– Отражения мертвы и канули в небытие, Стемгал, – вздыхала Рэн, устремляя затуманенный скорбью взор в никуда. – Некого больше поддерживать.

– Разве? – Стемгал обычно удивлялся нарочито наигранно. – Отчего же тогда мне без конца чудится, что Смерть бродит где-то рядом, Луна?

– У тебя богатое воображение, наместник.

– Как скажешь, Луна. Как скажешь. У меня нет намерения гневить тебя, ты же знаешь.

После разговора с Торией и Даризом, Рэн с Логаном поднялись к себе. Их комнаты располагались друг напротив друга на этаж выше, чем скромные покои Тории и общая гостиная, разгромленная сегодня Даризом. И хотя спали Смерть и Привратник всегда в одной постели, перед чужаками вели себя исключительно как кузены, между которыми нет и намека на романтические чувства.

Но чувства были. Рэн не представляла жизни без Логана и его поддержки, он стал опорой во всем, не дал сломаться, ни на миг не усомнился в том, что однажды она вернет Время и Отражений. За одиннадцать лет ни разу не сказал грубого слова и даже то, что вынудила их с Хустулсом сражаться с Алгодом против воли, никогда не припоминал. Вместе с Логаном Рэн готова была биться с Пустотой за Скрытый мир до последнего вздоха.

– Иди ко мне.

Логан крепко стиснул Рэн в объятиях, как только они остались вдвоем. Она прильнула к нему и всхлипнула. Логан был единственным, кому Рэн позволяла видеть свои слезы, единственным, кто знал, какой слабой, уязвимой и беспомощной ощущает себя Смерть на самом деле.

– Я устала, Логан, – прошептала, плотнее прижимаясь к его груди. – Я так устала. Начинаю думать, что мы никогда не найдем Саларея и преемника для духа Жизни. А значит, Дариз никогда снова не обернется драконом и лишится разума окончательно.

– Этого не случится, Рэн. Потому что мы справимся. Ты становишься сильнее. Все больше верующих взывают к тебе и жаждут возвращения Отражений. Взгляни хоть на Стемгала. – Логан мягко отстранился и нежно обхватил лицо Рэнлы ладонями, вытирая большими пальцами слезы. – Он Неверный, но идти за Пустотой не желает. Стемгал хочет, чтобы все вернулось на круги своя. Он не допустит, чтобы его дети жили в умирающем мире, терзаемом покойниками. И ряды Неверных, что готовы восстать против Пустоты, полнятся с каждым годом.

Рэн покачала головой и отошла в сторону. Встав перед зеркалом, висящим над потертым комодом, принялась расстегивать ремни, удерживающие ножны с мечами за спиной.

– Сил, что дают мне верующие, недостаточно для победы над Пустотой. Почти все я трачу на Проводников. Перестану поддерживать их – и бороться с духами будет некому. Мертвые истребят живых. Пустота же тем временем взращивает новых колдунов, делает из них верных псов, готовых перегрызть глотку любому, кто ей не подчинится.

– Нужно время, Рэн. – Логан встал позади нее, забрал мечи и положил на комод, потом присел и начал расстегивать ножны с метательными ножами на бедре. – Вот увидишь, Проводники отыщут Саларея. И тот, кто унаследует дух Жизни, объявится.

Рэнла ощутила, как, несмотря на дурное настроение, прикосновения Логана отозвались в теле приятной, сладостной истомой. Она сняла с пояса топор и запустила пальцы в светлые шелковистые локоны Привратника, легонько сжав у корней.

– Я хочу победить Пустоту, хочу видеть, как процветает Скрытый мир, как мой брат снова становится свободным человеком, но… – потянула Логана за волосы на затылке, вынудив запрокинуть голову и взглянуть ей в лицо. – Мне невыносима даже мысль о том, что ради всего этого мне придется отказаться от тебя и любить кого-то другого.

– Мы что-нибудь придумаем, малыш. Обещаю. Ничто нас не разлучит.

Он отложил в сторону метательные ножи и обхватил ладонями упругие ягодицы. Сжал, скользнул руками к талии. Пальцы нашли застежки куртки. Логан расстегивал их медленно, одну за другой, постепенно поднимаясь, пока снова не встал перед Рэн в полный рост. Ее глаза уже подернулись пеленой похоти, дыхание стало чуть чаще.

– Я люблю тебя, Логан, – прошептала она, не отрывая взгляда от его лица.

– Я тоже люблю вас, моя госпожа, – широко улыбнулся Привратник и накрыл ее губы своими.

