Сначала я разглядывала каждую мелочь внутри, начиная с голубоватых стен, покрытых хрусталем, до во весь рост, стоящих световых кристаллов. От аромата благовоний, начинала ломить голова. Впору вались на пол навзничь и бейся в конвульсиях. Казалось, только тетка парила в благоговении, как и несколько человек, припершихся с утра пораньше. Тут также были дети и девушки моего возраста. С некоторыми мы переглянулись и поняли друг друга без слов.

Пошло все в самое забытое место на свете, но на исповедь не останусь! Не выдержу красноречивые кивки Апостолуса за ширмой и советы, от которых станет тошно. Ничего нового он не скажет.

Пока я уходила в мысли, мое тело изнывало от желания присесть. Заломила спина, и я стала нетерпеливо постукивать ногой, ожидая окончания как чего-то самого ожидаемого в моей жизни.

Рассмотрев хор мальчиков, старательно открывающих рты, я мысленно посылала им посылы заткнуться, но они только набирали обороты, сильнее разевая свои пасти и краснея от усердия. Я глянула на тетку, совершенно не скрывая своего истинного состояния, но та делала все, чтобы изобразить смиренную веру, хотя я чувствовала, что эта хранительница благодетеля измывается надо мной с особым усердием.

– Ну, наконец-то! – не удержалась я от громкого выпада, когда все закончилось. Некоторые взглянули на меня с осуждением, но я осталась непоколебима со своим мнением. Людям, видно было нечем заняться, как тащиться в несусветную рань и одухотворяться.

– Апостолус ждет тебя на исповеди, – напомнила Агнесс, схватив меня под локоть крепкими пальцами. А еще говорит про артрит. У нее хватка как у хищника!

– У меня дела в городе, – я стряхнула пятерню тетушки и целенаправленно направилась к выходу, – возьму повозку и доеду сама. В лавку должны были завести новые издания по плодовым. Скажите главному молельщику, что мне очень жаль, но я приберегу душещипательные истории о землях Ванн для другого раза.

– Вивьен, – грозно проорала на ухо тетка, – не смей вести себя так бескультурно.

Мы ударились друг об друга взглядом. В женщину я вперилась через вуаль и улыбнулась, еще большее ее разозлив.

– У вас скоро празднество, – я подмигнула, – ждите дарение. Давно я вас не баловала.

Наплевав на последующие слова женщины, я метнулась к месту, где стояли экипажи и заплатив вознице, уселась внутрь, тихо бесясь.

У тетки совсем поехала крыша. Стало еще хуже до моего отъезда.

Пока я тряслась по кочкам, посылая возницу в ад, меня разносило от мыслей о Винсенте. Я не забыла этого светловолосого красавца с васильковыми глазами. Если тетка сказала это, чтобы меня довести, то она попала точно в цель. Винсент был самым красивым человеком Аквалона. Бесспорно!

Возницу я попросила остановить прямо возле книжной лавки, в которую я ворвалась первой. Хозяин только открылся и внутри разносился аромат сваренной кавы. Мы бегло поздоровались друг с другом, и я со знанием дела, отправилась к стеллажам с любимыми книгами.

Обнаружив новую книгу Эдерики Нейл «Длинноволосый искуситель», я с жадностью схватила издание с полки, не скрывая восторга.

Хозяин лавки, периодически поглядывавший на меня, слегка откашлялся.

Пусть думает, что хочет!

Для вида я прошлась по другим книжным рядам и затормозила возле садоводства. «Парадокс растений», «Плодовый оазис», понравились мне по содержанию. Не став долго раздумывать, я оплатила новинки. Когда хозяин укладывал в упаковку «Длинноволосого искусителя», то одарил меня странным выражением лица с масляной улыбочкой. Я сделала вид, что намеков не понимаю.

Ощутив радость от новинки, я не планировала возвращаться домой так скоро. Пусть меня и ожидали овощи и фрукты, по которым я скучала больше всех, но минуты покоя были в прерогативе этого дня. Агнесс мне просто надоела за одно утро настолько, что хотелось бежать.

В кондитерской «У Гертруды», уже успело набиться несколько человек, желающих начать день с вкусной кавы и сладкого перекуса.

Приняв решение объесться сладостями за два месяца лишения радостей, я нетерпеливо дождавшись своего череда, заказала безе со смородиной и клюквой, пирожное «синий бархат», ежевичный эклер с вербеной и все это снабдила большой кружкой кавы с молоком.

