— Я, конечно, могу ошибаться и не знать всех деталей, господин, но похоже, это абсолютная правда, — ответил Шепотьев, многозначительно посмотрев на своего собеседника. Он явно наслаждался произведенным эффектом, сознавая свою значимость как носителя уникальной информации. — Один робот смог перебить чуть ли не всю охрану султана Селима. Я сам, когда это узнал, был приятно удивлен. И прежде всего тому, что это наш отечественный боевой робот…
При упоминании Селима глаза Самсонова вспыхнули недобрым огнем. История противостояния Российской Империи и Османской Империи насчитывала не одно столетие, изобиловала кровавыми войнами и драматическими поворотами.
— Если это так, и если одна девчонка-андроид смогла вырезать всю элитную охрану Селима, — медленно повторил Иван Федорович Самсонов, глядя на своего собеседника и похлопывая его плечу. На губах диктатора заиграла зловещая усмешка, в глазах зажегся нехороший огонек.
— То, можно себе только представить на что способны подобные модели, если, скажем они будут выполнять протокол охраны жизни, — договорил за адмирала хитрый Шепотьев, который сейчас прежде всего пытался оправдаться в глазах диктатора за свою промашку с завещанием, и похоже, восстановить свой авторитет и благожелательность к себе со стороны Самсонова у него получилось.
— Охрана из боевых роботов последней модели, — задумался Иван Федорович, мотая головой и пытаясь привести мысли в порядок. Хмель по-прежнему туманил его сознание, мешал сосредоточиться, но перспектива, нарисованная Шепотьевым, настолько захватила адмирала-регента, что он изо всех сил старался взять себя в руки и вникнуть в детали.
— А это действительно меняет дело, — продолжал рассуждать вслух диктатор, и на его лице постепенно расцветала мечтательная улыбка. Перед мысленным взором Самсонова уже разворачивались грандиозные картины его абсолютной неуязвимости. — Они не предадут, никогда не потеряют бдительности и сделают все, чтобы защитить меня при любом развитии событий…
Иван Федорович прикрыл глаза, смакуя эту мысль. О да, он уже представлял, как стальные телохранители круглосуточно несут вахту вокруг него, оберегая от любой угрозы. Никакие заговорщики и убийцы не смогут подобраться к нему, никакие пули и клинки не достигнут цели. Он станет поистине неуязвимым.
— Лучших телохранителей, чем последняя серия моделей корпорации «Имперские Кибернетические Системы», вам господин, просто не найти, — уверенно кивнул на это первый министр. В его голосе не было и намека на сомнение — похоже, Шепотьев действительно верил в способности этих машин.
Самсонов снова задумался, перебирая в уме услышанное. Да, перспективы открывались просто фантастические. Но тут в сознание диктатора закралась неприятная мысль, мгновенно отрезвившая его, заставившая болезненно поморщиться. Адмирал вспомнил детали своего бегства, хаотичной эвакуации двора, той паники и неразберихи, что царили тогда…
— Черт, но штаб-квартира данной корпорации, ее лаборатории и производственные цеха остались на Новой Москве, — разочарованно воскликнул Иван Федорович. Он хлопнул себя по лбу, мгновенно протрезвев от нахлынувшей досады.
— Более того, они скорее всего уничтожены по моему же приказу, когда мы уходили из столичной звездной системы… — продолжал сокрушаться диктатор, вспоминая свои категоричные приказы сжечь все на поверхности планеты, чтобы оставить флоту Коалиции лишь руины. Да, он своей рукой отдал тот приказ, стремясь не оставить врагу ничего ценного. И, похоже, сам же перехитрил себя, уничтожил собственные перспективы…
Самсонов со стоном закрыл лицо руками. Он готов был взвыть от злости и отчаяния. Такой шанс — и упущен по собственной глупости, недальновидности!
— Не все уничтожено, мой господин, — промурлыкал Юлиан Шепотьев, подмигивая своему патрону. В голосе царедворца прорезались откровенно торжествующие нотки — чувствовалось, что он припас для повелителя нечто по-настоящему ценное и теперь предвкушал эффект своего сообщения.
Иван Федорович захлопал глазами от удивления.
