– Как красиво вышло. Даже жаль, что мы не ставим в этом году елку, – вздохнула Пенни.

Люк, который как раз приматывал еловые ветки к перилам, поймал ее взгляд.

– Ты можешь приходить к нам и любоваться на нее, – пожал он плечами. – В любое время.

– Это не то. Всегда мечтала о елке дома. У меня она была лишь однажды, за год до переезда в ГринПлейс.

– Мы тоже не ставили ничего в старой квартире. Она была совсем крошечной, как и у вас. Там нельзя было держать елку, собаку и даже, думаю, не поместился бы баскетбольный мяч.

Спустя четверть часа Сара убрала коробки из‑под шаров и отправилась спать, оставив Пенни и Люка

самих разбираться с гирляндами. Они каждый год делали это вместе – просто потому, что у родителей Люка не хватало терпения на такую работу, как и на то, чтобы в конце праздников снять все аккуратно и сложить правильно, чтобы ничего не путалось. Обычно Сара нервничала, говорила, что все всё делают неправильно, и доктор Уилсон просто как попало распихивал украшения по коробкам.

– Починила платье? – спросил Люк, видимо не выдержав тишины.

– Да, спасибо. Оно очень красивое. Мама сказала, что это дорого и они выпишут…

– Я не приму, – покачал головой Люк. – Если ты переживаешь, то деньги мои. Я работал все лето и половину учебного года в кафе, так что… не проблема.

– Люк.

– Эй, Пенни, я хотел сделать тебе подарок.

– Но почему мне? Ты же говорил, что влюблен.

– Но она недоступна, – пожал он плечами.

– Так это не Сью?

– Нет. – Он даже засмеялся, будто Пенни сказала что‑то глупое. – Сью хорошая, но я в нее не влюблен.

– Тейлор?

– Господи, нет! – засмеялся он еще громче. – И прекрати гадать. Все равно не угадаешь… Пен, все в порядке. Правда. Я смирился.

– Почему? Она не отвечает взаимностью?

Она… старше? Занята? Влюблена в кого‑то?

– Она слепая, – совершенно серьезно сказал Люк.

– С-сл-слепая?

Все шло так хорошо, что Пенни совсем не заикалась, и вот опять в ней поднялось волнение, затопив по самые уши, так что даже собственный голос теперь доносился как будто сквозь толстое стекло.

– Да, увы.

– Н-не видит ничего? Ну то есть буквально?

– Буквально.

Она начала перебирать всех девушек Деполе и не смогла вспомнить никого подходящего. Были девчонки в очках, в том числе Марта Трэскотт в толстенных линзах, таких, что ее глаза казались втрое больше. Но вот прямо совсем слепая?

– Ты встретил ее в больнице?

– В каком‑то роде да.

– О… мне так… жаль… Поэтому ты не можешь пойти с ней на бал?

– Да, поэтому.

Он не выглядел печальным, скорее обреченным.

И Пенни захотелось его обнять. Не то чтобы она не ревновала – еще как! – просто вдруг подумала, что так будет легче его отпустить. Быть может, они смогут дружить и дальше? И все‑таки поедут в Пен вместе? Пенни встала, гирлянда упала с ее колен, наверняка снова путаясь, но это не показалось таким уж страшным.

– Что ты делаешь? – Люк спас пару лампочек, вытащив их за секунду до того, как на это место ступила нога в красном шерстяном носке.

– Мне очень жаль.

Пенни присела за спиной Люка и крепко его обняла, прижавшись щекой к лопаткам. По ее лиц побежали слезы отчаяния и раскаяния. Должно быть, Люку так же тяжело, как и ей. Любить кого‑то безответно – худшее наказание.

– А… а ты говорил с ней?

– Она меня не слышит.

– Он-она ч-что… ещ-еще и глухая?

Люк положил ладонь на сцепленные у него на животе руки Пенни. Ей пришлось сесть на пол за его спиной, чтобы не упасть, и теперь оба сидели, вытянув ноги.

– Нет, – рассмеялся Люк. – Просто я ей неинтересен. У нее есть другой, кажется.

– Она крутая?

– Очень. Красивая, веселая. Очень добрая.

– Я рада, что она хорошая. Я злилась, потому что думала, что отдам лучшего друга кому‑то…

вроде Сью. Хотя оказалось, что Сью очень милая, правда! Ну и я думала, что это Тейлор… Ладно, Тейлор тоже хорошая, но вы друг другу, пожалуй, не подходите.

