Но какая разница? Рано или поздно его найдут, и тогда он вручит генералу сумку, с которой не расстаётся сейчас ни на миг, и выполнит свой долг. Окада двинулся вверх ещё решительнее, вырубая поросль и неуклонно продвигаясь вперёд.

Вскоре он обнаружил, что новая поросль покрывает довольно большую поляну, а за ней опять идут непроходимые заросли. На западе поляна упиралась в крутую невысокую стену – природную скалу из песчаника. Никаких следов жилья не наблюдалось, не было также брёвен. Несколько крупных камней валялось неподалёку, но это были явно дикие камни, без малейшего следа человеческой деятельности.

Самурай не должен терять самообладания даже в самые критические моменты. Как ему не было досадно, что теперь предстоит тяжёлая работа по постройке дома, которая неизвестно чем закончится, у Сэберо не дрогнул ни один мускул на лице, не сорвалось ни одного вздоха досады.

Он ещё раз осмотрел поляну, подошёл к скале. Обычный песчаник тёмно-жёлтого цвета, проросший мхом и кое-где мелким кустарником. И всё же, что-то привлекло его внимание. Трещины пересекали стену в разных направлениях, но одна из них, если проследить внимательно, образовывала нечто вроде арки около трёх метров высотой. Создавалось впечатление, что кусок скалы каким-то образом откололся от основной массы, а затем был вставлен на место.

Работая тесаком, Окада расширил щель сначала сбоку, затем подкатил большой камень, не без труда сдвинув его с места, и начал расширять щель сверху, откалывая небольшие куски, осторожно работая тесаком, чтобы ни в коем случае его не сломать. Когда щель стала шире, он соскочил на землю, нашёл молодой дубок с довольно прямым стволом, срубил его, заострил клином со стороны комля, очистил от веток. Ещё один небольшой толстый обломок немного обтесал в виде колотушки.

Просовывая этот ствол в щель, он понемногу раскачивал скалу, забивал колотушкой глубже, сильнее расшатывал. В какой-то момент понял, что та начинает отделяться от основного массива, откатил камень-подставку и начал орудовать своим колом с правого края, где щель была больше.

Вскоре скала отошла настолько, что позволяла пролезть в образовавшуюся расщелину. Теперь можно было, уперевшись спиной в стену, ногами отталкивать глыбу. Наконец она упала, открыв небольшой проход, заваленный камнями. Сэберо опустился рядом, руки и ноги дрожали, одежда взмокла от пота.

Наступал вечер, ни о какой дороге назад не могло быть и речи. Еды не было, фляжка опустела. Он набрал хвороста и дров, принёс к подножию скалы, неподалёку от раскопанного прохода. Уже почти в темноте срывал с кустов сочные ягоды, не разбирая, что это – ядовитых среди них не должно быть.

Ягоды немного утолили жажду, однако голод давал о себе знать. Но разве может отсутствие пищи доставить неудобства тому, кто в детстве иногда не ел по нескольку дней, когда отец ходил в море и долго не возвращался? И кроме всего, он же офицер воздушного флота Его Императорского Величества. Дух самурая торжествует над телом!

Сэберо разжёг костёр поближе к себе – ночи становились всё холоднее, и задремал, полулёжа на ветках, чутко вздрагивая при подозрительных шорохах, и просыпаясь время от времени, чтобы подбросить дров в догорающий костёр.

Как только рассвело, он уже был на ногах. Снова поел ягод, чтоб не мучила жажда, и принялся расчищать проход, найденный вчера. К полудню он закончился стеной из прочного базальта. А в ней была металлическая дверь, почти в человеческий рост, окрашенная в защитный цвет, с круглым штурвалом посередине и надписью иероглифами: «Вход запрещён, кроме военнослужащих Японской Императорской Армии».

Он радостно рассмеялся и попробовал крутить штурвал. На удивление, тот поддался довольно легко. Сэберо оставил его в покое и откинул сначала металлические защёлки по краям двери. Они также открылись без особого сопротивления. Затем снова взялся за штурвал. После нескольких оборотов дверь словно вздохнула и отошла на пару миллиметров. Потянул на себя, и она с металлическим визгом стала открываться на заржавевших петлях.

