Тем не менее, остальные командующие имперскими дивизиями, несмотря на свое несогласие с Птолемеем в вопросе отставки адмирала Дессе и Василькова, выразили поддержку первому министру в вопросе Юзефовича. В результате чего последний был официально объявлен изменником и врагом Российской Империи. Сам Карл Карлович, а также все его экипажи и корабли должны быть задержаны и нейтрализованы любым имеющимся способом…

Птолемей Граус победно усмехнулся. Взгляд первого министра остановился на огромной тактической карте, занимавшей всю стену зала совещаний.

— Скорей всего предатель Юзефович направляется в сторону звездной системы «Сураж», — заявил Птолемей Граус, кивая на тактическую карту. — В данном секторе по-прежнему располагаются дивизии Балтийского космического флота, охраняющие наши внутренние миры от американских флотов вторжения, до сих пор пытающихся пробиться сквозь бастионы Константинова Вала…

Птолемей поморщился, словно унюхал что-то неприятное.

— Там, среди своих бывших сослуживцев и подчиненных, Карл Карлович имеет большую поддержку, — процедил он сквозь зубы. — Ренегат наверняка надеется укрыться в их рядах и поднять бунт против законной власти. Но мы не позволим ему это сделать!

— Варианта, что Юзефович повел свой флот на соединение с Иваном Федоровичем Самсоновым, также никак нельзя исключать, — предположил великий князь Михаил Романов, обводя всех присутствующих многозначительным взглядом.

Великий князь подошел к звездной карте и ткнул пальцем в россыпь серых точек, обозначавших мятежный Черноморский космический флот.

— Это логично, если они стали союзниками, — продолжил Романов, сдвинув брови. — Две дивизии Юзефовича станут бесценным подарком для диктатора, у которого после поражения каждый боевой вымпел на счету!

В словах Михаила Александровича был резон. Самсонов потерпел сокрушительное поражение в последней битве в системе «Воронеж». Большая часть его кораблей была уничтожена или захвачена в плен союзными силами. Остатки флота диктатора, по данным разведки, отступали к дальним рубежам Империи, пытаясь оторваться от преследования. И теперь любое подкрепление для Самсонова могло стать решающим фактором, способным переломить ход войны.

Птолемей Граус задумчиво побарабанил пальцами по столешнице.

— Да, возможно вы и правы, князь, — наконец произнес Птолемей, поджав тонкие губы. — Что ж, наша задача — не допустить ни первого, ни второго сценариев.

Граус встал из-за стола и решительным шагом направился к звездной карте. Остановившись возле нее, он некоторое время изучал россыпь разноцветных огоньков, обозначавших расположение союзных и вражеских сил. Затем первый министр резко развернулся к присутствующим, принимая бесповоротное решение.

— Поэтому я приказываю разделить союзный флот на три эскадры, — отчеканил Птолемей командным голосом, не терпящим возражений.

Адмиралы невольно подобрались и подались вперед, внимая каждому слову своего главнокомандующего. Они понимали, что сейчас решается судьба не только космического флота, но, возможно, и всей Империи.

— Первая пойдет по предполагаемому маршруту следования Юзефовича к звездной системе «Сураж», — продолжал Граус, тыча пальцем в звездную карту. — Вторая — полетит наперерез «балтийцам», если те все-таки решат соединиться с Самсоновым.

Птолемей на секунду умолк, обводя взглядом напряженные лица адмиралов.

— Основной космофлот под моим руководством остается возле планеты Новая Москва-3, прикрывая столицу от возможного нападения наших врагов, — веско произнес первый министр.

— Командующий, моя дивизия, как я и говорил до этого, готова к выполнению задачи, о которой мы с вами договаривались, — напомнил Птолемею о себе Джонс. Голос его прозвучал резко и отрывисто.

Все сидящие снова перевели взгляды на американца.

— Однако в этой операции я рассчитывал на поддержку Карла Карловича… — многозначительно добавил вице-адмирал, глядя первому министру прямо в глаза.

Птолемей Граус недобро усмехнулся. В этой кривой ухмылке было что-то волчье, хищное.

