел провалился бы, даже пойди он на то, чтобы подставить сестру вместе с юными племянниками. Аганнар не для того окружал себя элитой наёмников из дальних концов империи, чтобы пускать каких-то законников туда, где хранятся его сокровища.