— Ты хорошо осведомлен об отряде Мясникова, — майор невольно ухмыльнулся уголками губ и прокрутил стакан в своей руке.

— Приношу свои извинения, сэр, но я лишь знаю, то, что слышал от солдат, — лицо парня вновь стало подобным камню.

— Я понимаю… — Лагранж медленно подвинул второй стакан к краю стола, к Хью, — но не понимаю одного, зачем мне переводить столь высококвалифицированного командира отряда ради мнимой возможности усилить одну часть войск, и ослабить вторую?

Ловушка Лагранжа сработала как часы. Он поймал Хью Сайкса как рыбу в свои сети, единственным вопросом, на который майор бы и сам не смог ответить и на который, скорее всего, не смог бы ответить никто из возможных офицеров. Смотря на молчаливого солдата, сидящего перед собой, майор невольно улыбнулся, понимая, что смышленый парень уже и сам догадался в какой он ситуации.

— Простите, сэр, — прервал свое молчание Хью, — разрешите мне бестактность.

— Разрешаю, — отдал приказ Лагранж и слегка пригубил виски из своего стакана.

— Вам, как и вышестоящему командованию, этого делать не стоит. Вы правы, что таким образом создадите слабость в моем отряде и, возможно, следующие их задания на передовой будут уже с большим количеством невосполнимых потерь, но… — Хью взял свой стакан в руку и приподнял его в воздух, будто хотел произнести тост, — считайте это моей личной прихотью, только и всего. И только вам решать, обращать на нее внимание или нет.

Майор улыбнулся и чокнулся стаканом с парнем перед тем, как выпить залпом оставшийся виски. Поставив пустую посуду на стол, Лагранж улыбался во весь рот, наблюдая за тем, как капрал поступает со своим напитком так же, все это время пытаясь прочитать намерение опытного командира отряда и осознать, где он — майор совершает промашку. На что, в свою очередь, Хью смотрел в глаза вышестоящего командира, ни на миг, не отводя взгляда. Молчание затягивалось, а по стенкам пустых стаканов медленно стекали капли оставшегося алкоголя.

— Ты мне нравишься, капрал Сайкс, — наконец произнес майор, нарушив тишину в кабинете, и вальяжно откинулся на спинку стула, — но, к сожалению, я не смогу выполнить твое желание о переводе.

— Я могу быть свободен? — спросил Хью, намереваясь встать со стула.

— Подожди, — спокойно, даже несколько по-доброму произнес Лагранж, останавливая капрала жестом, — у меня есть предложение. Твои солдаты давно были в отпуске?

— Семнадцать дней и семь часов назад, если мне не изменяет память, сэр, — сухо ответил Хью.

— Я могу выдать вам отпуск, на один день в район Дантая. Отдохнете, наберетесь сил, возможно, даже сможете встретиться с сержантом Мясниковым лично, — майор скрестил руки на груди.

— Я буду рад принять столь щедрое предложение, но… — Хью ненадолго осекся, но продолжил, — но чувствую, что это не все, что вы мне хотите сообщить, сэр.

— Также я дам тебе возможность лично наблюдать за командованием сержанта Мясникова на поле боя. И если ты согласен на это, — майор с этими словами достал бланк с нижнего ящика стола.

— Если это боевое задание, то вы можете просто приказать нам выполнить его, для этого не требуется моего согласия, сэр.

— Иногда для приказов, оно необходимо, — Лагранж положил бумагу на стол и ручку рядом, — если ты согласен на это предложение, нужна лишь твоя подпись.

Хью ненадолго задумался, а после взял ручку в руки.

— Я уже доверил свою жизнь Krieg Korps, — с этими словами парень оставил росчерк на бланке, — и я ни разу об этом не пожалел, сэр.

— Слова настоящего солдата, — улыбнулся в ответ майор Лагранж, — надеюсь, ты и твой отряд хорошо отдохнете и наберетесь сил, они вам понадобятся.

— Спасибо, сэр, — понимая, что разговор окончен, Хью встал со стула.

— Было приятно пообщаться с тобой. Можешь быть свободен.

После этих слов Хью направился к выходу из кабинета, ненадолго остановившись перед дверью, перед тем как ее открыть. Обернувшись, парень еще раз посмотрел на майора, который уже вернулся к изучению чего-то на экране своего компьютера.