— Как вы уже догадались, его рядом с вами не будет, — зло рассмеялся Птолемей. — С другой стороны, очень хорошо, что мы раскрыли измену заранее. Хуже было бы, если бы изменник Юзефович напал на вас во время сражения с дивизиями Самсонова…

Илайя Джонс нахмурился. Желваки заходили на его скулах. Похоже, адмирал все больше утверждался в мысли, что первый министр лжет, оправдывая устранение опасного конкурента в лице Юзефовича. И эта ложь, облаченная в одежды патриотизма, вызывала у Джонса глухое, нарастающее раздражение.

— Я остаюсь при своем мнении, командующий, — ответил Джонс, стиснув зубы. — И считаю, что вы преувеличиваете уровень предательства командующего Балтийским флотом.

Американец говорил жестко, отрывисто, словно выплевывая слова сквозь сжатые губы.

— Все мы помним, как храбро Карл Карлович сражался все это время с Самсоновым, находясь в первых рядах нашей объединенной эскадры. И при этом потерял почти половину своих экипажей… Юзефович после этого просто не способен перейти на сторону диктатора, — веско закончил вице-адмирал, смерив Птолемея испепеляющим взором.

— Жажда власти и денег творит чудеса преображения, — многозначительно произнес Птолемей, растягивая слова. В голосе его слышался откровенный сарказм. — Но вернемся к вашему заданию, вице-адмирал…

Американец скрипнул зубами. Похоже, Птолемей Граус откровенно наслаждался своим превосходством, всячески подчеркивая, кто здесь главный.

— Вы, как я и решил ранее, возглавите авангард флота, — снисходительно пояснил первый министр. — И станете преследовать караван диктатора Самсонова по пятам, тем самым со своей стороны не давая ему соединиться с Юзефовичем.

— Моих кораблей будет недостаточно, чтобы победить Самсонова в открытом сражении, — предупредил Птолемея и остальных Илайя. В голосе американского контр-адмирала звучала неприкрытая тревога.

Джонс понимал, что идет на огромный риск. Его флотилия, состоящая из тридцати девяти боевых вымпелов, была слишком мала, чтобы тягаться с армадой Самсонова на равных. Особенно теперь, когда стало ясно, что помощи от Юзефовича ждать не приходится. Илайя обвел взглядом напряженные лица собравшихся. Похоже, не один Илайя сомневался в успехе предстоящей операции.

— Поэтому я прошу вас усилить мою эскадру хотя бы одним из ваших регулярных подразделений, — решительно закончил Джонс, глядя прямо в глаза первому министру.

— Вы удивляете меня, мистер Джонс, — театрально вскинул брови главнокомандующий. Голос его сочился сарказмом и плохо скрываемым злорадством. — Несколько часов назад вы уверяли меня в том, что ваши экипажи способны в одиночку разорвать флот диктатора на части. А сейчас просите подкреплений…

Птолемей говорил медленно, растягивая слова, словно наслаждаясь каждой секундой унижения строптивого американца.

— Повторяю, что изначально при планировании операции по перехвату каравана Самсонова я рассчитывал на помощь Балтийского космического флота Юзефовича, — ответил американский адмирал, старательно сдерживая рвущийся наружу гнев.

Каждое слово давалось ему с трудом. Казалось, Джонс выталкивает их сквозь стиснутые зубы, словно из последних сил удерживает внутри себя ядовитые стрелы, готовые сорваться с языка.

Птолемей презрительно фыркнул. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Первый министр явно не собирался идти на попятную или выказывать малейшие признаки сочувствия и понимания. Для него Илайя Джонс был лишь очередной фигурой в сложной политической игре. Фигурой, которой без сожаления можно пожертвовать ради достижения главной цели.

— Все с вами понятно, — махнул рукой Птолемей, демонстративно отворачиваясь от Илайи.

В голосе главнокомандующего звучало неприкрытое раздражение человека, которому до смерти надоело пререкаться со строптивым подчиненным.

— Что ж, к сожалению, я пока ничем не могу вам помочь, сэр, — процедил сквозь зубы первый министр. — Все свободные имперские дивизии нужны для поимки Карла Юзефовича и его эскадры. Поэтому вам придется идти в подпространство одному.