И на мгновение, на короткий, яркий момент, Гракх почувствовал прилив триумфа. Он сделал это. Он использовал собственную дикость орков против них самих, их собственное отвлечение для выполнения задания. Он проложил путь сквозь их среду, используя текущую драку в их побеге. Он показал им, что даже в сердце тьмы надежда все еще может мерцать. Они стали намного ближе к достижению своего побега из этого места благодаря навыкам одного солдата и лидерству, отдающему приказы без угрызений совести или каких-либо колебаний, пользуясь отвлечением ксено, чтобы повернуть ход битвы во что-то совсем иное, чем планировали или хотели сделать орки.

Но он знал, что это еще не конец. Пока нет. Битва была далека от завершения. Но он знал, что они все еще могут победить, с их умом, он дал всем сигнал немедленно прекратить сражаться, отключить все сигналы тревоги на оружии орков, прежде чем их последняя стадия плана может начаться, поскольку многие пытаются понять следующее большое действие, которое запланировал их импровизированный лидер. С этим актом восстания не будет никаких дальнейших шансов устранить какую-либо ошибку в этой последней фазе, прежде чем им наконец удастся вырваться из лап своих врагов-орков, и все понимают, что все сведется к их последнему действию. Теперь пути назад нет, вокруг них лежат тела орков, в которых никто не ожидал, что они вступят в жестокую схватку, продвигаясь сквозь орков.

Им предстоял долгий путь. Но впервые с момента их пленения Гракх ощутил надежду, твердую веру в то, что можно сражаться даже против самых жестоких обстоятельств, что его войска испытали на себе в драке и побеге из вражеских рядов. Надежду на то, что, возможно, они просто выберутся отсюда живыми. И если они умрут, они знали, что будут сражаться до самого последнего момента.

Руккфанг стонал и содрогался, его залатанная обшивка едва держалась под напряжением гражданской войны орков. Корабль был живым, или, возможно, умирающим организмом, сделанным из металла и ярости. Внутри его внутренностей выжившие продвигались вперед, их чувства атаковала какофония битвы, которая бушевала вокруг них, бесконечная битва орков, которые сосредоточены только на уничтожении своих врагов, а вместе с ними и их нынешних временных тюремщиков, которые выполнили свою задачу – разместить множество людей и забрать их на борт туда, где эта битва закончится. Они двигались сквозь ад, и каждый огонь, который они видят сейчас, лишь приближает это чувство, они не принадлежали к этому беспорядку, но они вынуждены вести битву, с которой даже те, кто из их мира, не могли сравниться, поскольку никто не мог сравниться с орками по интенсивности и безумию битвы, за исключением, может быть, поклоняющихся Хаосу или подобных существ, не привязанных к порядку и здравомыслию, чего никто еще не испытывал на себе и надеялся, что так будет с каждым мгновением этой битвы между двумя силами, без того, чтобы кто-то вышел явным победителем, пока тела летели, а сигналы тревоги начали сигнализировать о дальнейших опасностях впереди.

Но внезапно сквозь грохот прорезался новый звук, звук, непохожий ни на что из того, что они слышали раньше. Это был пронзительный вой, пронзительный визг, который, казалось, исходил из самой ткани самого пространства, как будто что-то, что не принадлежит этому месту, но все же нашло способ проявить свое присутствие. Это был звук двигателей пустотного корабля, но не орочьего судна, слишком утонченный и организованный, чтобы быть достойным соперником. Это было что-то другое, что-то… Имперское, что-то редко слышимое, если вообще слышимое. Сила, выходящая за рамки обычных сражений, которые они видят вокруг себя, и обещающая что-то иное, чем война между двумя кланами орков, которые рвутся друг другу на глотки, это их новое обещание вскоре станет событием невиданных ранее масштабов для выживших, которые все еще заставляют свои планы побега работать.

Затем они увидели это.

Сквозь зияющую трещину в корпусе «Рукфанга», рану, разорванную каким-то более ранним взрывом и не заделанную, учитывая обстоятельства битвы между этими двумя бандами орков, свет пронзил тьму пустоты. Это был яркий, ослепительный свет, маяк порядка в хаотичном водовороте битвы орков, который теперь становился все ближе к обоим кораблям, к большому шоку всех, кто находился внутри обоих. Сначала это была просто искра, далекая звезда среди кружащихся туманностей и вспыхивающих взрывов орочьих кораблей, не слишком большое зрелище, чтобы его можно было увидеть на первый взгляд, но оно все равно становилось все сильнее и становилось все яснее и больше каждый раз, когда его видели изнутри двух кораблей и их боя. Но оно быстро становилось больше, ярче, превращаясь в форму, которая вызвала толчок узнавания в сердце Гракха, он был очень хорошо знаком с ним.