— Основной штат компании, а главное — экспериментальная партия андроидов, о которых мы с вами говорим, в данный момент находятся на планете прямо под нами, — продолжал Юлиан, буквально светясь от самодовольства. Теперь он откровенно наслаждался произведенным впечатлением, купаясь в удивленном и благодарном взгляде диктатора.
— Недавно назначенный глава данной корпорации вышел на меня и убедил меня в необходимости эвакуации ее мощностей и персонала, — пояснил Шепотьев в ответ на немой вопрос Самсонова. — Кстати, именно поэтому я и задержался в «Новой Москве», не успев присоединиться к вашему каравану судов, в итоге попавшись в лапы этому мерзавцу адмиралу Юзефовичу, — печально вздохнул первый министр.
Да, та история до сих пор бередила его душу. Унижение плена, страх за собственную жизнь, позорный торг с похитителями — Шепотьев предпочел бы навсегда забыть об этом кошмаре. Но адмирал-регент не дал ему погрузиться в невеселые воспоминания.
— Но вернемся к сути, — поспешно продолжил бывший канцлер, мгновенно взяв себя в руки. — Так вот упомянутый мной директор и он же по совместительству старший руководитель проекта, уже пытается восстановить лабораторию и цех сборки, с моей помощью, конечно, здесь на Санкт-Петербурге…
— Ты возвращаешь мне надежду, Юлиан Николаевич, — расплылся в улыбке адмирал-регент. Лицо Самсонова озарилось неподдельным восторгом, глаза вспыхнули лихорадочным блеском. — Значит, данные роботы находятся у нас?
— Именно, — кивнул Шепотьев, откидываясь на спинку дивана, на котором он с позволения диктатора сидел рядом с Самсоновым. От царедворца исходила аура крайнего самодовольства и уверенности в собственной незаменимости. Как же, ведь именно он сумел спасти и доставить повелителю столь ценный ресурс! Теперь его положение при дворе станет поистине незыблемым.
— Я пока не знаю точных цифр и деталей, но со слов того же директора корпорации у него уже есть несколько моделей, готовых к выполнению задания… — продолжал первый министр, смакуя каждое слово. Ему доставляло истинное наслаждение выдавать информацию по крупицам, дразня любопытство диктатора.
— Кто же этот прекрасный человек? — спросил Иван Федорович, заинтригованный, а еще сильно обрадованный тем, что очень скоро может абсолютно перестать волноваться за свою жизнь. — Почему я о нем ничего не знаю?
В голосе диктатора прорезались капризные, почти детские нотки. Он привык быть в курсе всего, держать руку на пульсе событий. И то, что столь важная персона ускользнула от его внимания, задевало самолюбие Самсонова, порождало подспудное недовольство собственным всеведением.
— Его зовут профессор Гинце, господин адмирал, — ответил первый министр. — Он получил назначение на должность незадолго до кончины нашего императора…
— Гинце? — повторил Иван Федорович. Брови его сошлись на переносице, на лбу прорезались глубокие морщины. Адмирал-регент напряженно вспоминал, силясь ухватить ускользающую нить памяти. — Где-то я уже слышал это имя…
— Впрочем, это неважно, — отмахнулся диктатор, решительно беря себя в руки. Сейчас следовало сосредоточиться на главном, не тратить драгоценное время на пустую болтовню. — Необходимо срочно навестить нашего профессора и выбить для себя партию таких великолепных, если ты мне не наврал об их характеристиках, роботов…
От возбуждения Иван Федорович заговорил лихорадочно быстро, глотая слова. Он чувствовал, как в груди разгорается пожар нетерпения, как охватывает все его существо неодолимое желание действовать, немедленно воплощать задуманное в жизнь.
— Я с удовольствием возьмусь за это дело, — закивал Юлиан Николаевич. Он уже предвкушал, как лично проведет государя по лабораториям, представит ему гениального ученого, покажет плоды его трудов.
Но тут диктатор неожиданно охладил пыл царедворца. Резким взмахом руки он пресек его излияния, заставил прикусить язык.
— Не торопись первый министр, — остановил его Самсонов, после чего повернулся к контр-адмиралу Зубову, сидевшему на соседнем кресле и молча наблюдавшему за их диалогом. В глазах диктатора вспыхнули опасные огоньки, губы тронула жестокая усмешка.
