– Обычный заказ для владыки Аганнара, – неподдельная растерянность на лице Райшан казалась Эши весьма убедительной. – Лучшая вырезка для господского стола и остальное – для работников виллы…

– Ты забыла, какой сегодня день? – Айат вцепилась в свои щёки и с силой оттянула их. – Я же просила… Я же… Ройш должен был передать… Я… Твою мать!

Руй с осторожностью обошёл вопящую даму, встал в трёх шагах от её лица и выставил обе ладони.

– Дамочка, не кричите, – попросил он вкрадчиво. – Лучше объясните, что не так. Уверен, мы что-нибудь придумаем…

– Закрой рот, батрак! – рявкнула Айат, потрясывая вытянутым пальцем. – Ты должна была удвоить мой обычный заказ, Райшан! Не только вырезка: окорока, жирок – всё это было нужно! И где оно? Ройш – придурок, но я уверена, что даже он бы всё передал!

– Успокойся, милая, – молвила Райшан, кося сердитый взгляд на Эши. – Кто-то мог что-то перепутать, такое случается.

«Почему она только на меня пялится?» – раздражался он про себя.

Гнев Айат захлестывал весь дворик. От него Эши жарко не стало: напротив, холодные лозы овивали его тело.

– Либо Ройш не донёс весточку, либо ты сама… – продолжала хозяйка.

– Вздор, – Айат ругнулась по-альдеваррски. – Господин нам всем головы снимет, если гостей не накормим.

– Угомонись и прекрати стонать, – Райшан нахмурилась, и, будто по её воле, одинокая тучка прикрыла жаркое солнце на несколько мгновений. – Всегда можно найти решение… Да, точно. У меня найдётся отличное мясо для гостей твоего господина.

– Я не могу ждать, пока ты разделаешь ещё пару свиней! – Айат топнула. – Господина нужно кормить уже сегодня, да и это мясо сгниёт, под таким-то солнцем!

Райшан подняла голову и устремила взгляд на потускневшее небо. Она постукивала сухим пальцем по морщинистой щеке, старательно изображая задумчивость.

– Когда прибывают гости? – спросила она, будто озарённая нежданным вдохновением.

– Тебе знать не положено, – шикнула Айат.

– Но не сегодня? – вставил Руй.

– Не сегодня, – сквозь зубы подтвердила прислужница.

– Тогда твою проблему мы решим, – заявила Райшан уверенно. – Я понимаю, что времени у тебя мало… Что же, мои ребята лично принесут свежайшее мясо в вашу кладовую завтра, до рассвета. Не волнуйся, господин Аганнар даже не узнает, что ты ошиблась с закупкой.

– Я? Ошиблась? Да я… – Айат подавилась возмущением. – Его ещё разделать надо! У нас нынче рук не хватает с этими гостями, чтоб их.

– Мой лучший мясник придёт с ними. Поверь, к рассвету всё будет даже лучше, чем могло быть, и твой господин останется счастлив. Как и его гости.

Айат скрипела зубами, сопела раздутыми ноздрями и шоркала сандалиями по сухой красноватой земле. Ей взгляд метался вслед за потоком мыслей, что явно разрывали возмущённый разум. Эши же грозно уставился на брата, дабы Руй не нарушил это хрупкое дело неуместными вставками.

– Хорошо, – сдалась Айат с тяжёлым вздохом. – Но, если что-то пойдёт не так… Знай, Райшан, что ты лишишься и всех покупателей, и лавки. Аганнар не прощает позора перед гостями.

Пока дамы подзывали погонщиков, чтобы запрячь в повозку альдеваррских лошадей, братья поспешили укрыться в лавке. Ганорал успел выбраться из подвала и теперь отогревал озябшие ладони дыханием в крошечном хозяйском коридоре.

– Ну как? – с широкой улыбкой спросил он.

– Пока всё так, как ты обещал, – неохотно признал Эши.

– То ли ещё будет, как говорится, – Ганорал игриво подмигнул ему.

– Это ещё ничего не значит, – отметил плантатор, поглядывая на брата. – Мы сделали только первый шаг. Попасть внутрь – не сложно. Задержаться – уже другое дело, а уж выбраться оттуда с грузом…

– Расслабься, друг мой, и доверься мне. Левианор строился из тысячи камней, помнишь?

Эши помнил и другие глупые присказки Ганорала, но верить предпочитал фактам, а не красивым рассуждениям. Да и что это вообще значило, тысяча камней? Даже в Ашмазире их куда больше, что уж говорить о величайшем городе Земель?

