А тем временем до момента выхода седьмого отряда на сцену оставались лишь считанные минуты.

Макар, сидя на дощатом полу, обливался липким потом и очень хотел спать. Полностью он не посмотрел ни одного выступления. Каждый раз, когда раздавались аплодисменты или громкие выкрики, он жмурился и хотел выбежать из помещения – настолько сильно у него раскалывалась голова.

От жара в зале вожатого тошнило. Пекло бушевало и у него внутри – “Боярин” до сих пор так здорово обогревал Мака, что он уже успел поклясться самому себе, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не прикоснется к этому горючему. Ему хотелось окунуться в ледяную воду, упасть в снег или хотя бы просто постоять под холодным душем. Что угодно, лишь бы избавиться от этой духоты.

Пока вожатый сидел и обтекал возле своего отряда, слева от него появилась пара ног, счастливым обладателем которых оказался Макс – человек, чью смазливую рожу – как и ноги – Макар уж точно не желал сейчас видеть. Ну а сам же Макс присел рядом и заговорил с вожатым так, будто они с ним были давними и хорошими приятелями.

– Ну чё, как тебе наша античность? – спросил молодой вожатый, наклонившись максимально близко к собеседнику и положив руку ему на плечо.

На голове у Макса продолжала красоваться эта глупая бандана, которая ставила его волосы торчком, только теперь она была ярко зеленого цвета. Макар уже успел обратить внимание на то, что парень меняет эти штуки на своей башке с завидной регулярностью.

– Пайдет – борясь с рвотным позывом, ответил Мак.

– Ага. Не, была у нас пара проблем с постановой, конечно. Я ж вообще хотел, чтобы у пацанов были нормальные копья. Но не срослось – показали, что было. Но самое страшное – это делать кучу этих шлемов из картона. Знаешь, как они называются?

– Мне по хрену…

– Коринфские шлемы. О как! Запомни, вдруг пригодится. Думал мы с ними никогда не закончим. Я из-за них даже на ужин не пошел. Вот так вот. А туники наши видал?

В этот раз Макар обошелся лишь обычным кивком. В его голове уже зрела идея о том, что если ему вдруг и приспичит блевать, то сделает он это прямиком на Макса, лишь бы с его рожи исчезла это надутое самодовольство.

– С ними тоже прикол был… Короче – у меня деваха в отряде есть, Альбина. Она с начала смены всё пытается ко мне подкатить зачем-то. И внимание привлекает, и клеится, и комплименты делает, не суть, в общем. Достала уже. А сегодня вот вообще берега попутала. Рассказываю – у нас же все девчонки одевали футболки под простыни, ну ты видел… А эта дурная наоборот сняла футболку, сняла лифак и прям на голый торс накинула. Еще и затянула, чтобы грудь облегало. Бесстыжая… Ну и у нее, блин, там аж прям соски было видно. Покрывало и так тонкое, а у нее ж еще и сиськи уже второй размер полноценный. Ну и вот – девахи смеются, пацаны косяка давят, рассматривают, а она всё передо мной крутится. Я-то поржал, а от Евы она еще и получила. В итоге всё равно пошла и переоделась, как все. Капец – еще девчонка совсем, а уже шлюшкой растет…

Не дождавшись от Макара хоть какого-то ответа, Макс не отставал и продолжал досаждать вожатому. Было понятно, что парень решил просто поиздеваться над Маком, которому и без того было худо, что наверняка было видно невооруженным глазом.

– Ну а у вас как дела? Чем порадуете?

Макар не сразу ответил своему так называемому “собеседнику”. Вместо этого он повернулся и задержал взгляд на вожатом, а после поманил Макса движением руки. Когда тот наклонился, Мак произнес:

– Еще раз паложишь мне руку на плечо, я те ее сломаю. Усек? – сказал Макар и хищно улыбнулся.

Макс понял намек и с кислой ухмылкой оставил общество нетрезвого вожатого. На горе последнего, зал только что проводил со сцены шестой отряд, а это означало, что его пионеры должны были отправиться в бой следующими. И он вместе с ними.

Из толпы пионеров к нему прорвалась взволнованная Зоря и заговорила, пытаясь докричаться до него сквозь шум музыки:

– Макар – не смей динозавра уронить, умоляю тебя! Как только твой диплодок свалит со сцены, постарайся, чтобы его из зала не было видно. И сам не высовывайся! Потерпи уже до конца представления…

– Зорь – остановил ее уже слегка потрезвевший Макар. – Спакойно. Всё будет намально. Атвечаю.

