— Подойди к решетке, куколка! — тянулись руки сквозь прутья. — Че покажу!

Тому только привезли с допроса, выжатую как лимон, и бросили в отдельную камеру, к которой с двух сторон прилегали соседние клетки. На ней же одно короткое платье горничной, а в животе ни маковой росинки, но ей было плевать — она уже четвертый час лежала на нарах и не двигалась.

Из головы все не уходили события предыдущей ночи. Ее обвиняли в попытке убить кухарку и ее внучку, и самое главное — в покушении на жизнь Софьи Филипповны!

Но Тома ничего не помнила! Совсем ничего! Только тень на входе и… все!

— Эй, сучка! — прорычали из соседней камеры. — Тебе все равно кранты, так чего морозиться? Нам завтра на рудники, и с концами, а ты динамишь!

— Просто подойди к решеткам и подними хвост! Будь ты человеком, нелюдь!

И вокруг мерзко загоготали. Тома только сильнее вжалась в стену, исписанную матерными надписями и зарубками, и принялась еле слышно молиться.

Вдруг заскрипела дверь, послышались приближающиеся шаги.

— Гражданин начальник, дайте нам эту фоксочку на пять минут! Ей все равно завтра утром крышка, так чего?..

Бах! — и дубинкой грохнули по прутьям. Все разом затихли. Зазвенели ключи.

— Тамара Коршунова, встать! На допрос!

По пути в жандармерию мы с Яром отправились к Ленским.

Стоило бы поболтать с той кухаркой и уговорить ее забрать заяву — может, это как нибудь поможет? Если же нет, то нам позарез нужен юрист, чтобы оформить сделку,а у Ленского-старшего наверняка таковой имеется. Увы, других знакомых у меня в городе не было, а с первым попавшимся иметь дело себе дороже. Ибо то, что мы собирались провернуть, не совсем законно.

— Жизнь невиновной важнее! — заметила Метта.

Угу, а еще неплохо найти девушке хорошего адвоката, правда, эта идея сразу курам на смех. Не родился еще юрист, согласившийся добровольно защищать фокса.

— Да и для них защитники в суде не положены, — сказала Метта.

Когда мы проезжали мимо усадьбы Горбатова, я попросил Яра немного снизить скорость.

На первый взгляд там было тихо, но обольщаться не стоило. Осознав, что сын пропал с концами, Горбатов начнет действовать в любую минуту.

— Метта, пусть Шпилька полазает по округе и посмотрит, что да как, — распорядился я. — Знать о передвижениях барона лишним не будет.

На повороте я приоткрыл дверь, и Шпилька прыгнула на мостовую. Сомневаюсь, что ее силы мне понадобятся средь бела дня. Ну не с жандармами же мне драться?

— Ей пора гулять, — кивнул я удивленному Яру. Тот промолчал и дал по газам.

Тут я заметил одну странность — по городу расхаживали взволнованные группки нелюдей и, то ли по чистой случайности, то ли нет, направлялись они в ту сторону, где располагалась городская жандармерия.

— Только бы они не отмочили какую-нибудь глупость, — заметила Метта.

Наконец, мы добрались до дома Ленских. Напротив входа стоял катафалк, а вот окна дышали скорбью. К тому же вокруг тусовались еще пара групп нелюдей. На наш броневик они посматривали совсем недобро.

— Не нравится мне это, — проговорила Метта, когда мы вышли из машины.

Дверь нам открыл дворецкий и, смерив подозрительным взглядом Яра, отвел в хозяйский кабинет, где нам навстречу поднялся Лев. Напротив сидела та самая лисичка, которая встретилась мне при первом посещении усадьбы.

Встав, она поклонилась Ленскому, а затем и мне.

— Это Рина, — представил мне Лев девушку. — Не волнуйся, мы поможем Томе. Ступай, у тебя сегодня выходной.

— Благодарю, господин, — пробормотала девушка и, смахнув слезы, покинула кабинет.

Яр же, проводив ее глазами, осторожно присел на диванчик у стены. Ленский сразу принялся рассказывать нам о происшествии со своим дядей.

— Он будто с цепи сорвался, — говорил Лев, наливая нам по бокалу вина. — Пытался меня против тебя настроить, завел разговор про союз с Горбатовыми, а потом приказал Софье отчислиться из ШИИРа, представляешь?

Молча кивнув, я отпил. Прекрасно представляю.

