Он изумлённо посмотрел на ровесницу. Та в ответ не спрятала взгляд, не моргнула, лишь заносчиво вздёрнула нос. Больше «партнёры» не обронили ни слова.

Водитель, подобравший подростков у обочины, довёз их до попутной станицы. Школьникам снова пришлось голосовать.

Начал накрапывать неприятный мелкий дождь. Илья пытался словить машину, но никто не останавливался, и тогда им пришлось прятаться от нарастающего дождя под навесом какой-то заброшенной постройки.

– Я давно не дрался, – вдруг заговорил парень, глядя, как в потоках ливня по трассе мимо проносятся машины. – Меня в моём городе многие знают, да и у тебя в станице – тоже. Кому и хочется махач устроить – трижды последствия взвешивают, потому что знают, кто за мной стоит.

– Что делать, если никто не крышует? Как драться, если не умеешь?

– Ты и не должна драться. Ты девушка. – Оглы повернулся к ней. – Худая. Хрупкая. Пообещай упырям написать заявление в милицию. Блефуй качественно, как сегодня на рынке. Узнай фамилии служивых из уголовки, как пройти, по какому обвинению твоя заява пройдёт. Либо, если блеф не спасает, действуй.

«Не такой уж ты и козёл, Илья! Просто страдаешь злобной гадливостью и выражаешь своё презрение всем, кто пришёлся не по душе. Чем чаще хамить буду, тем тише себя поведёшь. Вот почему Русланка в твоих глазах, Илюшенька, успех имеет: она совсем с тобой не церемонится!» – додумалась Люба и тут заметила краем глаза, как на её парте что-то двигается.

Степанченко повернулся и решил взять её дневник. Поспелова быстро схватила вещь и засунула под парту. Записка от тайного поклонника не должна попасть в лапы её злейшего обидчика.

– Я хотел расписание глянуть, – пояснил Тимофей.

– У меня не заполнено! – нашлась испугавшаяся тихоня. – Возьми у Даши.

Тим не ответил. Лишь не моргая смотрел на неё серо-голубыми глазами. Люба, приготовившись к нападению, поджала губы и беспокойно задышала. Самоуверенный юноша глядел с легкой смешинкой в упор, она в ответ – с опаской, готовая к обороне. Гляделки между подростками продолжались пару мгновений, пока не повернулся Жваник.

– Чё, дневник свой вшивый жалко дать?! – грубо наехал он на неё. – Кому ты нахрен нужна со своими манатками, а?!.. Чё пялишься?!

Люба проигнорировала выпад Жваника, даже не удостоив того лёгким поворотом головы. Напряжённые гляделки с Тимоном продолжались.

– Глянь-ка, лупы вытаращила! – заржал Илья, не собираясь успокаиваться. – Э-э-э-й, Поспелова-а-а-а!.. Там, в коридоре, говорят, красоту и мозги раздают! Хотя нет, не про тебя товар, гы-гы-гы! Тима, плюнь в неё что ли, чтобы разморозилась!

Тимофей ничего не ответил другу, сделав вид, что не услышал. Он медленно отвёл взгляд от Любы, а потом резко посмотрел на неё ещё раз, усмехнувшись. Ровесница не сменила выражения, оставшись такой же напряжённо-недоверчивой. Растерянный Жваник, ничего не понимая, глазел то на Степанченко, то на Поспелову. В кабинет по звонку зашла Валентина Борисовна, и парни быстро метнулись прочь к положенным местам. Школьница выдохнула и вернула дневник на угол парты.

«В последнее время со мной всё чаще и чаще случается что-то каверзное. Всё-таки ненавижу школу! Если бы я вместе с Сэро не начала прогуливать уроки, мотаясь в Краснодар, даже не вкурила бы, насколько не хочу тут учиться. Оценки зарабатываю для мамы и папы, чтобы были довольны и не изводили ворчанием. Но мне не нравится ни ходить каждый день сюда, ни слушать нудятину преподов, ни лицезреть рожи мерзких одноклассников. Надо летом однозначно забрать документы втихую и свалить подальше!»

Когда Поспелова осознала, что уже не прежняя, что её отношение ко внешнему миру изменилось, то вдруг открыла, что и внешний мир изменился вокруг неё. Постепенно меняя гардероб на более приличный и современный, школьница заметила, что не только стала чувствовать себя в коридорах школы более уверенно и комфортно, но и теперь умудряется привлекать постороннее и совсем не нужное внимание.