Он очертил большими пальцами линии скул, прошелся самыми кончиками по шее, не переставая покрывать лицо Рэн поцелуями, добрался до волос, скрученных в тугой узел, вынимая из него шпильки. Когда крупные черные локоны наконец свободно рассыпались по спине, Логан не спеша снял с Рэн куртку, а она отточенными движениями ловко избавила его от ножен с оружием. Не прерывая жадных поцелуев, они разделись, побросав все на пол. Логан подхватил Рэн под ягодицы и приподнял. Она обвила ногами его талию, выгибаясь навстречу. Застонала от удовольствия, стоило головке члена упереться во влажное лоно, а затвердевшим соскам потереться о мужскую грудь.

Ничто так не успокаивало разум Рэн, как близость с Логаном, его запах и прикосновения. Смерть растворялась в своем Привратнике каждый раз, стоило ему лишь обнять ее. Вот и сейчас тело Рэн от макушки до пят трепетало от восторга под его ладонями. Пережитые на базарной площади гнев и страх за Дариза стремительно превращались в дикий пожар похоти, умело распаляемый действиями Логана.

Смерть и Привратник давно понимали друг друга без слов. Их объединяла не только магия, но и какая-то нездоровая потребность быть вместе денно и нощно, граничащая порой с помешательством. Было ли то настоящей любовью или отчаянной попыткой обрести хоть что-то незыблемое и прекрасное в прогнившем насквозь мире, ни один из них не знал. Но «люблю» звучало меж этими двумя постоянно, и разбираться, насколько настоящим было это чувство, они не хотели, страшась разрушить то единственное, что даровало счастье и покой в нескончаемой борьбе за выживание.

Вот и сегодня, сходя под Логаном с ума от неудержимой страсти, Рэн чувствовала, что с не меньшим неистовством отдается наслаждению и он. Оба мечтали остаться в этом моменте навсегда, никогда не возвращаться в жуткую реальность, до скончания времен любить и ласкать друг друга, упиваться блаженством, окутавшим разум, и негой, в которую погрузились тела после дикого соития.

– Луна́, скорее всего, уже взошла. – Логан уткнулся лбом в макушку Рэн. Они лежали на кровати, и Рэнла прижималась спиной к его груди. Рука Логана лениво блуждала по ее бокам, бедрам, плоскому животу, очерчивая узоры вокруг пупка, то и дело касаясь чувствительных сосков. – Останься со мной, не ходи на крышу сегодня.

– Я должна, ты же знаешь. – Рэн посмотрела на него через плечо и, когда он приподнялся на локте, с тревогой заглянув ей в глаза, нежно поцеловала. – Вернусь с рассветом.

Логан тяжело вздохнул и нехотя выпустил ее из объятий. Знал, что если начнет спорить, то она заговорит с ним иначе: не как возлюбленная, а как госпожа, вынужденная приструнить зарвавшегося слугу. Такая Рэн Логану не нравилась. В роли Смерти она имела над ним пугающую власть. Прикажи Рэнла Привратнику утопиться, он бы привязал себе камень на шею и пошел бы ко дну с широкой улыбкой на лице и без малейших колебаний.

– Составить тебе компанию? – Просто поддержать ее было наилучшим решением.

– Нет. Отдыхай. Ты так упорно трудился, тебе надо восстановить силы. – Рэнла игриво подмигнула Логану и, чмокнув его в кончик носа, выбралась из постели.

Привратник довольно усмехнулся. Откинувшись на спину и положив руки под голову, он неотрывно наблюдал, как Рэнла достает из сундука тунику со штанами и одевается. Закончив со сборами, она прошлась гребнем по спутанным волосам и, пожелав Логану сладких снов, покинула комнату.

Башня, где жили Рэн, Логан, Тория и Дариз, была узкой, высокой и имела конусообразную крышу, но из чердака под потолком можно было выйти на небольшой балкончик, обнесенный деревянным ограждением. Туда Рэн и отправилась. Поднимаясь по винтовой лестнице, не зажигала факел и не создавала огненных сфер: драконье зрение позволяло идеально видеть в темноте.

С тех пор как они поселились в Крайнем замке, Рэн наведывалась на этот балкончик каждое полнолуние, а иногда и чаще. Тана многое объяснила своей преемнице, еще больше знаний дал Рэнле дух покойной Богини, он же поведал о связи Смерти с луной. Ночь – время мертвых. Солнечный свет тревожит вечный сон усопших, холодное сияние луны – убаюкивает. Во мраке взывать к покойникам проще. Теперь, когда загробного мира не стало, они все мечутся в ожидании и, завидев желтый круг на небосклоне, изредка мелькающий среди лохматых туч, устремляют на него свои взоры. Только в полнолуние духи забывают про живых, очарованные луной и ее обманчивым спокойствием. В такие дни Рэнла может говорить с ними, может ненадолго сдержать всех разом, дать людям краткую передышку от нападок нечисти.