– Разглядывая эти цветы ложу и циннан, – сказала царевна, – мы видим, что они превосходят все другие цветы не только своей свежестью и красотой, но и тем, что у них многие ветви расположены попарно, а цветы все двухчеренковые. Если говорить с точки зрения учения о светлом и темном началах [141] в природе и учения о четных и нечетных числах [142], то попарно расположенные ветви и двухчеренковые цветы – все это относится к четному числу и, следовательно, к темному началу. Темное же начало считается женским. Как только что говорила Шангуань Вар, цветы ложу и циннан предвещают расцвет литературы; по-моему, парное расположение ветвей и двухчеренковые цветы в таком случае предвещают, что способствовать этому расцвету будут именно женские таланты, а все это вместе предвещает, что в будущем в окружении государыни обязательно появится много талантов, таящихся в девичьих светелках. Поскольку мудрая государыня восприняла верховную власть по повелению неба, естественно, что в этих светелках по всей Поднебесной должны выращивать как можно больше блестящих талантов, чтобы они могли помогать государыне и служили бы ей, как «восемь первейших» и «восемь совершеннейших» талантов в древности служили своему добродетельному государю [143]. Вот почему даже все растения предвещают это. Все ваши подданные, удостоившиеся быть свидетелями предзнаменования вашего безмерного счастья, почтительно присутствуя при таком пышном расцвете всех цветов, не могут воздержаться, чтобы не возрадоваться и не поздравить вас!

И тут царевна вместе со всеми придворными пожелала ей многих лет.

Выслушав их, Ухоу очень обрадовалась и сказала:

– Хоть это предзнаменование и ниспослано небом, но какие у нас добродетели и способности! Разве мы посмеем надеяться на то, что среди наших подданных в юбках найдется столько замечательных талантов? Мы были бы вполне удовлетворены, если бы имели при себе хотя бы двух или даже одну талантливую советницу, чтобы вместе с ней управлять государственными делами.

Ухоу немедленно повелела придворным служащим украсить цветы красными лентами. Вместе с тем она распорядилась пожаловать цветам ложу звание «потомственной ученой девы изящной словесности», а цветам циннан – звание «ученой девы просвещения». Затем она велела придворным евнухам изготовить два золотых жетона и на них выгравировать эти звания. Жетоны немедленно изготовили и повесили на цветах ложу и циннан.

Все цветы, как только их разукрасили красными лентами, расцвели еще роскошнее, а цветы ложу и циннан, украшенные золотыми жетонами, тоже распустились еще пышнее: у них оказались не только по две цветоножки, но из центра каждого цветка у них выросло еще по цветку. Чем больше любовалась ими Ухоу, тем больше они ей нравились, и она, радостно рассмеявшись, воскликнула:

– Стоило только пожаловать цветы ложу и циннан званием ученых дев, как у них сразу же завязались парные цветоножки и в цветках выросли еще цветки. Вот уж, действительно, они соперничают друг с другом по красоте, все распускаясь прелестными парочками! Если принять во внимание, что они цветут парами, то вне всякого сомнения они представляют саму женственность. Значит, слова царевны о появлении женских талантов действительно имеют основание. Когда на одной цветоножке распускаются вместе два цветка, такое явление называют издавна соцветием. Но когда из цветка появляется еще цветок, то такое явление настолько редкое, что даже совсем не имеет названия. По виду эти цветы в цветке очень походят на грудных младенцев. И я бы так и назвала их: «цветы с грудными младенцами». Из ста сортов цветов, распустившихся сегодня, оказалось лишь два сорта с соцветиями и «грудными младенцами» – это ложу и циннан. Посему издаю особый указ: «Если среди остальных цветов еще распустятся соцветия и цветы с „грудными младенцами“, награждать их золотыми жетонами и подносить им по три чарки царского вина».

Указ тотчас же записали и вывесили в парках.

И вот снова совершилось чудо: еще десять сортов расцвели соцветиями и несколько сортов – цветами с «грудными младенцами», причем лучшими из них оказались гранаты. Ухоу велела и эти цветы наградить золотыми жетонами, а также угостить вином.

– Когда я гуляла раньше в парке Шанлиньюань, – сказала царевна, – гранатовых деревьев в нем было очень мало. В этом же году их вдруг оказалось несколько сот штук и не только с цветами всевозможных расцветок; среди них есть и такие, у которых из сердцевины цветка выросли ветки с листьями, а также появились и цветы с «грудными младенцами» внутри. Они так чудесны, что никакому мастеру их не воссоздать. Интересно бы знать, откуда появились эти удивительные сорта.

– Эти гранаты прислал сюда из западных земель по моему повелению Ши И, генерал-губернатор области Лунъю, – ответила Ухоу. – Мне говорили, что эти гранаты сильно различаются по сортам и окраске цветов; к тому же среди них есть и такие, которые постоянно цветут и летом, и осенью. Сейчас и они расцвели, причем не только цветами диковинной окраски, но многие из них еще и цветами с «грудными младенцами». В народе давно существует примета: «Гранаты цветут к детям», а эти гранаты распустились еще и цветами с «грудными младенцами» – большей приметы многодетности уже и быть не может! Следовало бы пожаловать их званием «многодетной красавицы»! При виде их я вдруг вспомнила, что моему племяннику У Ба-сы уже сорок лет, а у него до сих пор нет детей. Недавно я назначила его начальником в область Дунхай [144] охранять устье реки Янцзы. Почему бы мне не послать ему туда же эти цветы в знак того, что у него родятся дети?

И она велела придворному евнуху, после того как закончится пир для сановников, передать приказание Военному ведомству отправить двести кустов гранатов князю У Ба-сы.

(Впоследствии эти гранаты действительно были посланы в область Дунхай, где широко распространились. Вот почему в районе Шуяна [145] и поныне растет этот своеобразный сорт гранатов, а также встречаются и такие, на которых расцветают цветы всевозможных окрасок. Один такой гранат не достать даже за несколько десятков золотых монет, и эти гранаты считаются лучшими в Поднебесной).

Пока Ухоу отдавала приказание, явились придворные служащие.

– Мы только что пересчитали все пионы, – доложили они, – и оказалось, что помимо четырех тысяч кустов, отправленных в Лоян, остается еще четыреста кустов. Просим вас решить, что с ними делать и куда их пересадить.

– Чтоб после пира в дворцовых парках не было ни одного пиона! Разве можно оставлять здесь такие бессовестные и неблагодарные цветы! – воскликнула Ухоу. – Мы слышали, что хуайнаньский генерал-губернатор Вэнь Инь, истребивший недавно в Цзяньнани [146] японских пиратов, приложил к этому столько усилий, что заболел от переутомления. Мы слышали также, что там у него очень мало пионов, поэтому эти четыреста кустов можно подарить ему – пусть поправляется, любуясь ими. Этим мы покажем неустанную свою заботу о заслуженном подданном.

Придворные принялись исполнять ее распоряжение, а Ухоу отправилась еще и в парк Цюньфанпу и обошла его весь. Потом она велела подать яства и принялась пить вино, любуясь с царевной цветами.

Что было дальше, вы узнаете из следующей главы.

На следующий день Ухоу повелела всем сановникам явиться в парк Шанлиньюань любоваться цветами и устроила для них большой пир.