Столик в углу манил своим уютом и прекрасным расположением. Можно было незаметно объедаться, не соблюдая манеры и поглядывать в окошко на улицу.

Легким движением руки, я вытащила из обертки новинку любимой писательницы и сокрыв ее в развороте «Парадокса растений», с жадностью вгляделась в иллюстрации. На одном из разворотов, играл мускулатурой и торсом главный герой, всматриваясь в застывшие лица читательниц, потеющих от глаз искусителя. Я жадно отхлебнула кавы и закинула в рот эклер. Пролистав еще несколько страниц, я уперлась в картинку, где этот длинноволосый смутьян ласкал плечи наполовину обнаженной гурии. Ее грудь вздымалась, соски тянулись вверх как пики молельных домов.

Раскрасневшись, я отвлеклась к безе, почувствовав надоедливое сверление на уровне моего лба, покрытого кучерявой челкой.

За соседним столом сидел пухляш, с большим стаканом медового сбитня и медленно потягивал его из трубочки.

Не удержавшись от недовольного вздоха и бурчания под нос, я перелистнула роман на страницы со здоровыми брокколи.

Почему на меня пялится человек, похожий на студень, а не какой-нибудь Винсент Тотал или, например, Длинноволосый Искуситель?

В итоге, убрав книги, я уставилась в окно, бесясь про себя, что поесть мне тоже с аппетитом не дали. Ведь стоит только обратить внимание и высказать пару фразочек, сдобренных недовольством, как любитель сбитней усядется ко мне за столик.

Осторожно допив каву, я попросила подавальщика собрать мне с собой недоеденные пирожные. Придется поесть в библиотеке дома, спокойно и без надсмотрщиков.

Уже выходя из кондитерской, я тут же притаилась за стеной, так как узрела знакомый силуэт. Легок же он на помине!

Винсент, с аккуратной стрижкой на боковой пробор, костюме тройке из светлой ткани и высоких сапогах, выглядел как модель с обложки модного вестника. Молодой человек рассмеялся белозубой улыбкой и махнув своему товарищу, поторопился вдоль по улице, в одно из заведений.

Приняв решение, проследить за ним, я вышла из места сокрытия медленной походкой и на должном расстоянии, чтобы не оказаться замеченной, поторопилась за очаровательным созданием, решившим, что не любит меня.

Конечно, это было вполне возможным, ведь из каждого угла мне говорили о посредственности и серости.

Винсент зашел в королевскую ресторацию, громыхнув колокольчиком. Я притаилась возле оконной рамы, заглядывая внутрь. Почти ничего не видела, но сосредотачивалась на его костюме. Как назло, его столик оказался у дальней стены, в одном из залов. Я только смогла рассмотреть силуэты мужских спин и понадеялась, что это рандеву не было свиданьем с какой-нибудь очаровашкой.

Ждать его выхода, не было смысла, посему я направилась в лавку семян и удобрений. Благо, она находилась в нескольких минутах пути.

Что мне нравилось в Аквалоне, это удобство и небольшие расстояния между интересующими объектами.

Господин Гард, добродушный старик, восхищенный своим видом деятельности и трясущийся над семенами, не хуже фанатика, встретил меня как родную.

– Виви, давно тебя не было видно.

Невысокий мужчина с добродушным взглядом и длинным, по самый пол фартуке, пожал мне руку как коллеге.

– Я гостила у дядьки в землях Ванн.

– И как тебе? – уже заранее зная мой красноречивый ответ, Гард поджал губы, чтобы подавить улыбку.

– Как изгнание, – пожала я плечами, не желая вспоминать два месяца холода и физической каторги, – лучше поговорим о наболевшем. Есть ли что-то, что может заинтересовать меня?

– Знал, что ты однажды появишься, дорогая, – Гард подмигнул меня, уверенный что сможет меня удивить и зашел за длинный прилавок из массивного дуба.

В лавке Гарда, всегда было очень чисто. Мужчиной он был чистоплотным и следил за порядком. Каждый отросток, семечка, листик, лежали в своем отделении или мешочке и хранились при определенных температурах. Внутри было уютно, тепло и пахло растениями. Наверно, я могла быть такой же преданной своему делу, как и Гард, копаться в семенах и восторгаться ими как чем-то особенным.