Первый огуз, рыжебородый великан с огромным топором, попытался преградить ему путь, размахнувшись оружием с рыком бешенства. Но Крид был быстрее. Мощный удар ногой в грудь отбросил варвара назад, и тот тут же упал, ударяясь о камни с глухим звуком. В тот же момент отобранная Кридом у ближайшего огуза сабля сверкнула в воздухе, пронзив врага его же собственным оружием, рассекая кожу и мышцы с ужасающей лёгкостью.

Третий огуз, пытаясь воспользоваться численным преимуществом, ринулся на Крида, но был встречен резким ударом кулака в челюсть, от которого отлетел, как тряпичная кукла. Четвёртый огуз, видя гибель своих товарищей, застыл на мгновение от ужаса, но этого было для Крида более чем достаточным. Мгновенный рывок, и трофейная сабля пронзила грудь огуза, окончательно потушив его дикий взгляд.

Крид стоял над телами огузов, его глаза оставались холодными и сосредоточенными. Кровь сочилась из ран его противников, запятнавших серые камни руин, превратив их в жестокий холст его смертоносной победы. Воздух по-прежнему пропитан запахом крови и плесени.

Две минуты казались вечностью. Тишина, нарушаемая лишь редким скрипом камней под ветром и далёким карканьем воронов, нависала над руинами. Кровь, ещё недавно брызгавшая фонтаном, сгустилась тёмными лужами на сером камне. И вдруг из глубины разрушенного зала появилась фигура. Пьяный рыцарь, одетый в тяжёлую латную броню кавалериста, вышел, словно призрак из средневековой легенды. Броня, истрёпанная и местами проржавевшая, свидетельствовала о долгом и тяжком служении, теперь осквернённом грязью и вином.

Его лицо, опухшее и багровое, было замазано грязью и кровью. Из-под шлема выбивались непослушные кудри седых волос. В руке он держал двуручный меч, огромное и тяжёлое оружие, которое в трезвых руках было бы смертельно опасным. Рыцарь, пьяно рыча на каком-то забытом диалекте, напоминающем старинную громовую латынь, поднял меч, словно пушинку, и ринулся на Крида. Его движения были неуклюжими, но в них была безумная ярость пьяного человека. Казалось, что он не видит ничего, кроме своего противника.

Крид не сдвинулся с места. Он наблюдал за пьяным рыцарем с холодной сосредоточенностью, его глаза были безжизненными, как у статуи. И вдруг улыбка, тонкая и острая, коснулась его губ. Он ускорился, не сделав ни шага, а словно расстелив пространство, и оказался у рыцаря за спиной быстрее, чем можно было уследить глазом.

Движение было точным, лёгким и наполненным миллисекундами точного расчета. Его рука, быстрая и уверенная, свернула рыцарю шею. Хруст костей был едва слышен на фоне воя ветра. Громоздкая фигура рыцаря, сверкающая сталью лат, рухнула на землю, словно стальной колосс, гулко звеня металлом и ещё тёплым мясом внутри. Крид всё так же стоял над ним, его лицо было спокойно, его глаза были пусты и безэмоциональны, и в них лишь читался отпечаток ужасающего мастерства.

Тень, проскользнувшая по разрушенным стенам, предвещала новую угрозу. Из глубины руин, из лабиринта обломков и теней, вынырнула ещё одна группа огузов – трое на этот раз, более осторожные, более вооружённые, чем предыдущие. Но их осторожность была бесполезна против мастерства Крида.

Прежде чем они успели осознать, что происходит, и поднять свои сабли, они уже оказались на земле. Битва была стремительной и безжалостной, как удар молнии или укус гадюки. Крид не использовал никакого оружия, только свои сильные и ловкие руки, которые действовали с невероятной точностью и мощью. Ломающиеся кости, глухой стук тел о камень – это было всё, что сопровождало эту жестокую расправу.

После этого быстрого боя, похожего на резню, Крид осмотрел останки лагеря огузов, расположенного в одной из более-менее сохранившихся башен разрушенного замкового комплекса. Ветер проносился сквозь трещины в стенах, разнося запах крови и сырости. Разбросанные вещи были искажены временем и разрушением: обломки оружия, куски рваной одежды, осколки керамики.

