— Как именно вы можете помочь, Дмитрий Борисович? — с тревогой за сына спросил Александр, понимающий, что за всё в этой жизни нужно платить. О чём он, собственно, и обмолвился: — И сколько нам это будет стоить?

— Как именно — не скажу. Секрет рода, но результат гарантирую, — улыбнулся им. — А по поводу цены… Если ваш сын не измениться, останется прежним и всё же станет мужем моей сестры, то с вас оплата свадьбы. Думаю, это будет разумная плата.

Шереметьевы переглянулись, не совсем понимая, шучу я или нет. А мне… А что мне от них надо? Да ничего. Деньги? Пф-ф. Артефакты? С моими Бессмертными и знаниями Агареса с Заебосом, куда ещё подключился и Азраил? Вдвойне пф-ф. Можно было бы землю у них взять, либо же какой-то предприятие или производство, но Шереметьевы не столь сильный род. Они как бы на уровне с моим по финансам и активам. Не богаты, но и не нищие. Середнячки, которые держаться от большой политики подальше и просто живут. Нет, будь я на месте Крис, а они бы договаривались о женитьбе на их дочери, то расклад был бы иной. Я бы стряс с них знатное приданное. А раз такая песня, то хрен с ними. Главное, чтобы сестра была счастлива, но а если Владимир измениться из-за влияния дара и разобьёт ей сердце, то я разобью ему морду.

На этом и порешали. Постепенно их обоих отпустило и дальше разговор пошёл более плавно, переходя на тему турнира и Михаила, как императора. Мне было интересно послушать, что они скажут о сыне Александра, но те выразили позитивную позицию и рады изменениям. Как обмолвился глава семейства, как только Михаил взошёл на престол, то конкурентам стало худо, а их бизнес начал процветать. В общем, они довольны положением.

Следующим же утром, проснувшись, приведя себя в порядок и позавтракав с этой парочкой, узнал, что Владимир проснулся. Донесла об этом Кристина, прибежавшая, чтобы обрадовать новостью. А судя по её заспанному, но счастливому лицу и взъерошенным волосам, она не отходила от кровати парня всю ночь. Ксения и Александр сразу же унеслись к своему сыну, я же остался на кухне и дождался, пока они спустятся. Почти полчаса прождал, попутно уминая вторую порцию яичницы и бекона, приготовленных Хигеном. Сегодня его очередь.

— Дмитрий Борисович, — заговорила со мной женщина, усаживаясь за стол. Но пусть на её лице была улыбка, какое-то напряжение я уловил. — Простите за наглость, но Владимир очень просит вас зайти к нему…

Вот как. Интересно.

— Всё в порядке, Ксения Альбертовна, — ну да, не их же дом, а тут будто я гость, а не они.

Поднявшись по лестнице и подойдя к двери, опустил гладкую металлическую ручку, оказавшись внутри. Шереметьев сидел на кровати, откинувшись на подушки и смотрел на свои ладони немигающим взглядом.

Он поднял глаза, уставился на меня, а затем сказал то, что меня знатно удивило:

— Благодарю вас за спасение и помощь, Благородный Венатор, — в его голосе зазвучала некий трепет. — Я обязан вам жизнью…

Под внимательным и каким-то странным взглядом, будто он впервые меня увидел, я уселся на стул возле кровати парня.

Тишина. Мы смотрели друг другу в глаза и чем дольше это длилось, тем сильнее начинал нервничать Владимир. Глаза забегали, он отчётливо сглотнул ком в горле и словно боялся меня.

— Почему ты назвал меня так?

Сухой, даже холодный тон, заставил парня вздрогнуть. Разница у нас в возрасте не столь большая, но он будто ужался, как нашкодивший пёс перед волком, готовым его разорвать в любой миг.

— Я-я… — запнулся он. — Мне снились сны, Дмитрий Борисович…

Я приподнял бровь.

— Что за сны?

Ответил он не сразу. Крепко задумался, будто что-то вспоминал, а затем покачал головой и ответил:

— Вы подумаете, что я свихнулся… Но эти сны, они были такими явными, понимаете? Никогда прежде со мной такого не было…

— Владимир, — от моего голоса парень ужался ещё сильнее и от него понесло страхом. — Рассказывай. Всё и без утайки. От результата нашего разговора зависит очень многое. Не только твои дальнейшие отношения с Кристиной, — он вскинулся, но я осадил его: — Да, именно так. Я буду решать, продолжаться ваши отношения или нет. Я её брат и глава рода. И именно моё решение будет конечным результатом. А теперь, — я откинулся на стул и пронзительно посмотрел в глаза парня. — Говори.