Напарница на мгновение посмотрела ему в глаза. Мак не мог знать, что она в них увидела, но это, к его удивлению, смогло хотя бы немного ее успокоить.

– Ладно… Ну, удачи нам! – сказала Зоря, стукнув его по плечу и убежала в диджейскую.

Седьмой отряд к этому времени уже самостоятельно рассосался по кулисам, а это означало, что выступление можно было начинать. Макар твердым, но не очень ровным шагом отправился за кулисы на заранее обозначенную для себя позицию – составить компанию своей свежевыструганной желтой подруге.

Всё шло как по маслу.

Дети, несмотря на вялость во время репетиции, наверняка подхватили общее настроение и выступали на сцене без стеснения, а главное – задорно отыгрывали своих персонажей. Зал тоже реагировал живо – на грустных моментах затихал, а на веселых смеялся. И в особенности всем понравился именно диплодок, от чего-то имевший ярко желтый окрас.

Как только настал момент для выхода Макара, Зоря затаила дыхание. Она была почти уверена, что ее напарник-алкоголик либо уже успел уснуть за кулисами, либо же выпрется на сцену, размахивая злосчастной фанерной конструкцией в разные стороны, имитирую жестокую суровую жизнь во времена Юрского периода. Напарник действительно притормозил со своим выходом на пару секунд, но зато всё остальное прошло почти отлично. Макар не только полностью укрылся за громоздким реквизитом и не светил своей физиономией на сцене, но еще и двигал динозавром точно в такт Зориному голосу, которая озвучивала повествование через микрофон в диджейской.

Макар умудрился не подвести отряд даже в конце выступления, хоть и времени на то, чтобы отключиться у него вполне хватало. Однако, к Зориному облегчению, желтый диплодок почтил всех своим присутствием и в самом конце истории, закончившейся воссоединением маленького динозаврика со своей мамой, чему зал очень обрадовался. По скромному мнению вожатой, номер получился как минимум не хуже, чем у других, а то и вовсе должен был запомниться большинству зрителей, чего нельзя было сказать о других постановках.

Но это уже были мелочи. Главным было то, что выступить отряду всё же удалось, и сделали они это с гордо поднятой головой, чем нельзя было не гордиться.

“МО-ЛО-ДЦЫ! МО-ЛО-ДЦЫ” – скандировали пионеры, хлопая в ладоши и провожая седьмой отряд обратно в зал, пока Зоря в диджейской передавала микрофон Карине, отряд которой выступал последним.

– Вы красавчики! Умницы! – радовалась вожатая, вернувшись к детям и обнимая каждого по очереди. – Давайте по местам, еще чуть-чуть осталось.

– Зорь… – раздался глухой голос, обладателем которого оказался Макар. Видок у него был поношенный, больной и бледный одновременно. По всей видимости, вожатый потратил на минувшее выступление последние остатки своих сил, больную часть из которых он сегодня угробил на беготню за диплодоком и безудержную пьянку. – Я, эта… Я в корпус пшел. Хорошо?

– Ладно – сжалилась девушка, видя, что ему и правда нужно удалиться, и как можно скорее.

– НУ ЧТО, ЮВЕНТИДЫ – ГОТОВЫ К ФИНИШУ? – громко спросила в микрофон Ольга. – МОЛОДЦЫ! ТОГДА ДАВАЙТЕ ПРИГЛАСИМ НА СЦЕНУ ВОСЬМОЙ ОТРЯД, КОТОРЫЙ И ЗАКОНЧИТ НАШ “УРОК ИСТОРИИ”. ВОСЬМОЙ ОТРЯД, ВСТРЕЧАЙТЕ!

Снова кричалки. Снова аплодисменты.

И снова. И снова. И снова…

Комната Карины и Зори была заполнена детьми – раздача второго ужина шла полным ходом.

– Умница, Вань. Хорошо отыграл, правдоподобно. Прям поверила – похвалила пионера Зоря, вручая мальчишке пирожное и сок. – Только краску смыть не забудь. Юрский период окончен. Ты вымер.

– Не-е-е-т! – ужаснулся Ваня. – Не хочу смывать!