– Вы запомнили их? – спросил Карбид.

– Конечно, я помню их, как будто все еще слышу!

– Ну что ж, вы сможете их записать на наших карточках?

– Абсолютно точно.

Старейшина взял переданные ему углеродные карточки и когтем ловко начертал на них услышанные звуки и фразы. Казалось, прошло всего лишь минут пять, не больше.

Старейшина передал карточки Карбункулу и поспешил к выходу.

– Куда же вы? – прокаркал Карбид. – Мы же еще ничего не толковали!

– Главное, я вам все написал. А толкование проведите завтра, ведь уже поздно!

Горгенатоп попрощался и улетел.

Карбид сказал Карбункулу, что с утра они займутся толкованием сновидения старейшины вместе. Был поздний вечер, и уже хотелось спать.

Жили враны по пятьдесят-семьдесят лет, а иные доживали до восьмидесяти. Летоисчисление не сильно отличалось от земного, так как планета Карандаш крутилась вокруг своих светил на одну десятую года дольше, чем Земля вокруг Солнца. Таким образом, пятидесятилетний возраст, которого достигал вран, по земным меркам равнялся бы пятидесяти пяти годам.

Эскар прожил долгую жизнь великого пророка, которого слушали все. Недавно он разменял седьмой десяток и сейчас лежал в своем гнезде на голубой листве, беспомощно подрагивая ногами – раз-два, раз-два. Он умирал и был готов закрыть глаза навсегда. Единственное, что его заботило, – его преемник, а точнее отсутствие такового.

Ливень заколотил тяжелыми каплями по крыше, и потоки воды хлынули по ветвям гнезда. Ветви потолстели, закрыв щели в стенах. Так работала генетическая память: когда начинался ураган или дождь, ветви хитиновых деревьев утолщались, а когда непогода проходила, они становились прежними. Даже отделенные от деревьев ветви сохраняли то свойство.

У входа в гнездо послышались шаги, и через мгновение, отдернув занавеску в комнате Эскара, перед ним показался птенец, внук пророка. Только к нему в последние дни был благосклонен вран-альбинос. Других вранов, будь то старые друзья или родственники, Эскар видеть не хотел: он был для этого слишком слаб.

– Дедушка, как вы? – спросил вошедший тихо.

– Посмотри, с тебя течет, – указал Эскар, увидев, что внук насквозь промок.

– Да, там дождь, – подтвердил птенец.

– Не летай под дождем. Сколько раз говорить… – Эскар отвернулся и прокашлялся. Силы оставляли его, и даже кашель выходил совсем слабым. – Ты видишь, я умираю, птенчик мой, – продолжил альбинос. – Подойди ко мне, я кое-что тебе скажу.

Птенец повиновался, и Эскар обнял его крылом, подумав, что видится с ним в последний раз. Но у птенца впереди вся жизнь…

– Я должен поведать тебе про железу, – сказал Эскар, разжав объятие.

Внук ничего не понял и растерянно замотал головой:

– Дедушка, про какую еще железу вы говорите?

– Про мою. Вот тут она. – Высунув палец из конца крыла, альбинос показал на нижнюю часть клюва. – Она есть у всех, и у тебя есть. Но не все ей пользуются, не у всех она работает… Она открывается только, когда иссякает энергия кристалла и нужно ваять новый… Но она открывается только у одного врана из всех… Дай мне воды, птенчик мой, – попросил Эскар, почувствовав, что болит горло.

Птенец подал ему плошку с водой. Эскар отпил глоток и продолжил:

– Как только вы найдете пророка, как только вы поймете, что он появился перед вами, передай ему мое послание. Вот оно: убирайте старый кристалл куда-нибудь с глаз долой: скорее всего после моей смерти он прикажет долго жить. Пусть новый пророк идет на площадь и ваяет новый кристалл. С помощью железы… Она для того и нужна, чтобы ваять кристалл! И пусть делает это быстро и не сомневается, дорога будет каждая минута, иначе без кристалла ты сам уже, наверное, понимаешь, что будет…

– Дедушка, конечно, понимаю! – встрепенулся птенец. – Наступят темные времена, у птиц не будет энергии, начнутся войны, убийства, преступления…

– Достаточно, птенчик мой! – улыбнулся Эскар. – Ты хорошо понимаешь последствия. Так что передай мое послание новому пророку. Ты запомнил его?

