Скосив глаза кверху (если такое слово вообще применимо к Комнате), я заметил Свиридову на одной из платформ. Она внимательно наблюдала за нами уже минут сорок.

— Угу, все записано и готово к анализу, — кивнула Метта и достала планшет. — Саша снова сбилась с ритма и ее подловили щупальца. А Шах слишком полагается на свой молот… а еще отвлекается на девочек.

Эта пошлячка принялась хихикать, а я закатил глаза. Ну уж с этим «багом» мы вряд ли что-то сможем поделать.

— Просчитай варианты и построй наиболее выгодную модель, — распорядился я и погрузился внутрь себя.

Через минуту у меня перед глазами появилась точная копия трека, по которому наш отряд бегал уже час. Мы с Меттой стояли на скале, а внизу бегали наши «болванчики». Один за другим их сносило волнами монстров, и каждая «смерть» тщательно просчитывалась. Рядом плыло окошко со статистикой — по результатам мы сможем просчитать вероятность провала и перспективы выхода из очередного тупика.

Я просмотрел наш последний забег от и до, а затем и несколько вариантов действий, с помощью которых можно было преодолеть участок с наименьшими потерями. И все из них мне не нравились.

— Постоянно нужно кем-то жертвовать… — задумался я, почесав подбородок. — Это пагубная практика, и Свиридова не может об этом не знать. Если из боя можно выйти, только бросив кого-нибудь на прокорм монстрам, то доверия в команде не будет. Как и билета до Амерзонии.

— Тогда нужно научиться обманывать Комнату, — сказала Метта. — Не отвлекаться на всякую мелочь и…

— Нет, — покачал я головой. — В реальном бою нам это аукнется. Там финиша не будет.

Чаще всего в финале оказываюсь я, Аки, Шах и Мила и еще несколько самых ловких и сильных ребят. Неплохой результат, но этого явно недостаточно — в Амерзонии процент выживания группы может зависеть от возможностей самого слабого члена отряда. А одной из самых слабых пока является Саша.

— Чтобы добиться нужного результата, как сказала Свиридова, процент потерь не должен превышать двадцать процентов, — сказала Метта, задумчиво хлопая ручкой по подбородку. — А иначе…

— А иначе «никакой нам Амерзонии», — вздохнул я.

— Думаю, мы сдюжим и пятнадцать процентов потерь.

— Лучше нуля в этом случае ничего быть не может.

И рано или поздно, я планирую добиться именно этой цифры. Однако до конца дня нам нужно обеспечить хотя бы половину потерь, а завтра закрепить результат. Одна беда — Комната всегда придумывала что-то новенькое, и каждый наш анализ был подготовкой не к новому забегу, а к старому.

Метта нахмурилась:

— Как бы не оказалось, что Комната давно раскрыла нас. Все же мы слишком быстро прогрессируем.

— Глупости. Медицинское обследование мы прошли, и никаких вопросов быть не должно. А излишне быстрый прогресс… да в СПАИРе научили, черт их дери!

— А может Комната просто играется? Хочет чтобы мы стали слишком уверены в себе?

— Может, но ничего иного как стремиться к финишу нам не останется. Так, хватит болтовни! Попробуй вот это построение на старте. И усиль тылы.

Мы попробовали еще несколько вариантов, и я выбрал тот, где мне не пришлось героически погибать в щупальцах, чтобы позволить ребятам прорваться через турели. Так было дольше, но и строй не растягивался, что постоянно приводило к проблемам уже на втором этапе.

Также нужно укрепить позиции Саши, а то она постоянно пыталась спасать Аки с Милой, и из-за этого эти двое расслаблялись. Для начала разведем их по разным флангам, чтобы все трое думали своей головой.

А еще Шах… заберу у него молот и поставлю в первую шеренгу. Там будет меньше пялиться на девичьи задницы.

— Ага, сам хочешь в тыл? — хихикнула Метта.

— Нет, мне с Шахом только на передовую, — ухмыльнулся я и открыл глаза, уже барахтаясь в сетях. На ребят было больно смотреть — все потные, вымотанные, но довольные. Как ни крути, но с каждым разом у нас получалось все лучше.

Очередной «забег» с новым построением и вуаля! — до финиша добрались аж десять человек. Больше половины команды!