Тяжело вздохнуть, словно собираясь с силами, он провёл ладонью по волосам и заговорил:

— Первый раз это случилось три дня назад. Я тогда в Разлом пошёл. Первый мой одиночный выход, — тут он поморщился, вспомнив о чём-то неприятном. — Проблем это с Центром доставило знатных, но я настоял и закрыл Разлом. Сам. В одиночку. Это редко кому удавалось, но я справился. И получил за это…

— Силу, — подсказал ему.

— Да, но не только, — кивнул Владимир. — Моё тело начало меняться. Сложно объяснить… Я будто чувствовал, как внутри меня разгорается солнце, которое утихало лишь в моменты выхода в Разломы. Бой с тварями успокаивал, помогал перестраиваться. У меня появилась сильная агрессия. Я срывался на всех, кого только можно. Из-за этого и переехал в Москву подальше от Царицына и Кристины. Не хотел, чтобы она видела меня таким. Здесь Разломов больше и благодаря им я успокаивался.

— Понятно, но что там со снами?

— А, да, — смутился он. — В общем, три дня назад я увидел сон. Я оказался в каком-то тёмном месте. Вроде плато, окружённого горами. Там не было света. Не было растительности или ветра. Пустота и темнота, — Владимир вздохнул. — А ещё там была…

— Женщина?

Брови парня взлетели на лоб и он заторможенно кивнул, удивляясь, что я сразу угадал о ком речь.

— Да… Женщина. Её тело было объято тёмным туманом или дымком. Она встретила меня, Дмитрий Борисович, — облизнул он пересохшие губы. — Сказала, что долго ждала, а затем поведала, что я один из её избранников. Что мне уготована великая судьба, если я выживу. Я испугался, честно. Твари Разломов меня не пугали так, как она. От одного взгляда на неё внутри меня что-то сжималось от ужаса, а от её улыбки пробирала дрожь. С того момента мы виделись ещё два раза. В последний же, перед тем, как очнутся здесь, она сказала, что ко мне придёте вы. Что вы не просто человек, а нечто большее. Что она бы лично с вами пообщалась, но после всего… Знаете, Дмитрий Борисович, мне кажется, она вас боится. И от этого… — он замолчал и посмотрел мне в глаза. — Кто вы такой? Я помню, как она сказала мне назвать вас Благородным Венатором, но что это значит?

Я криво ухмыльнулся. Испугалась, значит? Смешно, но возможно. Тёмная та ещё хитрая старушенция, которая играет в свои игры, но конкретной конфронтации с Орденом избегает. Наши же с ней отношения… Пойди я на принцип и попроси у Кодекса помощи то мог бы знатно усложнить ей жизнь. Да подключил бы того же Агареса, с которым она тоже знакома. Насколько помню, у брата Сандра, с которым я незнаком, но который где-то не далеко в другом мире, у неё тоже тесное знакомство. Приструнил ли её мой брат? Или с ним она тоже играет? Хорошие вопросы, на которые ответов нет.

А ещё она сто процентов знает, что я открыл печать Изначальных Стихий и это тоже может влиять на её решение пересекаться со мной. Убить бога сложно, даже очень, но возможно. И Стихии на этом поприще не последняя сила, способная на такое. И если сам бог сможет сбежать, то его миру точно конец, если я призову всю мощь Стихии. В особенности те воплощения, о которых только мифы да легенды ходят. Это, кстати, одна из причин, почему я решил воевать с Тёмным Богом в интересном мне мире, не взирая на силу Агареса и Азраила. Они помогут, но есть у меня козырь, который сравниться с этой парочкой.

— Есть тайны, Владимир, которые могут быть опасны, — после короткой паузы заговорил я. — Для тебя я — Белов Дмитрий Борисович. Я глава рода Беловых, брат твоей возлюбленной и Абсолют Российской Империи. Это всё, что тебе нужно знать.

Парень кивнул, но у него явно куча вопросов и отвечать на них я не собирался. Он мне никто и звать его никак. Жёстко? Возможно, но мы не родня. Он не входит в мой близкий круг и единственное, что нас связывает — моя сестра. Потом, возможно, когда наши рода станут более близки, а Крис выйдет за него замуж, я что-то расскажу. Но до этого момента мне глубоко плевать на его желание узнать правду.