— “Ебаная мразь”, — прозвучали мысли в голове Хью, которые он решил оставить не озвученными перед своим уходом. После чего открыл дверь и вышел из кабинета, оставляя майора наедине со своей бюрократией.

***

— Кто я? — тихим голосом спросила Элис саму себя, смотря в свои глаза в отражении.

С мокрых волос падали капли воды на плечи и медленно стекали вниз, обдавая прохладой тело девушки. Элис смотрела на свое усталое лицо, казавшееся сейчас чужеродным — уверенный, даже несколько хищный взгляд, подобный зверю, ее одновременно и манил, и пугал. Девушка упиралась руками в раковину, а вода с шумом текла из крана, быстро исчезая в сточной дыре.

— Кто я? — вновь прозвучал ее девичий голос, в которым слышалась легкая хрипотца и злость. Этот вопрос, который Элис уже много раз начала задавать сама себе после работы с психиатром и по сей день не могла найти удовлетворяющий ее ответ.

АК-314К одиноко стоял прислоненный к раковине, с присоединенным к нему магазином с боевыми патронами. Единственный до конца верный спутник молча ждал, когда хозяйка вновь обратится к нему и он сможет спасти ее жизнь, и жизнь дорогих ей людей.

Элис резко опустила голову и закрыла глаза, утопая свой разум в полной темноте. Прислушивалась к шуму текущей воды, которая постепенно начинала раздражать, разжигая костер ненависти в душе девушки. Ненависти к самой себе, из-за того, что не может дать ответ на такой простой вопрос.

— “Кто я?” — мысленно задала в третий раз вопрос Элис.

— “Я — это я” — прозвучал детский голос в разуме девушки.

— “Но кто… я?” — Элис продолжила мысленную беседу с самой собой, подняв голову и вновь посмотрев в свои глаза.

— “Я солдат”, — ответил ей детский голос.

— Я Элис Мерсер, — озвучила свой ответ Элис, тихим голосом, едва шевеля губами.

— “Нет”, — воспротивился детский голос в разуме.

— Врешь, — слегка повысила голос Элис, пытаясь спорить сама с собой, мышцы губ невольно дернулись, выражая недовольство услышанным.

— “Нет. Это правда”, — продолжил гнуть свою линию детский голос разума.

— Это не может быть правдой, — с этими словами руки девушки с силой начали сжимать край раковины.

— “Почему?” — все с той же интонацией абсолютной безмятежности спросил голос.

— Потому что, я Элис Мерсер. Так написано в моих документах. Так называют меня все, кого я знаю. Потому я всегда была ей, — медленно произнесла Элис, злостно смотря в свои глаза, в отражение, которое, казалось, было начало принимать другие позы, отличные от реальных.

— “Всегда?”

— Всегда? — девушка повторила вопрос, поставивший ее в тупик. — Да…

— “Ложь”, — подытожил детский голос, ответив на поставленный вопрос. Элис медленно опустила голову вниз, уткнувшись лбом в край раковины. — “Я — это я. А ты — это я”, — продолжал детский голос в разуме свою речь.

— Вранье, — прошептала Элис в ответ на такое вопиющее для нее утверждение, — я — Элис Мерсер. А ты — никто. Тебя — нет.

— “Я — есть”.

— Тогда, я убью тебя — злостно произнесла Элис и резко схватила автомат в руки, уперла прикладом к краю раковины, а ствол приставила к своему подбородку. Медленно сняла оружие с предохранителя и положила палец на спусковой крючок, приготовившись к выстрелу.

— “Умрешь и ты”, — безмятежно произнес детский голос.

— И ты вместе со мной, — процеживая сквозь зубы, шепотом с легкой уверенностью в голосе сказала Элис.

— “Ты не сможешь меня убить”.

— Смогу! — шепотом ответила девушка, и палец медленно начал давить на спуск, но перед самым выстрелом замер, без возможности какого-либо движения. В ее голове возникали воспоминания с сеансов психотерапии, как психиатр попросила протянуть руку и когда Элис сделала это, та резким движением ударила ручкой. В этот же момент девушка заметила легкое синее свечение в точке удара, а ручка сломалась. — Верни мне контроль!