– Больше вариантов не было?

– Нет.

Пенни вздохнула, и спина Люка напряглась, когда ее грудь и живот прижались к ней.

– Мы закончим уже с гирляндами? – спросил он как‑то устало, будто все происходящее его раздражало.

– Можно мы немножко посидим еще?..

– Тебе грустно? Я заметил, но не стал доставать вопросами.

– Немного. У меня совсем не получается танцевать. И дело не в Стиве… просто мы оба какие‑то неуклюжие…

– Я научу, я же обещал…

– И я недостаточно красива для этого твоего платья.

– Брось, ты самая красивая в мире.

– А-ха-ха, говоришь как моя бабушка.

– Мы все еще можем пойти вместе.

– Нет, Люк. Мы со Стивом отлично ладим.

– Он нравится тебе? Скажи «да», и я отстану. – Люк неожиданно развернулся в руках Пенни, и теперь уже она вдруг оказалась в его объятиях. – Правда, Пен…

– Ты ни разу не назвал меня Понни, – прошептала она.

Она терпеть не могла это прозвище, но стоило Люку один вечер так ее не называть – и стало не по себе. Они будто потеряли что‑то общее, только их, личное. Даже сокровенное.

– Стив тебе нравится? Если да – оставим как есть. Но я правда хочу пойти на бал со своей л…

лучшей подругой. Только скажи.

Танцевать с ним? С чужим парнем? Слушать насмешки одноклассников? Слушать охи и вздохи по поводу дорогого платья на такой мышке? Со Стивом ее могут вовсе не заметить. Танцевать, а потом отдать Люка другой? Нет уж! Она еще не готова так над собой издеваться. Быть может, после выпуска она на все посмотрит иначе. Отпустит свою любовь или найдет себе кого‑то.

– Да, Стив мне правда нравится. Д-ду-думаю, он предложит мне в‑вс-встречаться. Иди со Сью.

И тогда все будут в безопасности. Но обещай, что на выпускной ты придешь с той, кого любишь, ладно? Пожалуйста. И признайся уже, что на самом деле не умеешь танцевать.

– Эй!

– Я раскрою твой секрет, – рассмеялась Пенни, уткнувшись лбом в грудь Люка и вдыхая украдкой его запах.

Ей даже показалось, что он поцеловал ее в макушку. Но, конечно, только показалось.

Глава, в которой Пенни становится Маленькой Волчицей, Тейлор играет в прятки, а Кэтрин обзаводится собственным дилером

ПРОСТО ЗНАЙТЕ: если кто‑то говорит вам, что все под контролем, то не удивляйтесь, когда через восемь часов обнаружите себя среди ночи запертой в пустом школьном здании между кулисами и кладовкой для швабр. Не спрашивайте, почему Люк Уилсон несет Пенни Браун на руках, а за ними тянется мокрый след, словно они искупались в Ниагаре. Почему тихоня Стив, ни о чем не ведая, мирно спит на диване в хоровой студии. Почему на Эмбер Новак из одежды лишь розовый махровый халат. И тем более почему на всех остальных надета баскетбольная форма. Просто не спрашивайте, а главное, не слушайте, когда вам говорят, что все под контролем.

Особенно если это говорит вам Хитклифф Риверо.

За несколько часов до случившегося…

Кэтрин медленно оглядывала зал, уже частично подготовленный к новогоднему вечеру. Свежевыкрашенные стены, увешанные гирляндами и нарисованными плакатами. Сцену, сооруженную в дальнем конце и обрамленную ветвями ели и остролиста. Несколько диско-шаров на потолке.

– Вот туда еще одну коробку, – ткнул Эрлингтон пальцем, указывая одному из десятиклассников, куда поставить привезенную омелу.

– Куда еще? Я уже видеть ее не могу, – простонал Хит где‑то над ухом.

Удивительно, но за последнее время Кэтрин так привыкла к его присутствию, что не представляла, как когда‑то его не окажется рядом. Да и сложно было не признать, что Хитклифф хорошо разбавляет рутину этого места.

– У меня уже шея болит от развешивания этого добра по всей школе. Ты хочешь, чтобы все только и делали, что перманентно засасывали друг друга через каждые два шага?

– Это ведь так на меня похоже, правда? – скорчила гримасу Кэтрин.

– Безумно, – ехидно улыбнулся парень, наклоняясь ближе и указывая пальцем вверх, где прямо над их головами висела зеленая ловушка. – Ты вмажешь мне, если я тебя поцелую?