Эта ситуация меня напрягла еще и тем, что важные фолианты по плодородию оказались у чужака и я планировала отправиться в отдел пропавших вещей, чтобы сделать заявку на возврат.

Хотелось думать, что господин А. Редвил, окажется вменяемым джентльменом и не приберет к рукам мои ценные вещи.

Провозившись до утра, я провалилась в беспокойный сон и к моему острому сожалению, была нагло разбужена теткой Агнесс. Эта женщина, которую назвать родственницей язык не поворачивался, разбудила меня звоном колокольчика.

Впору испугаться так, что стать заикой, потому что это женщина без тормозов, с особой жестокостью раздвинула занавеси, впуская внутрь свет. Она деловито прошлась по комнате, всматриваясь в каждый угол, словно ища отблески скверны и притаившегося разврата.

– Поторопись, – скрежет в интонациях, заставил меня поморщиться. Я промолчала, дико бесясь. – Дилижанс ожидает нас через тридцать минут. Песнопение ждать не будет.

Агнесс вышла из комнаты также быстро, как и зашла. Благо, не выдала что-нибудь умное на счет сундука, который следовало убрать в гардеробную, от лишних глаз, а то подумают не весть что.

С послушницей богов, спорить было бесполезно, а очень хотелось поднять крик в эту несусветную рань. Часы, насмехаясь, показывали половину шестого утра. Тетка точно спятила со своим молельным домом и явно хотела заразить своим безумством всех остальных.

Поднявшись с нагретого за ночь места, я вытащила из шкафа голубое ситцевое платье, волосы же, кое-как заколола позади заколкой. Решив, что позавтракаю после, покинула, пока еще, спящий особняк, надеясь, что проповедь продлиться недолго.

Агнесс, как привидение в грубой синей парче, притаилась в углу, накинув на голову вуаль на каком-то ободке. Так обычно наряжались старые девы, прячущие морщины под тряпицей.

– Неужели так сложно одеть что-то подходящее к такому святому месту, Вивьен? Мы едем не на гулянье в парк, а к богам на свидание.

– Все в стирке, покрылось пылью за месяцы. Не одену же я на такое значимое рандеву непостыдную для этого места грязь?

Я отвернулась к окну, стараясь обрубить утренние беседы. В такой ранний час, я не страдала хорошим настроением и одно неверное слово могло вывести меня из себя.

– Ты читала молитвослов, пока была там?

Прикинуться спящей не удалось. Начался какой-то блиц-опрос, от которого тут же стало тошно. Молитвослов, да простят меня вездесущие создания с крыльями, я вышвырнула в один из сугробов Ванн, когда разбирала вещи у дядюшки. Избавлялась от тени тетки как могла!

– Естественно, – кивнула я, – он и спас меня от пребывания там. Кстати, не желаете ли тоже устроить турне в те земли? Очищаешься от всего мирского стремительно быстро. Что-то мне подсказывает, что вам это место пойдет на пользу.

– С удовольствием, но артрит не позволит мне проделать такое расстояние безболезненно.

– Жаль, – мой вдох был оплотом сожаления, – может взять у госпожи Аманды опиумной настойки в путь? Выпьете в Аквалоне, проснетесь у Дедвика в покоях.

Тетка вскинула на меня глаза.

– Конечно, я имела в виду, не в его личных покоях, тетушка! Не смотрите на меня так. Кстати, в молельном доме, уверена есть те, кто очень хотят отдать своих дочерей к таким богобоязненным протеже как вы. Может дать кличь в городской вестник?

– Пожалуйста, перестань нести чушь, ибо каждое слов твое наполнено ересью и ахинеей. Как ты могла вырасти такой косноязычной и безнравственной?

Я пожала плечами.

– Мне тоже интересно, как так вышло, что среди таких интеллектуально развитых и благочестивых людей, вдруг оказалась я, полная заносчивости и буйного нрава? Это все бес!

Не сдержавшись, я пугающе рассмеялась. Агнесс зашевелила губами, нездорово покосившись на меня.

– Что там интересного в молельном доме?

– Это место, полное святости, а не кондитерская с новинками, Вивьен. Кстати, забыла тебе сказать, – нотки злорадства в голосе женщины, вдруг резко стали очень ощутимыми, – Винсенту Тоталу ищут пару. Хорошо, что ты сумела выкинуть из головы этого не подходящего тебе человека.

