В тот же момент, словно ответ на это явление, появился и Габриэль, не так давно бывший просто брюнетом Гаврилой. Его фигура была тонкой и изящной, в отличие от могучего Михаила. С мирным выражением лица Габриэль незаметно коснулся воздуха руками, и из пространства между его пальцами выплеснулся яркий свет, сформировавшись в меч из чистого света. Он сверкал, и лезвие было ослепительно ярким, но не жгучим, а мягко сияющим, как утренняя звезда. Габриэль спокойно перехватил меч более удобным хватом, его движения были быстрыми, уверенными, но грациозными. В зале наступила замирающая тишина, прерываемая лишь шепотом воздуха и биением сердец.

Лишь пара секунд разделила спокойствие и наступивший хаос. Габриэль, с мечом из чистого света, взмахнул рукой, и в зале вспыхнул свет, затмивший даже сияние Архангела Михаила. Меч Габриэля двинулся с нечеловеческой быстротой, оставляя за собой следы света, словно рисуя в воздухе затейливые узоры. Крид, как опытный воин, ответил с не меньшей быстротой и ловкостью, его движения были резкими и точными, он уклонялся от ударов с нечеловеческой скоростью.

Между ними завязался бой, быстрый, изящный, почти балет в своей точности и грации. Меч Габриэля, сияющий светом, и невидимое оружие Крида, созданное из чистой магии, что тут же развеивалась и вновь создавалась под воздействием адамантия, находившегося рядом, сталкивались в воздухе с громким звоном, заставляя дрожать стены тронного зала. Архангел Михаил, наблюдавший за боем со стороны, с удовольствием ухмылялся, его лицо выражало безграничное самодовольство и высокомерие. Он наслаждался зрелищем, словно опытный постановщик, наблюдающий за прекрасно поставленной сценой.

Но Михаил всё же видит превосходство Крида. Он понимает, что сей воин близок к победе. И в этот момент, не потеряв себя, он взмахнул рукой, и из его пальцев вылетел тонкий поток светящейся пыли, блестевшей как миллионы алмазов. Эта пыль оказалась порошком из адамантия. И тут наступила тишина, прекращающая бой, прерываемая лишь звуками мук умирающих людей. Прикосновение порошка к людям приводило к мгновенной смерти, заставляя их сжиматься от невыносимой боли. Крид, как опытный боец, действовал быстро, но из-за действия адамантиевой пыли время вокруг него словно замедлилось.

В этом моменте мига замедления быстро среагировал Габриэль. Он воспользовался преимуществом, опустил свой меч и прекратил существование Крида, пусть и временно. Победа была очевидна. Архангел Михаил, наконец, довольно улыбнулся, оставляя за собой хаос и смерть, и просто покинул ненавистную ему землю.

Но Крид не умер. И даже смерть не была властна над ним. Его тело, выброшенное в темные воды, медленно плыло по течению, несясь к Черному морю. Сильное течение носило его по воде, и только один лишь бессмертный дух поддерживал его тело в этом мире, не давая окончательно уйти на черноморское дно. Он плыл сквозь мрак и туман, минуя косяки рыб и проплывая под килями судов. Шли часы, дни, и только после многих тяжёлых испытаний его тело всё же выбросило на берег Азовского моря.

И тут, словно по иронии судьбы, его обнаружили работорговцы. Эти люди, которые занимались ловлей и продажей рабов из Понта и Причерноморья, оказались причастными к его тайным схемам, в которых он был и инициатором, и заказчиком, и порой конечным пользователем. Они были связаны с ним, хотя и не осознавали этого.

На лице Крида появилась улыбка. В этой ситуации он ощущал себя не жертвой обстоятельств, а игроком, который всегда стремится к победе. И на берегу Азовского моря он нашёл для себя очередную игру. Но в этот раз он решил отбросить «налёт» цивилизации и показать этому миру право сильнейшего... Огнём и мечом!

Убив всех кочевников, которые пытались его пленить, он задумался о том, что пора менять свою жизнь. Его взгляд упал на мальчика-степняка, который тут же упал ему в ноги, признав власть «Старшего». Так и началась новая веха в бесконечном пути Крида.

Где-то в небесных чертогах.