— Так, друзья, — кивнул я спустя еще три забега. — Последняя «ходка», и на этом все. Немного поболтаемся в невесомости, а потом пойдем в бар. Мы заслужили.

В ответ все улыбнулись. Мое лидерство не оспаривала даже вечно недовольная Мила.

— А ты, Метта, не теряй времени — на основе всех моделей построй трек для бойца-одиночки, — мысленно приказал я. — Все ошибки ребят, как и мои, используй для генерации наиболее выгодной тактики. Ночью придется напрячься.

— Поняла, — кивнула моя спутница, порхая вокруг в образе бабочки. — Думаю, будет несложно. У нас есть две недели, чтобы сделать Рощина.

Кстати, вот и он — болтается в невесомости вместе со своими дружками. И не сводит с меня хищного взгляда.

— Никаких двух недель, — покачал я головой. — Одна максимум. Забыла про комиссию, которая будет вскрывать сейф? До их приезда нам нужно покопаться в его закромах.

— Ага… Илья, мы в самом деле планируем ограбить Шардинский банк⁈

— Нет, конечно! Это шардинский банк планирует ограбить нашу ячейку. А мы просто возьмем свое. Надо только придумать как…

Метта похлопала глазами, а потом зловеще захихикала. Я же пожал плечами — ну а что? Все претензии к Почте Империи, а раз глава этого заведения пытается добраться до чужого, то оставить такого ушлого гражданина с носом — просто обязанность любого честного аристократа!

Мы снова рванули на приступ — до финиша дошла половина.

— Давай-давай-давай! — кричали ребята, пока Саша опрокидывала в себя уже третью кружку пива.

Мила же лежала на барной стойке уже в уработанном состоянии — ее сморило после первой. Аки с розовыми щеками потягивала понемногу свою порцию, видок у нее был такой словно она задумала украсть у кого-то кошелек. Остальные тоже хмелели.

— Йаааах, — выдохнула Саша, добив очередную кружку, и грохнула ею об стол. — Хорошо… Камилла Петровна, вытритесь! Как вам не совестно?

Сердобольный Шах принялся снова наполнять кружку девушки, но я отодвинул ее подальше со словами:

— Хватит с нее, а то совсем с катушек слетит. Нам же еще до общаги нужно как-то добраться…

Бар Шардинска была наполнен до отказа, а народ все подваливал. Все больше аристократы, но и шиировцев-простолюдинов было с избытком. Правда, кучковались они в дальнем уголке за ограждением. Ни о каких нелюдях и речи быть не могло, а посему на входе с Аки снова возникли небольшие проблемы. К счастью наша компания едва не размазала по полу хозяина, который попробовал заикнуться про «животинку».

— Тут по углам так и шушукаются по поводу инцидента у жандармерии, — проговорила Метта, стоявшая за стойкой в костюмчике бармена. — Учить их и учить…

— И не говори, — ответил я, осматривая зал. Даже Рощин приперся и посматривал на меня недобрым глазом. Вокруг сошлась компания его друзей. Их подвыпившие голоса мне совсем не нравились.

Я салютанул ему кружкой и пропал в пене. Секунду спустя хмурый юноша направился ко мне.

Хвать! — и один из его дружков усадил его обратно. Затем ему сунули еще кружку, и парень пропал в сигаретном дыму.

— Наверное, что-то задумал, — предположила Метта. — Не нравится мне ни он, ни его дружки.

— Расслабься, что он сделает? Таврино сможет за себя постоять — да и эти банкиры не такие дураки, чтобы организовывать нападение как эти Горбатовы. Ячейку они не вскроют без кода, а… Да разве что под дверь нагадят?

— Это вы себя так успокаиваете? — фыркнула она. — И без меня же понимаете, что они способны на все!

Я допил свою кружку.

— Понимаю. Но все, что нам остается — это тренировки, тренировки и тренировки… Кстати, как там в Таврино? Они поди за прошедшие дни совсем одичали?

Все же из ШИИРа я почти не вылезал. Это, наверное, самая дальняя вылазка.

— Усадьба грохочет — хранительницы хотят вернуть ей былой вид к вашему возвращению, — пожала плечами Метта. — А в деревне обустраиваются нелюди. У них там работы еще полно, а местные помогают. Стоит только восстановить один дом, как они сразу принимаются за другой.