Это был крейсер Имперского флота, его гладкие, хищные линии резко контрастировали с грубыми, ветхими формами орочьих кораблей, на судне не было ничего грубого или плохо сделанного, а его гладкий внешний вид и элегантное вооружение обещали силу, гораздо более мощную и хорошо организованную, чем что-либо еще, виденное ранее. Это было судно войны, линейный корабль, предназначенный для того, чтобы обрушить гнев Императора на врагов человечества, что делало это судно идеальным воплощением ярости Императора во всей его красе, поскольку судно медленно, но неуклонно приближалось с течением времени в этом бою. Название корабля, выведенное готическим шрифтом вдоль его носа, было ясно видно даже с этого расстояния, теперь его было достаточно, чтобы все боялись, будь то орк или человек в этот момент: Возмездие Императора. Символ, который вызывал как страх, так и благоговение перед потенциальными последствиями для обеих сторон и особенно для выжившего экипажа, пытающегося покинуть эту область и спастись.

«Во имя Трона», – выдохнула Серафина, ее глаза расширились от смеси благоговения и страха, и такое присутствие было видно прямо сейчас, когда все оставшиеся возносили молитвы благодарности единственной фигуре, которая увидит их бедственное положение в таких мрачных условиях. «Это флот». Момент, который она и многие другие считали привилегией тех, кто живет на Терре, наконец настал, и теперь ей пора стать свидетелем этого самой.

«Спасение», – пробормотал Гракх, его голос был полон эмоций. Он не видел имперских кораблей много лет, с того дня, как его собственное судно было захвачено, а его жизнь была ввергнута в хаос. Он почти забыл, как они выглядели, эти величественные символы мощи Империи, теперь у него появилась вторая возможность увидеть их, надеясь, что он доживет до этого дня после того, как ему пришлось потратить время на выживание и преодоление такой жестокой территории во время своего побега через эти линии и территории орков, надеясь, что он и его войска выживут. Выжившие, все еще двигавшиеся вместе с ними, замерли, устремив взгляды на приближающийся военный корабль, прекрасно понимая, что их не могут увидеть сквозь тьма и не будучи даже уместным присутствием в их текущей ситуации внутри в основном поврежденного орочьего судна, структурная целостность которого может быть потеряна в любой момент. Надежда, опасная и незнакомая эмоция, мелькнула в их сердцах.

Но даже пока они смотрели, Возмездие Императора сделало что-то неожиданное, по крайней мере с точки зрения человека, орки предвидели опасность, которая лежала перед ними в виде этого приближающегося крейсера. Он не просто проплыл мимо, проигнорировав битву орков как простую стычку между ксеносами. Вместо этого он развернулся, его огромные двигатели вспыхнули, направив свое грозное оружие на эту цель и решив, что это была такая же хорошая возможность, как и любая другая, показать этим ксеносам, на что способен Империя и на что распространяется его ярость. Эта битва должна была стать намного хуже.

Орудия крейсера взорвались вспышкой света и ярости. Батареи Lance, работающие на невообразимой энергии плазменного реактора, выпустили лучи чистой энергии, которые прорезали пустоту, оставляя за собой следы раскаленного света, ясно давая понять, где он намеревался нанести следующий удар, и обещая атаку, непохожую ни на что, с чем когда-либо сталкивались зеленокожие пираты, к большому шоку наблюдавших за этим людей, все еще слишком близко для комфорта и неспособных представить, что будет дальше. Макропушки, бишальное оружие, способное метать снаряды размером с городской квартал со скоростью, составляющей лишь часть скорости света, стреляли громовыми залпами, их снаряды ударялись о корабли орков с силой ударов небольших астероидов, а их взрывы могли поглотить большую часть обоих кораблей, если бы имперцы использовали это с эффективным прицеливанием и расчетом времени, которые оба орка, все еще находящиеся в состоянии войны, едва могли предсказать на своей скорости.