– Да, вполне. Новый пророк должен сваять кристалл с помощью железы.

– Ты хорошо все понял, – сказал вран-альбинос и потянулся снова обнять внука.

Вскоре дождь закончился и птенец улетел. А когда он прилетел в гнездо Эскара спустя два часа, то нашел старого пророка мертвым. Плача и каркая, птенец полетел над Голубым лесом, оповещая всех о смерти своего великого дедушки.

В гнездо Эскара прилетели старейшины Макарон и Нго-Цинья-Кар. Покаркав несколько минут вокруг мертвеца, они взяли его в когти и понесли по воздуху к круглой площади, где находился магический кристалл.

Камень все так же крутился, переливаясь десятками оттенков, сверкающих на солнце, и, казалось, не думал останавливаться. Старейшины опустили безжизненное тело Эскара возле кристалла и отошли на несколько шагов назад. Как бы они хотели, чтобы кристалл продолжал испускать необычайные флюиды и помогать жителям Голубого леса! Но, видимо, вскоре он потухнет и остановится.

Вокруг кристалла уже собиралась огромная толпа вранов: многие прилетели проводить великого пророка, посмотреть на него в последний раз.

Подождав, когда толпа увеличится, Нго-Цинья обратился к собравшимся:

– Сегодня от нас ушел великий пророк Эскар. Полвека он служил нам верой и правдой, предсказывал непогоду, благодаря чему заслужил всеобщее поклонение и уважение. Мы не забудем тебя, Эскар! Мы будем помнить тебя и твои пророчества!

Нго-Цинья посмотрел на стоящего рядом Макарона.

Тот сказал:

– Очень хотелось, чтобы Эскар был с нами как можно дольше. Но все-таки смерть рано или поздно забирает жизнь. Мы будем помнить о тебе, великий! Пусть на небесах тебе будет хорошо и ты не будешь там ни в чем нуждаться!

На площади стало непривычно тихо. Даже слышно было летающих насекомых. Никто из вранов не позволял себе сказать слова в такой момент.

Молчание прервал снова Макарон:

– Скоро мы отправим Эскара в последний путь, и его уже не будет с нами… Но это значит, что дальше мы должны решить главную проблему: проблему пророка. Всегда рождался новый пророк, когда уходил старый. И обычно это было синхронно, или даже заблаговременно новый появлялся при жизни старого. Так было и в прошлый раз, полвека назад… Но не сейчас. Мы не знаем никого, кто бы мог заменить нам Эскара.

Макарон замолчал, услышав взволнованный ропот толпы.

Нго-Цинья продолжил:

– Враны! Единственное, что мы можем придумать – это провести конкурс и выявить самого способного, который и станет новым пророком. Способных у нас не должно быть много: лучшие из медиумов, карологов и магов подвергнутся ряду испытаний. Пусть они назовут то, что известно только нам, старейшинам. Мы подготовим для всех способных задания и отправимся к каждому, будем смотреть на результаты и оценивать всех. Победителя конкурса мы назначим новым пророком Голубого леса.

Толпа зашумела. Не все враны одобряли слова старейшин.

Нго-Цинья показал крылом знак не шуметь и добавил:

– Других способов выявить пророка мы не знаем. Пусть будет конкурс!

Толпа вранов долго не расходилась с круглой площади. Но часа через два тело Эскара понесли в последний путь и толпа двинулась за процессией.

Старейшины остались на площади.

– Я так подумал, – сказал Макарон, – что нам надо поставить перед испытуемыми задачу не просто разгадать то, что знаем только мы, но и то, что пока никто не знает.

– Это как? – удивился Нго-Цинья.

– А очень просто: пусть предскажет будущие события. Хотя бы одно…

– Да, это идея. Только какое?

– А вот это хороший вопрос. Лучше всего предсказать непогоду. Но результаты, очевидно, будут разными. И кому верить? Непонятно…

– Очевидно, верить тому, кто все верно разгадает из того, что известно нам.

– Если такой будет.

Старейшины еще поговорили о том о сем и полетели готовиться к конкурсу.

Эскар умер поздно вечером, и на утро Карбид вынужден был лететь на похороны. Он поручил толковать сновидение Горгенатопа своему ученику.