Не важно. Теперь значение имел лишь следующий шаг, который братья сделают внутри самой роскошной виллы на берегах озера Ашамази.

***

Тремя днями ранее

– Вы накормите их гнилым мясом? – скривилась Ханай, не выпуская из рук флейты.

– Не гнилым, а отравленным, – поспешил поправить её Руй. – Ты чем слушала всё это время?

– Глупость, – буркнул Гуйрах. Он свернулся в кресле у самого очага и сложил руки на массивной груди. – Любой слуга такого важного человека яд учует даже с насморком.

Ганорал, едва закончивший объяснять замысел посреди небольшого зала на верхнем этаже «Скорпионова Жала», с горечью вздохнул и всплеснул длинными руками.

– Вы все неправы! – простонал альдеваррец. – Мясо не гнилое и не отравленное, а щедро приправленное перетёртым мерделором.

– Чем-чем? – переспросила Ханай.

– Мерделор, – повторил Ганорал чуть громче, будто это бы помогло. – Куст. Шипастый. Если поесть сердцевину, то будешь, как говорится, гадить дальше, чем видишь.

– Фу! – колдунья обняла флейту и отвернулась в смущении.

– Не спрашивайте, как Ганорал это выяснил, – нарочито громко шепнул Руй.

Эши не сдержал смех, за что именно ему достался полный негодования взгляд альдеваррца. Хихикнула и Ханай, вновь обратив взор на центр комнатки, откуда докладывали братья и Ганорал.

– Понос-трава, что ли? – Гуйрах одобрительно хмыкнул.

– Именно, – Ганорал кивнул. – Но только для работников виллы. Мы не хотим, чтобы обделался сам Аганнар. В лучшем случае – пара стражников, чтобы в день ограбления нам всем было чуть легче.

– И если мы не сможем пробыть на вилле так долго, как ты задумал? – многозначительно протянул силач.

– Мы пробудем внутри достаточно, чтобы осмотреться, – альдеваррец широко улыбнулся. – Но всё получится именно так, как я задумал.

– Верно! – оживился Руй и приобнял Ганорала левой рукой, вскинув при этом правую к низкому потолку. – Мясо, понос-трава, кухня – и мы в деле! И никому даже умирать не придётся, правда же, Эш?

– Надеюсь, – пробормотал младший брат.

– Так давайте же пить за это!

Руй накинулся на заготовленные к ночной встрече бутылки и принялся разливать раяху по узким, прямым сосудам из красной глины. Утомлённые подготовкой соратники накинулись на обжигающий напиток, а комнату в глубинах «Скорпионова Жала» наполнили тихие разговоры.

Эши отошёл к крошечному окну, покручивая наполовину опустевший сосуд в усталой руке. Он смотрел на померкший в ночи двор, а мысли его неслись поверх дырявых крыш Зан-ар-Дума к скромной, усыхающей плантации на берегах озера. Сайат ждала его там. Плакала ли она? Скучала ли? Не важно, ведь он не мог явиться просто так, без победы. Без того решения, которое окончит их голод и позволит семье расцвести.

– О чём задумался? – тихий женский голос, чем-то похожий на мягкий говор Сайат, прокрался в мысли Эши.

– О семье, – сдавленно ответил он, улыбнувшись Ханай.

Колдунья бережно опустила флейту в карман на поясе и медленно, с опаской положила ладонь между лопаток Эши.

– Я тебя понимаю, – с горечью сказала Ханай.

«Не думаю», – подумал Эши.

Колдунья не выглядела достаточно взрослой, чтобы познать тяготы настоящей семьи. И всё же одинокая слеза сверкнула на её тёмной щеке и скользнула под высокий воротник.

– Расскажешь, что ты умеешь? – Эши поспешил увести мысли их обоих подальше от скорби.

Он присел на свободный диван и жестом пригласил колдунью занять место рядом.

– Ну, Ганоралу нужно, чтобы я хорошо разделывала мясо, – Ханай села, подогнув одну ногу под себя. – Это я могу. Благо, дед успел научить. У него были козы и свиньи, а ещё…

– Я про это, – Эши указал на флейту на её поясе и влил в себя остатки жаркого пойла. – Про твою магию.

– Ах, это, – Ханай замялась. Она перевела взгляд куда-то вниз и нервно заправила пучок чёрных волос за ухо. – Я много училась. Но ты знаешь: у нас мало настоящих мастеров, которые могут помочь, и я же не от рождения…