Началось всё с трёх лоботрясов из 11-х классов, парней видных, бедовых и авторитетных. Люба спокойно поднималась по лестнице, когда почувствовала, что по спине кто-то проводит рукой, плавно спускаясь к ягодицам. Школьница резко повернулась, увидела позади нагло улыбавшегося Сапихина, хулигана из 11 «В», и не на шутку перепугалась. Парень и его друзья поравнялись с ней, плотно окружили, не давая сдвинуться с места, и, когда Люба вконец переполошилась, отпустили девочку из шального круга, не забыв по очереди звонко шлёпнуть её по упругой девичьей заднице.

Благодаря пацанскому озорству Поспелова некоторое время, передвигаясь по территории, дёргалась и крутила головой в надежде больше не столкнуться ни с Сапихиным, ни с его гоп-компанией. И как только она расслабилась, троица подкараулила её в одном из коридоров, загнала в тёмный угол без возможности вырваться. Люба недоумевала, а безобразники из 11 «В» хулигански посмеивались. Мальчишки стояли неприлично близко да намеренно прижимались всё крепче. Спасаясь от горячего прерывистого дыхания Сапихина, Люба повернулась к Молчунову и неожиданно отхватила поцелуй. Парни, залихватски хохоча, улетучились, оставив тихоню медленно сползать по стенке от шока.

Домогательства выбили Поспелову из состояния стабильности. Переходить из кабинета в кабинет становилось большим приключением. Баламуты из 11 «В» находили её в толпе и щипали за зад, поджимали её в плотно идущем потоке учеников к стене. Последний раз они подкараулили возле столовой, загнав её за одну из тяжёлых широких входных дверей. Люба, боясь снова ощутить вкус чужих губ, зажала крепко рот обеими руками, что озорников развеселило, но отнюдь не остановило: парни без стыда распустили свои руки гулять по животу девочки, поглаживать её колени, бока, и прикасаться к шее.

«Чёртовы извращенцы! И фиг отпихнёшь амбалов!» – негодовала школьница, решив в одиночку ни в коем случае по учебному заведению не ходить.

Второй неприятностью стали две девятиклассницы, которых раньше Поспелова не замечала. Вульгарные развязные девицы довольно крупного телосложения, постоянно курившие в туалете, вдруг стали проявлять к ней нездоровый интерес. Задиристо пялиться. Не отводя агрессивного ядовитого взгляда, ржать в лицо по непонятной причине, пытаться толкнуть или не давать прохода.

Причину странных «заигрываний» Люба понимала и не понимала одновременно: «Интересно, раньше куры вообще меня не палили, а сейчас перья распушили! Не верю, что ненавидят без причины. Как сказал Денис, причина всегда есть, остальное – следствие. Что они чувствуют, когда стремятся меня задеть? Уж очень им хочется стать круче за мой счёт. И лезут же без лишних глаз или при своих – в большой толпе не рискуют! Лучше игнорировать потуги странных мочалок во избежание потасовки без свидетелей – всё-таки тёлки в разы крупнее».

Отказав в который раз Лыткиной в совместном походе домой, Поспелова в достаточно приподнятом настроении покинула школу и, решив сделать лёгкий круг, пошла к небольшой группе магазинов неподалёку от Набережной. В потайном кармане рюкзака лежала маленькая сумма – крошечная часть последнего дохода, которую хотелось потратить после прибыльного вторника. Илья по возвращении в станицу докинул сверху неплохую премию.

– На шоколадки! – улыбнулся Оглы.

– Ой, спасибо! – удивилась и обрадовалась она, решив, что ему стоит дерзить почаще, дабы добрее был.

Школьница ловила невероятный кайф от собственных денег. Сначала боялась тратить, потом позволила себе купить в столовой сразу несколько булочек, затем расхрабрилась и приобрела в ларьке на улице пять киндер-сюрпризов, Сникерс и банку Кока-колы. Всё купленное она с наслаждением съела, а обёртки выкинула в мусорные баки, попавшиеся на пути.

Каждый день подросток брала на краденые деньги то, что раньше было недосягаемым: зарубежные шоколадки, пакетики с растворимыми напитками, красивые канцтовары, газировку, жвачку, модные журналы. Пару постеров с «Зачарованными» и Андреем Губиным она налепила на дверцы шкафа у себя в комнате.