— Выходит, Странник обратил не только Тому, но и Ленского-старшего? — задумалась Метта. — Хотел оставить тебе прощальный подарок?

— Видать, сердце старика не выдержало «переплавку» мозгов, вот он и дал дуба, — пожал я плечами. — Главное, чтоб это был единственный прощальный «подарок».

Попутно мы узнали еще одну мрачную новость — и нет, дядюшка Льва не восстал из мертвых. Зато в могилу улеглась престарелая кухарка, из-за которой и начался весь сыр бор. Старушка мирно скончалась в своей постели следом за старшим Ленским.

— Похоже, заяву она точно не заберет, — хмыкнула Метта.

— Врач сказал, что Варвара постоянно повторяла «Ламия, Ламия, Ламия», — сказал Лев, расположившись за хозяйским столом. — Ты сам-то понимаешь, что вообще произошло? Новых обстоятельств не вспоминается?

— Нет. Все как я тебе и говорил — услышал рычание за окном, а потом увидел, как какая-то тварь тащит Тому с Софьей в когтях, — пожал я плечами, не собираясь выдавать ему всю подноготную наших «теплых» отношений с одержимыми.

Это дело мое, и только мое. Ни Льву, ни остальным ничего не даст знание о том, что за мной ползает какой-то Странник и пытается меня «прокачать» таким экстренным способом.

Иронично, что я все-таки прокачался ценой частей тела самого Странника.

Если расскажу, то потом придется отвечать еще на кучу вопросов, на которые и у меня самого нет ответов. Посему ночевать лучше только в окружении автоматов, а то, гляди, Странник заскучает и снова решит проверить мои силы. Ночь — время одержимых, и с Димой Мартыновым мне тоже пришлось сражаться под покровом темноты.

— Расслабились мы, — приуныла Метта. — Думали, они так далеко за нами не полезут…

— Странник достанет меня даже на луне. Однако нам удалось его сильно ранить и думаю, что в следующий раз он заявиться нескоро.

— На прощание он сказал…

— Помню: «увидимся в Амерзонии». Надеюсь, он еще зализывает раны, и наш первый рейд не накроется медным тазом из-за этого мудака.

Когда Ленский предположил, что это мог быть «мимик», я не стал отнекиваться. Если они сами придумают подходящую версию, мне же лучше.

— Лев, ты здесь? — скрипнула дверь, и в кабинет заглянула Софья.

При виде меня она покраснела, а вот стоило ей оглянуться на Яра, как краску мигом смыло, и девушка побледнела.

— Соня, спокойней, — поднял руки Лев. — Этот здоровяк свой.

— Там приехал юрист, Эрнест Максимилианович, — сказала Софья и уступила место низкорослому типу с массивными залысинами и в пенсне.

Только услышав про наш план с купчей, он преобразился — стекла очков заблестели, а рот украсила улыбочка. А после того, как я объяснил ему суть дела, попросил закрыть дверь поплотней.

На стол тут же упала пачка гербовой бумаги. Юрист потер свои маленькие ладошки.

— Плевое дело, но если вскроется подлог, то моя репутация будет разрушена, — сказал юрист, не моргнув и глазом.

— Кому не плевать, когда ставить дату купчей, сегодня или вчера? — заметил Лев. — Шалость, не больше.

Кивнув, юрист хрустнул пальцами, взял перо и, макнув в чернила принялся набрасывать текст купчей.

— Главное, внести все в реестр. Но у меня там есть знакомые. Не откажут, — сказал он.

— Что-то вы быстро согласились, — ухмыльнулся я. — Неужели вам так жалко эту девушку?

— И да, и нет. Знаете анекдот? — спросил он, не оставляя своего занятия. — В чем схожесть между юристами и спермотозоидами?

Повисла пауза.

— Эмм… И в чем же?

— Людьми из них становится только один на десять миллионов. Прошу, подпишите здесь.

И он протянул перо Яру.

Подписи самой бедной лисички, как, по закону, недееспособной, к счастью, не требовалось — фокс торжественно поставил за нее и за себя крестик на двух экземплярах. Его лицо при этом было такое, будто вот-вот вспыхнет огонь, и появившиеся из-под земли черти утащат его прямо в ад.

— Он тебе чего, не доверяет? — нахмурилась Метта. — Думает, ты его в карты проиграешь, или будешь плеткой по субботам охаживать?