Среди разбросанных предметов он заметил несколько арбалетов и мечей, но не стал их трогать. Он направился к центру лагеря, где обнаружил небольшую, но хорошо укреплённую палатку с кожухами из толстой кожи. Внутри, среди небольшого количества разнообразной мебели, стоял сундук, запертый на сложный замок.

Крид без всяких инструментов взломал замок, его движения были спокойны и размеренны, как у ювелира, собирающего из частей сложный механизм. Внутри он нашел карту, свёрнутую в трубочку и перевязанную вощёной ниточкой. Карта была старинной, пожелтевшей от времени, но её содержание было чрезвычайно интересным. На ней были отмечены все важные объекты в окрестностях: леса, реки, дороги, а также несколько мест, где, по-видимому, были спрятаны сокровища лидера шайки или другие ценные вещи.

В углу палатки, покрытые пылью и паутиной, лежали пластинчатые доспехи, хорошо сохранившиеся, несмотря на возраст. А снаружи, привязанные к остаткам деревянной стойки, стояли три крепких коня, их шёрсть была блестящей и ухоженной. Крид осмотрел всё это с нескрываемым интересом. Теперь он был готов к новому этапу своего поиска.

Холодная сталь доспехов приятно касалась кожи, словно окутывая тело Виктора. Каждый элемент брони был подогнан с идеальной точностью, каждая пластина лежала на своём месте, образуя прочный и надёжный панцирь. Вес доспехов ощущался, но не как тяжесть, а словно вторая кожа.

Он подошёл к коням, стоявшим в полуразрушенной конюшне, или что от неё осталось, их шёрсть блестела в лучах восходящего солнца. Воздух был пропитан запахом сена и конского пота, смешанного с сыростью старых камней. Выбрав коня, который выглядел сильным и выносливым, с блестящей чёрной гривой и мускулистым корпусом, Крид осторожно положил руку на его шею. Животное спокойно приняло его прикосновение, словно уже предчувствуя предстоящий путь.

— Вот и пришло время, — прошептал Крид, проводя рукой по теплой, гладкой шерсти коня. — Чувствуешь ли ты, как пахнет утренний воздух? Запах свободы, запах приключений… Знаю. Вы прошли многое вместе, не так ли? Видели и солнце в полдень, и звёзды в ночь. Пересекали реки, взбирались на горы… И ты всегда был рядом, верный и надёжный. Но теперь я твой хозяин и спутник...

— И сегодня мы отправляемся в путь. Долгий, возможно, опасный. Но я знаю, что ты не подведёшь. Твоя сила и выносливость — моя надежда. — Крид снова коснулся головы зверя, успокаивая его одним движением руки и лёгким шёпотом на ушко.

— Не волнуйся, я позабочусь о тебе. Мы будем отдыхать, когда нужно, и есть, когда пожелаешь. Я всегда буду рядом, всегда поддержу тебя. Ты — не просто лошадь, отныне ты друг мой. Ты — мой брат по бою, мой надежный соратник. И мы вместе преодолеем любые препятствия. Вперёд. Вперёд, к нашей цели.

Он оседлал коня, проверив каждую подпругу и стремя, его движения были точные и грациозные, без всякой спешки, но с явной нацеленностью на результат. Конь стоял неподвижно, словно всё понимая. Взяв остальных коней, Крид вывел своего фаворита из конюшни. Солнце уже полностью взошло, освещая землю мягким золотистым светом, пробивающимся сквозь трещины в стенах разрушенного замкового комплекса. Утренний воздух наполнил легкие Крида, придавая ему чувство свежести и решимости.

В доспехах, сидя на крепком коне, он выглядел уже не как захватчик, а словно «местный житель», просто путешествующий по своим делам. Его фигура сливалась с окружающим ландшафтом, став частью этой жестокой и красивой природы.

Солнце стояло высоко, отбрасывая длинные тени от ветвей старых дубов. Воздух дрожал от жары, насекомые назойливо жужжали вокруг. Крид остановился на краю лесистой опушки. Перед ним раскинулся широкий луг, усеянный яркими цветами, с редкими кустами и деревьями, разбросанными по нему, словно ленивые мазки кистью художника.

Карта указывает на место, где спрятан сундук. Крид с легкостью отыскал его, спрятанный под корнями громадного старого дуба, на коре которого веками накапливалась патина времени. Древесина была испещрена трещинами, а корни, толстые, как здоровенные змеи, раскинулись вокруг, охраняя свою тайну.