* * *

Образовавшийся проход был совершенно тёмным. Сэберо вышел в заросли и насобирал сухих веток для факелов. Вернулся обратно, поджёг одну. Пламя разгорелось ярко, чувствовалась тяга свежего воздуха, да и затхлость не ощущалась совершенно. Ветка догорела, он поджёг следующую и двинулся вперёд. Под ногами позванивал бетонный пол, по обе стороны угадывались каменные стены.

Он прошёл ещё метров пятьдесят и наткнулся на преграду. Зажёг новую ветку, и увидел металлическую дверь, точно такую же, как на входе. Таким же образом отодвинул задвижки, открутил штурвал. За открывшейся металлической дверью оказалась ещё одна, на обычных петлях, деревянная, только оббитая металлом.

Сквозь щели между полотном и стеной пробивались тонкие лучи света. Сэберо взял в правую руку пистолет, снял с предохранителя. Распахнул легко поддавшееся полотно и отскочил назад: в глаза ударил яркий дневной свет и холодный морской воздух…

Он очутился на небольшой открытой галерее, вырубленной в скале над побережьем. Сэберо определил, что галерея выходит на восточную часть острова, которую он как следует не осматривал – слишком далеко от стоянки. Здесь располагалась бухта среди скал, в которую легко могло войти не очень большое судно. Наверное, если поискать, можно найти и остатки причала, только зачем это нужно?

Но если разгрузка шла отсюда, то должен быть ещё один вход. Впрочем, все эти вопросы можно отложить на потом. Сейчас надо заняться обследованием помещения.

* * *

Прошла неделя со дня открытия базы в скалах. За это время Сэберо обшарил её сверху донизу – помещение занимало три этажа – а также вдоль и поперёк. Это оказалось не просто убежище, а полноценная военно-морская база для укрытия и размещения среднего гарнизона.

Тут были комнаты-склады, забитые разнообразным оружием: пистолетами, карабинами, пулемётами, патронами к ним. Множество ящиков содержали в себе гранаты и снаряды к двум довольно мощным орудиям, которые он обнаружил в помещениях возле галерейки: они были отдельными от неё, со входом из коридора, полным обзором бухты и возможностью покрытия всей её площади огнём.

Имелись помещения с тюками военной формы – солдатской и офицерской, шинелями, ботинками, носками, фуражками, нижним бельём. Рядом в комнатах находилось постельное бельё, одеяла, подушки. Жилые помещения в нижнем ярусе состояли из больших солдатских казарм с двухъярусными койками, и нескольких комнат на трёх, двух и одного человека – офицерских.

Отдельным рядом шли помещения с кухонным и рабочим инвентарём – от упаковок палочек для еды и алюминиевых мисок, до изящной фарфоровой посуды, инструментов и настольных ламп.

Огромную радость доставили продовольственные припасы: мешки с рисом, ящики с тушёнкой, банки соевого соуса, мешки с солью и сахаром, сушёные концентраты. Были ёмкости с водой, керосином для ламп и соляркой для камбузных печей.

Окада нашёл для себя комплект новой одежды, соответствующий его званию и постельное бельё. Выбрал пару хороших одеял и перетащил из нижнего яруса офицерскую кровать, тумбочку и столик.

Он оборудовал себе комнату недалеко от галерейки – рядом находился камбуз и банное помещение с туалетом. В первый же день нагрел на плите в большой кастрюле воду, тщательно вымылся и постирал своё обмундирование и бельё – нельзя быть расточительным, нужно экономить казённое имущество. По этой же причине он не стал пока запускать дизель-генератор: в помещении достаточно тепло, днём свет поступает с галереи, а вечером хватает керосиновой лампы.

Теперь на душе лейтенанта Сэберо Окада стало легко и спокойно. Он снял с себя сумку с помещённым в неё важным грузом и положил в тумбочку возле кровати. Когда его найдёт генерал Ямадзаки, он с чистой совестью предъявит ему вверенный пакет, который сохранил, несмотря ни на что.

Ведь не может генерал не знать об этой базе! Даже если сюда приедут другие генералы, он потребует встречи именно с тем, кому поручено передать пакет. Да, сейчас Япония проиграла войну, но это временно. Её сила вновь возродится, сюда придут японские императорские воины, он выполнит свой долг и встанет снова в строй.