– Никогда не прощу Гордона, что не дал мне обменяться брачными чашами снова, после смерти моего супруга.

Началось!

Я закатила глаза.

– Он хотел сделать как лучше.

Эта тема начиналась всегда, стоило Аманде найти в закромах своей памяти воспоминание о том, как двадцать лет назад, она вдруг снова решила пойти под венец с каким-то странным типом, явно мошенником, причем на два десятилетия ее моложе.

Гордон тогда, сделал все, чтобы избавить семейство Стейдж от этой напасти, после чего Аманда затаила обиду на всю оставшуюся жизнь и при любом случае напоминала о тяжелой женской ноше.

В шестьдесят пять лет, женщина должна была думать о высшем, а ее тянуло на мужской пол как ненасытную гурию. Причем, на молодых и прытких.

Не дав бабке развить эту тему, я радостно хлопнула в ладоши.

– Вернемся к теме праздника, бабуля. – Я подмигнула, – дарение я уже заказала, но и придумала то, что можете сделать вы.

– Я на эту кочергу в сутане не потрачу и лари, – гаркнула очень звучным голосом женщина.

– И не надо, зачем же тратиться?

Аманда смотрела на меня, почти внимательно, плотно поджав, намалеванные розоватой мазилкой губы.

– У вас есть такие хорошие товарищи, а какие музыкальные. Всем бы такие таланты!

– К чему ты клонишь, дитя?

– Пара композиций на музыкальных инструментах в честь праздника, будет лучшим дарением. Уж кому-кому, а мне известен ваш профессионализм. Вы чудесно владеете треугольником, а господин Амон великолепно владеет трещоткой.

– Есть еще Мелоди.

– Конечно, как я могла забыть госпожу с гуслями. Ваше трио удивительно подковано в музыкальных увертюрах.

Бабка задумалась, слегка задрав подбородок.

– Это будет ваш триумф. Разве будет плохо вспомнить ноты и показать свое мастерство?

– Это неплохо, придется потренироваться.

Я закусила щеку, чтобы не рассмеяться. Хотелось бы увидеть лицо дедули, когда она послушает этот концерт, где все ноты будут не попадать в такт.

Если мне не изменяла память, госпожа Мелоди была такая же глухая, как и два остальных музыканта.

– Ладно, но пойду тебе на встречу, в случае если ты принесешь мне настойку красной красавки. С ней мои сосуды не так беспокоят.

Так и знала, что будет какой-то подвох!

Прекрасно же знает, что такой препарат могут разрешить только лекари.

– Но, – протянула я, подбирая верные слова, чтобы прийти к какому-нибудь решению.

– У сына есть. Он не дает мне ее, но я обещаю, что буду осторожна с дозировкой. Тита отследит.

– Раз не дает, значит беспокоится о вашем здравии. Красавка никогда не была безвредна.

– В общем, ты поняла меня. Либо красавка, либо ничего. У меня нет шибкого желания поздравлять Агнесс. Она ненавидит меня и желает смерти.

– Я подумаю, бабуля.

Эту аудиенцию пора заканчивать.

– И книгу сказаний Мореля.

– Перестаньте торговаться! – рявкнула, чтобы усмирить женщину.

– Ты единственная в доме, на кого я могу положиться, помни это.

Покинув комнату женщины, я еще некоторое время стояла возле лестницы. Дышала потоком свежего воздуха, после того как надышалась парами лекарств.

Так я и знала, что Аманда начнет манипулировать. И умеет же! Назвала меня самой вменяемой, ну и как не помочь ей с настойкой?

С мыслями про поздравительный план, я переоделась в клетчатое домашнее платье и упросив Эдмунду принести обед мне в библиотеку, уселась изучать новые издания и старые фолианты, с намерением применить удобрение для баклажан. Уж больно я любила их фаршированными мясом вака с острым рисом и перечным соусом.

Нацепив на нос очки из черепаховой оправы, я погрузилась в изучение, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Мерное тиканье часов успокаивало, как и тарелка с горячим обедом. Сладкий батат в сметане и сыре, навевал чувство заботы и тепла.