Агнесс, мерзкая Агнесс, сумела найти мое больное место и кольнула. Я тут же напряглась. Конечно, мне это известие не понравилось, не то что тетушке.

– А кто же мне подходит? Хотелось бы услышать мнение эксперта по парам, сидящего напротив меня.

– Господин с внутренним стержнем, с характером, не терпящим ерунды. Тебе нужен супруг вдвое старше тебя, знающий толк в брачных делах и воспитании и желательно, чтящий семейные ценности и верующий.

– Такое ощущение, тетушка, что вы описали супруга для себя и этот справочник к пользованию напоминает мне главного молельщика Апостолуса.

– Как ты можешь сыпать из своего рта такую грязь?

Почувствовав, что физиономия тетки под вуалью исказилась, я ухмыльнулась.

– Потому что, вы не дали мне нормально умыться. Да и вообще, я не для того себя берегла, взращивалась знаниями и опытом, чтобы пойти под венец с каким-то стариком маразматиком.

– Тебе не выбирать.

– Отправите с дедом силой?

Но это уже не в какие ворота! Если тетка прожужжит уши Гордону такой бредятиной, то я сожгу особняк к чертовой бабушке!

– В силе нет смыла. Смысл есть в покорности.

Я закатила глаза, желая чтобы возница Дункан, уже довез нас до пункта назначения. Отосплюсь на проповеди и отдохну от речей этой женщины.

– То есть, в земли Ванн, вы не силой меня отправили? И не силой заставили заставить забыть господина Тотала?

– Тобой не руководил разум в тот момент. Лишь глупости. Решение было верным. Ты слишком глупа и мала и твой опыт никак не равен знаниям взрослых людей.

– Возможно, я что-то не понимаю, но вашим опытом была всю жизнь молитва. В этом вы безукоризненно сильны, но никак уж в выборе партнеров.

– Ты можешь говорить что хочешь, но Винсент никогда не будет с тобой. Согласия не дадут. Его качества не подходят и в нашем роду он не будет.

– Конечно, – мои эмоции лились через край, – в нашем определенный отбор, не вписывающийся в стандарты прекрасного. Явно все необычные.

– Пусть так. Давно пора принять, что красота не всем подвластна, а вот красота сердца это другое.

Из экипажа я вылетела, наполненная безумством. Будто Агнесс привезла изгонять из меня сущность из низших миров.

Это общение меня точно когда-нибудь допечет!

– О, Вивьен!

Тут же с порога материализовался главный слуга богов Апостолус, ряженый в голубую сутану, повязанную золотистым шнурком. На голове зияла лента, с изображением артефакта воды, отвлекающая взор от прически под горшок и лысины, похожей на гнездо орущей пеструшки.

– И вам доброго дня, главный молельщик, – слегка поклонившись, я уже готова была прорваться в молельный дом, но Апостолоус меня остановил.

– Дорогая Агнесс рассказывала, что ты очищала свой разум в землях Ванн, – при этих словах, мужчина поморщился, – как хорошо, что твои намерения были полны благости.

– Как видите, не до чистилась!

– Послушаю твою исповедь со смирением.

Не в силах выдавить из себя ответ, я ворвалась в молельный дом, желая усесться на лавку, но не тут-то было.

Оказалось, что в этом пространстве чистоты и веры, намечался праздник божества Сумары.

Народ столпился у алтаря, вглядываясь в символ артефакта воды, источающий мягкое свечение. Голубые кристаллы в преломлении лучей, наполняли помещение, пропитанное ладаном и лавандой.

Рядом со мной поравнялась Агнесс, скинувшая вуаль. На ее лице застыло благоговение. Женщина вся поддалась к изображению божества, которое вынесли на подставке и выставили на всеобщее обозрение. Нежный лик с улыбкой, опоясывала серебристая рама с вкраплениями бисера.

Когда Апостолус взошел на алтарь, его лицо источало трепет.

Возможно, со мной и правда что-то было не так, но когда запел хор, я начала истошно зевать. Минуты тянулись настолько медленно, что время нагло остановило свой бег.