Впереди всех шёл Крид, его высокая и стройная фигура выделялась на фоне закалённого солнцем пейзажа. Его одежда, простая, но идеально чистая, подчёркивала мускулистое тело, закалённое годами неустанных тренировок и бесчисленных битв. Светлые, почти белые волосы развевались на лёгком ветру, а голубые глаза, холодные и сосредоточенные, не просто смотрели вперёд, а словно видели сквозь пространство и время. Он двигался не как военачальник, а как неотвратимая сила природы, как буря, которая несёт с собой как разрушение, так и грядущее обновление.

За ним следовали воины из подчинённых ему племён, которые некогда были заклятыми врагами. Теперь же они были объединены жестокой, но эффективной волей своего лидера. Это была разношёрстная толпа воинов, одетых в одежду своих племён. Они двигались в строгом порядке, и их лица выражали не только покорность, но и скрытое уважение, смешанное с тревогой и надеждой.

Это было войско, созданное из пепла старой эры, объединённое волей Крида в единую могучую силу.

А за ними, словно живое воплощение надежды, шли его «ангелы». Эти существа, рождённые из пепла божественных вестников, излучали мягкое, но могущественное сияние, освещая путь к новой эре. Их фигуры неземной красоты казались призрачными, нереальными, но их присутствие было ощутимым, оно наполняло войско силой и надеждой. Их свет был не просто освещением пути, а символом преображения, предвестником нового мира, рождённого из пепла старого. Степь гудела от их движения, предвещая надвигающуюся бурю.

Их марш был не просто движением войска, а шествием неизбежности. Это было шествие бури, которая сметёт всё на своём пути, не оставляя ни следа прошлого. Их цель — ставка хана, сердце Крыма, место, где решалась судьба целых народов всея Понта. Вызов хану был брошен, и бой за власть над Крымом превратился не просто в схватку двух воинов, а в столкновение двух миров, двух идеологий, двух путей.

Ставка хана представляла собой укреплённый лагерь, окружённый земляными валами и заграждениями из остроконечных кольев. Над ним развевались знамёна, вышитые древними символами – словно последние отголоски уходящей эры. Но даже мощные укрепления не смогли остановить неумолимую волну Крида и его армии. Битва разразилась с яростью стихийного бедствия.

Крид, подобно урагану, пронёсся сквозь ряды защитников; его движения были быстрыми и точными, словно удар молнии. Его рука, усиленная поглощённой божественной энергией, излучала слабое, но ощутимое сияние. Каждый его удар был смертелен, каждый взгляд – приговором. Его «ангелы», сияющие призрачные фигуры, двигались среди воинов хана, словно призраки смерти; их оружие, излучающее бледный свет, отливающий тьмой на кончиках лезвия, пронзало броню и плоть, оставляя после себя лишь безжизненные тела.

Хан, опытный стратег и храбрый воин, отчаянно сражался; его меч сверкал в солнечных лучах, отражая последние искры надежды. Его воины, закаленные в тысячах битв, отчаянно защищали свою землю, свою веру, своего хана. Но сила была не на их стороне. Сила Крида, дополненная божественной энергией, оказалась слишком могущественной.

Звуки битвы смешались в ужасающую симфонию смерти: треск ломающегося дерева, каменных стен, стоны раненых, глухой удар оружия, сверкание сияющих клинков «ангелов» и глухое чавканье крови под ногами. Когда пыль осела, на земле лежали тела погибших. Крид же, не пролив ни капли пота, стоял на земле, которая была отныне его.

Это была не просто победа в бою, а завершение целой эпохи, которая уступала место новой, неотвратимой реальности. Голубые глаза Крида наблюдали за этим триумфом с холодной, бесстрастной оценкой совершённого.

Тишина легла на поле битвы, тяжёлая, пропитанная запахом крови и пороха. Лишь карканье воронов, кружащихся над телами погибших, нарушало мёртвое безмолвие. Крид, стоя на кургане, возвышающемся над полем сражения, смотрел на свою победу. В его глазах не было ликования, только холодная, бесстрастная оценка. Светлые волосы колыхались на лёгком ветру, а голубые глаза, полные нечеловеческой мощи, стремительно обозревали новую империю, которой теперь определённо быть.