Вздохнув, я откинулась на спинку стула, держа в руках дымящуюся кружку чефира с брусничными листьями и молоком.

В голове зрели идеи по поводу скрещивания кабачка вида белогор и тыквы. Гибридизация меня прельщала. Эксперименты, правда, далеко не всегда удавались, но желание было сильнее.

Читая труды выдающегося селекционера Терона Мендозы, проживающего несколько десятилетий назад в плодородных землях Терры, я много подчеркнула для себя. Главное не торопиться, не борщить и не делать резких движений. Ну и не скрещивать невозможное!

Потерев переносицу, я решила отложить мой поход в парники на завтра. День, итак, был насыщенным на события.

Оглядев библиотеку скучающим взглядом, я мимолетно осмотрела полки, длинный удобный стол, софу и кресла. Ну и конечно же, парочку портретов.

В центральной части, как мостодонт, красовался портрет деда. Мужчина был изображен в полный рост, с сомкнутыми губами и полным желания приказывать взглядом. Чуть правее, намного меньше размером, изображался дуэт моих родителей. Алистер и Ванесса. Женщина умерла, спустя пару лет после моего рождения от острого приступа горячки. Ее я не помнила, но часто думала о том, как изменилась бы моя жизнь, если бы мать была в моей жизни. Я была на нее похожа. Мне так казалось, но черты девушки казались более выразительными и притягивающими, как и серебристого цвета волосы.

Решив не впадать в хандру не очень приятными думами, я покинула библиотеку и замерла у лестницы, узрев силуэт, стоявший спиной ко мне.

Что-то знакомое было в широких плечах и длинных темных волосах, забранных лентой в хвост.

Нехорошее предчувствие, как ядовитый иылан, скользнуло по горлу как удавка.

Не может быть!

В момент моего ужаса, пока я смотрела в стекла своих очков, до невозможности вылупившись, человек повернулся и нахмурил левую бровь.

По его лицу проползло что-то похожее на узнавание.

– Вы?

Проводя в своем уме логическую цепочку, я молчала, пытаясь сопоставить факты и пришла к умозаключению, что этот заносчивый каюн, никто иной как А. Редвил, человек, с которым мы перепутали дорожные сундуки.

Мне бы обрадоваться, что мои вещи со всеми моими драгоценными книгами нашлись, но я почувствовала слабость в ногах и нашла поддержку в перилах лестницы.

Радоваться было нечему.

Этот безнравственный представитель мужских особей, открыл мои вещи и смог рассмотреть там все мои тайны, начиная с компрометирующих меня изданий и заканчивая укороченными шёлковыми панталонами.

Я прочистила горло, слегка откашлявшись и натянула на лицо маску, источающую флюиды спокойствия и манер.

– Вы В. Стейдж?

Бархатный баритон, грудной и притягательный, опалил мою кожу. Непроизвольно я зарделась, уловив во взгляде голубых глаз насмешку.

– Все верно, – что-то наподобие улыбки коснулось моего искривленного рта, – а вы А. Редвил?

– Вы очень проницательны, госпожа Стейдж. Безошибочно сплели канву понимания.

Ох уж эти эпитеты!

– Практикуетесь в эпистолярном жанре?

– Простите? – бровь молодого мужчины снова взметнулась вверх. Я же, непроизвольно отметила, что он похож на главного героя новинки Эдерики Нейл, изображенного на иллюстрациях.

Сморгнув, я откинула от себя нездоровое видение, которое просилось развернуться полным образом в моей голове.

– Забудьте!

По-господски я спустилась по лестнице, задирая подбородок.

– Давайте обменяемся вещами и дело в сторону. Уверена, вы торопитесь по своим очень важным делам.

– Уже не тороплюсь, – мужчина нагло сложил руки на груди. В глазах плясали смешинки, но сам образ был до чертиков серьезный. Словно передо мной стоял мой дед в молодости и готов был изрыгать из себя умные словечки. – Первый раз со мной случилась такая незадача. Не ожидал что приеду в столицу с чужой поклажей.

– Наверно не стоило быть таким надменным.

– Простите?

– Что вы все время переспрашиваете, делая вид что не понимаете? Ваш высокий лоб говорит о начитанности.