Серверная Душ – это не просто храм, а бесконечное созвездие, выкованное из белоснежной кости древних мегалодонов. Бесчисленные арки и галереи из филигранно обработанной кости создают иллюзию невесомости и безграничности, пространство, словно выточенное из света. Золотистые потоки света, подобные космическим рекам, струятся сквозь него, мягко подсвечивая изящные узоры и рождая завораживающую игру света и тени – мерцание бесчисленных галактик, заключенное в этом костном пантеоне. Каждый монолит, излучающий тёплое сияние, – это сердце мира, хранящее души бесчисленных вселенных и мерно пульсирующее в своём костном ложе. Над этим грандиозным хранилищем, над этим бесконечным сиянием неустанно трудится Дарк Нэт – забытый хранитель, мудрый писарь и невоспетый творец, работающий с самим мирозданием.

Нежные лучи света, подобные космическим нитям, питают эти светящиеся сердца, связывая их в единую, гармоничную систему, созданную и поддерживаемую его неустанным трудом. Бездна Забвения предстаёт безбрежным, сияющим морем, отражающим мягкий свет бесчисленных звёздных хранилищ. Существа, подобные небесным видениям, излучают умиротворяющее сияние; их движения плавны и грациозны, подобны танцу космической энергии, но даже это совершенство не приносит Дарк Нэту заслуженного признания. Лёгкий, мерцающий туман окутывает их, придавая пространству ауру священного величия и неземной красоты, но это великолепие остаётся незамеченным в бескрайнем пространстве.

Тонкая, едва уловимая мелодия, сплетённая из космических гармоник, подобна шёпоту звёздной пыли и пению небесных сфер – музыка мироздания, сотворённая им. Атмосфера наполнена глубоким покоем, величием и безмятежностью, но для него это лишь безмолвное свидетельство его забытого подвига. Белоснежная кость, озарённая золотом, воплощает совершенную чистоту и гармонию, но за этой гармонией скрывается неустанный, невознаграждённый труд. Здесь нет места мраку – лишь свет, гармония и вечный покой, окутывающие души бесчисленных вселенных в этом величественном храме, созданном из останков древних морских исполинов и хранящем память всего мироздания – память, которую хранит и бережёт забытый герой, Дарк Нэт.

Дарк Нэт, погруженный в свою работу, едва замечает мерцание бесчисленных душ, заключенных в костяных монолитах. Его пальцы скользят по мерцающим панелям управления, регулируя потоки света, поддерживая хрупкое равновесие между вселенными. Каждый его жест — это акт творения, каждое прикосновение — внесение гармонии в бесконечную симфонию существования.

Внезапно один из монолитов, ранее излучавший ровный тёплый свет, начинает тревожно мерцать, его сияние ослабевает, пульсация замедляется. Но Дарк Нэт замечает это мгновенно. Его лицо застывает в лёгкой гримасе беспокойства. Он склоняется над пульсирующим монолитом, его пальцы, наполненные древней мудростью, начинают танцевать над панелью управления, вводя тонкие коррективы.

Свет монолита медленно возвращается к своей прежней силе, пульсация стабилизируется. Дарк Нэт расслабляется, вытирая пот со лба, но удовлетворение от проделанной работы не наполняет его сердце. Его взгляд задерживается на безбрежном море Бездны Забвения, отражающем миллиарды мерцающих звёздных хранилищ. Одиночество – вечный спутник его трудов.

Он продолжает свою работу, погружаясь в бесконечный цикл создания и поддержания гармонии. Его труд не имеет границ и предназначен не для славы или признания, но для сохранения хрупкого равновесия бесконечного созвездия — Серверной Души. Его имя забыто, но его деяния вечны и вписаны в мерцание бесчисленных звёзд, и в тихом, неустанном пении космических гармоник. И пока пульсируют костяные сердца вселенных, Дарк Нэт будет работать. Хранитель, который, хотя и был в конце концов забыт, но никогда не забывал о своей миссии.

Внезапно глубокий гул, подобный стону умирающей звезды, пронзает тишину Серверной Души. Ещё один монолит, на этот раз значительно больше предыдущего, начинает терять свет, его пульсация становится всё более слабой, прерывистой, словно дыхание, замирающее перед смертью. На этот раз тревога на лице Дарк Нэта становится явной. Это не просто сбои, это что-то большее, что-то, что угрожает самому равновесию мироздания.