В любом случае они оба были взрослыми людьми и должны были разбираться с такими вещами самостоятельно, так что и совать свой нос в чужой клубок страстей начальница лагеря не собиралась. Неблагодарное это занятие. Да и бестолковое….

Сейчас же Элине только и оставалось, что выслушивать Катины дифирамбы в адрес своего коллеги по цеху и делать вид, что ей интересно слушать все эти вещи уже в который раз подряд.

Судя по ее рассказам, девушке многое нравилось в лагерном враче – его ум, галантность, манера речи и даже этот тихий голос с хрипотцой, от которого, по ее собственным заверениям, у Кати начинали рассыпаться по телу легкие мурашки. Девушка с упоением рассказывала подруге о том, как медик начинает стесняться ее, когда она вдруг начинает болтать с ним на отвлеченные от медицины темы. Импонировали ей и его заумные очки, которые Катя – провокаторша – даже пару раз передразнивающе надевала, а он – скромная душа – постеснялся их у нее забирать. За едой Яша всегда доливал Кате чай и отодвигал стул перед тем, как она садилась за стол. Не без удовольствия она подмечала и то, что врач делает это не только для нее, но и для других женщин из персонала, что составляли им компанию за столом. Трепетное отношение к детям и своему делу тоже поражало подругу, заставляя ее по-настоящему уважать Якова Максимовича, а не просто наслаждаться его обществом.

Но как бы не был интересен ее рассказ, под Катин монолог, который не требовал комментариев, Элина стала невольно засыпать, чего и сама от себя не ожидала.

В их домике царила умиротворяющая атмосфера. Начальница лагеря почти всегда возвращалась сюда довольно поздно, а уходила очень рано. Днем Элина здесь почти не появлялась. Дел в лагере хватало, а потому она только и была занята тем, что курсировала по всей его территории и решала то и дело возникающие рабочие вопросы. Сегодняшний день стал лишь наиредчайшим исключением, за который Катя и ухватилась изо всех сил.

Всё хозяйство в домике, их временном пристанище, тянула на себе именно Катя, которая не только сама следила за чистотой даже без предварительной договоренности, но и часто притаскивала с собой что-то съестное для ночного перекуса. Именно благодаря ей здесь и было так уютно и спокойно.

Но главное, за что Элина была благодарна своей подруге, так это за то, что Катя стала для нее настоящей отдушиной на протяжении всего их пребывания на первой смене в лагере. Раньше ей приходилось возвращаться в пустой домик, в котором ее никто не ждал. Приходилось самой разбираться с проблемами и наедине с собой переживать обо всём, что ее тяготило. Приходилось засыпать одной и просыпаться также, в одиночестве. Однако теперь всё поменялось и начальница лагеря, такая сильная и уверенная в себе со стороны, больше не чувствовала себя одинокой посреди кипящей жизни в “Ювенте”.

Несмотря на всю болтливость Кати, свою подругу Элина могла слушать часами. Но при этом она всегда знала, что и сама Катя обязательно ее выслушает, если в этом возникнет хотя бы малая необходимость, или же если подруга сама учует в Элине хотя бы небольшие нотки грусти. Вот уж тогда Катя точно бы от нее не отстала – уже проверено.

Теперь же Элина растопилась в этом уюте. Ей было тепло, но не жарко. Усталость присутствовала, но не та, что ломала тело и не давала сомкнуть глаза. Тревоги и заботы ушли на второй план, а умиротворение накрыло ее с головой. Кровать была мягкой, а подушка приветливо-нежной. Элина была готова лежать так хоть до самой ночи, лишь бы этот уют никогда не заканчивался.

Голова сладко кружилась, а веки уже успели сомкнуться намертво. Рассказ Кати поначалу звучал где-то на фоне, а потом и вовсе стал невнятным, и теперь уже больше походил на пережеванную кашу.

И вот уже остались только тишина и покой. Она была одна посреди нескончаемого беззаботного лета, вдалеке от городской суеты, обязанностей и ответственности. Теперь…

Что это? Стук в дверь?

Прежде, чем Элина очнулась, Катя уже успела встать с кровати и открыть входную деревянную дверь.

– О… Привет, Макар – не без удивления сказала подруга.