Он не стремился к власти в Крыму ради неё самой. Трон, украшенный древними символами, был для него лишь ступенькой к чему-то большему. Это не было результатом жажды чего-то или стремления к кровопролитию — это было неизбежным следствием его военной мысли. Для него мир был не просто пространством, а лишь материалом, который нужно было переработать под свой образ мысли.

Объявление войны всему миру не было внезапным решением, оно было логическим продолжением его триумфальной победы. Это было не просто военное заявление, а окончательный приговор старому миру. Его «ангелы», окружающие его, излучали не просто свет, а олицетворяли неизбежность новой эпохи. Они были не просто воинами, а воплощением его воли, силы и преобразующего воздействия на мир.

Его голубые глаза, холодные и бесстрастные, смотрели в будущее не с надеждой или страхом, а с уверенностью в своем предназначении. Он видел в будущем не хаос, а порядок, созданный в огне сражений и подчиненный его безупречной воле. Он представлял бескрайние степи, покоренные его армией, новые города, построенные по его законам, мир, преображенный под его властью и объединенный в его великую, бесконечную орду.

Это было не просто завоевание, а созидание нового мира, мира, где не будет ничего, кроме его воли. И Крид, новый хан, новый бог, был готов вести свою армию к новым завоеваниям, к новой эре безграничной мощи, где нет места старому порядку, где существует только его бесконечная орда.

Ветер перемен, принесенный с приходом Крида, бушевал по степи, с ураганной скоростью распространяя новости о новом хане. Его победа над предыдущим правителем была быстрой и решительной, но Крид не собирался останавливаться на достигнутом. Его амбиции были безграничны, и он уже задумывался о том, чтобы выйти за пределы Крыма. Первым делом он направил своих послов в Сарай, столицу Большой Орды.

Это было решение, которое вызывало двойственные чувства. Союз с могущественной Ордой обещал Криду не только поддержку, но и доступ к огромным ресурсам и возможностям. Однако Крид видел мир не как союз равных, а как единое целое, которое должно подчиняться его воле. Поэтому союз с Ордой был лишь временным шагом на пути к его истинной цели — порабощению всего мира. Орда могла существовать только как часть его великой, объединённой орды.

Одновременно с дипломатической инициативой в Сарае, Крид издал указ о немедленном сборе войска для похода на Литву. Возвращение всего побережья было для него вопросом чести и необходимым шагом для дальнейшего расширения своей новоявленной империи. Это была цель, овеянная железной логикой: укрепить свои позиции на южном берегу, прежде чем направить свои силы на более значительные завоевания.

Пока весь полуостров и степи шумели, обсуждая новость о новом хане и его амбициозные планы, Крид, не теряя времени, решил нанести упреждающий удар в слабое место. Он начал подготовку к молниеносному походу на генуэзские фактории, раскинувшиеся вдоль крымского побережья. Это было не просто желание ослабить экономическое влияние Генуи, это был расчётливый шаг для захвата богатой добычи и дальнейшего расширения.

И в тени этого похода скрывалась ещё одна цель: захват княжества Феодоро. Укреплённый городок на южном берегу был последним оплотом независимости в этом регионе, последним препятствием на пути к беспредельной мощи. Крид был готов положить конец его существованию.

Солнце стояло высоко, безжалостно высушивая землю. Крид, во главе небольшого, но отборного отряда в двадцать лучников, двигался к Феодоро не по прибрежной дороге, а вдоль горных троп, избирая более скрытный и тактически выгодный маршрут. Цель — не яркий штурм, а быстрая и эффективная операция. Задача — порабощение непокорных греков с минимальными потерями.

Воины были одеты в практичные лёгкие доспехи и функциональную одежду, которые позволяли им быстро передвигаться по пересечённой местности. Их оружием были луки с большим запасом стрел и короткие мечи, эффективные в ближнем бою. Это был не просто показной вид, а разумный подход опытного военачальника.