Эти слова заставили Элину окончательно освободиться от дремы и взбодрить свой организм в один миг. Прощай уют. Прощай тишина и покой. Снова здравствуйте нервы, стресс и напряжение.

За все эти годы Элина уже успела хорошо уяснить, что Макар никогда не приходит в одиночку. За ним всегда тянулись проблемы, тревоги и настоящий хаос – его бесконечные спутники, которых он сам же и порождал.

Именно поэтому его визит для тетки не мог означать ничего хорошего. Так оно и оказалось.

– Элина, твою мать… Я тебя целый день ищу! А тебя нет нигде – с порога начала Макар, проходя внутрь, не особо ожидая приглашения. – Начальница, называется…

Вид у вожатого был усталый, а лицо выглядело немного бледным, чего раньше за племянником Элина не замечала.

– Что случилось? У тебя работы нет? – протянула тетка, садясь на кровати и потирая глаза.

Она до сих пор злилась на него за их разговор после потасовки у ворот. Но в тот раз злость у нее была перемешана еще и с безмерным разочарованием в племяннике, что было тревожным знаком. С тех пор у Элины так и не появилось желания повидаться с Макаром и поговорить с ним.

– Есть. Я к тебе как раз по работе – ответил Мак и поставил на столик какую-то тарелку с уставшими пельменями. – Вот!

Начальница попыталась догадаться сама, по какому делу пришел Макар, но довольно быстро бросила эти попытки.

– Спасибо, я уже обедала – сонно сказала Элина.

– Смешно, но не очень. А я вот наоборот в обед не жрал. Короче – дело серьезное. Вот эта хрень на столе – это вся наша сегодняшняя порция.

– И что ты предлагаешь? Я тебя должна покормить?

– А ты сегодня юморишь, я смотрю – спокойно подметил Макар. – Нет, кормиться я пока способен сам, только вот было бы чем. Вот эта параша – это всё, что нам перепало в столовке. Этой порцией даже тараканов не накормишь, не то, что вожатых. И такой капец уже далеко не впервые. Мало того, что жрать нечего, так мы и этого ждем по пол часа и уходим ни с чем, потому что у нас расписание и ждать некогда. Мы сегодня даже поцапались из-за этого дела с твоей поварихой, с Тамарой. У самой жир с боков свисает, но при этом базарит, что порции у нас нормальные. И еще она нам сказала, чтобы мы со своими претензиями шли на хер…

– Что, прям так и сказала? – спросила Элина, не особо веря словам племянника.

– Прям так, если переводить – пожал плечами Макар.

– Тогда понятно.

– Что тебе понятно? Эль – вожатые и без того лапу сосут. Мы не получаем полдников, на нас не положены вторые ужины. Нам редко что-то из этого может достаться. А из-за того, что какая-то жируха в столовке экономит на порциях, а то и в карман их себе закладывает, мы недоедаем вдвойне. А у нас работа на ногах всё время. Думаешь, мы жрать не хотим?

– Так, Макар, подожди… Я вообще про всё это впервые слышу, понимаешь? Никто из вожатых до тебя на столовую не жаловался…

– И чё теперь? – перебил племянник. – Это ж не значит, что проблемы нет. Это я еще молчу про то, какая там еда на вкус. То недосолена, то пересолена, то от нее вообще живот крутит, как от чебурека с вокзала. Но это хрен с ним, можно пережить. Но то, что случилось сегодня – это уже лютый перебор.

Катя, которая до этого не участвовала в разговоре родственников, подошла к столику и оценила масштабы трагедии.

– Ты отсюда не подъедал? – спросила девушка.

– Нет. Специально оставил – показать хотел.

– Не обязательно было тащить с собой тарелку. Мог просто сфоткать – пояснила Элина, удивляясь, что племянник действительно принес порцию с собой.

– Притащил, чтоб нагляднее было. Чтобы ваше высочество оценило масштабы трагедии.

– Точно не подъедал? – вновь уточнила Катя.

– Да точно! Было бы тут чё подъедать. Что поел бы, что семки бы пощелкал. То на то бы и вышло.

– Ну тогда… Эль, я с ним согласна. Тут действительно маловато. Даже для меня. Это детский рацион…